Девушка напоминала ему птицу, запертую в клетке и рвущуюся на свободу, видящую ее совсем рядом, чувствующую ее пьянящий запах и одновременно страшащуюся неизвестности. Мир этих друидов был для нее единственным, сохранившимся в памяти, и она страшилась поверить, что есть и другие. Гэлену было понятно такое неприятие, но в конечном счете он был уверен, что Риган сможет переступить через мнимую свободу и, стряхнув с себя остатки тягучего страха, разорвать цепкие корни этого поселка. И полететь, широко расправив крылья.

И, как ни странно, ему хотелось остаться здесь и увидеть начало этого полета. Он представлял величественное зрелище превращения Риган в самостоятельную женщину, без лишних вопросов храбро выходящую отсюда в жестокий и опасный мир.

Стоя перед столбами, Гэлен рассматривал надписи и рисунки, запечатленные на камне древними кельтами. Утреннее солнце, недавно вставшее уже светило достаточно ярко, чтобы искупать все вокруг в золотистом свете.

— Если ты проснулся сам, то не дашь поспать никому, — проворчал Логан, поднимаясь на ноги.

— Эти друиды верят в силы своей магии, — встряхнул головой Гэлен, — а я вот нисколько не верю этой чертовой Дейрдре. Она явно собирается появиться здесь, и это может произойти в любой день. Я почти всю ночь глаз не сомкнул!

— И что-нибудь увидел?

— Ничего, все тихо.

Что-то невнятно пробормотав, Логан скрестил руки на груди и указал подбородком на колонны:

— Узнал что-нибудь новенькое?

— Да, — коротко ответил Гэлен, оглядываясь. Убедившись, что вокруг нет посторонних ушей, он продолжил: — Камни, стоящие вдоль поселка, используются друидами и защищены их магией. Именно эта магия нужна для того, чтобы прятать что-то очень важное.

— Артефакт, — подсказал Логан.

Гэлен кивнул в ответ:

— Это мое мнение, но другого у меня нет.

Приблизившись к колонне, Логан провел рукой по высеченным знакам.

— Здесь говорится, что артефакт должен находиться в пределах каменной линии, чтобы Дейрдре не смогла его обнаружить.

— А не сказано ли там, каким именно образом Дейрдре может его найти?

— Такого здесь не говорится. Ну-ка, постой. — Логан обошел вокруг колонны и присел на корточки. — Тут написано, что древняя реликвия священна и должна храниться в тайне ото всех. Только друиды имеют к ней доступ.

— Ну и каким, по-твоему, образом мы убедим друидов, что являемся единственными, кто может обеспечить безопасность артефакта? — встревоженно вздохнул Гэлен.

— Понятия не имею. — Логан распрямился и продолжил внимательно разглядывать каменную поверхность. — Эх, жаль, Риган не понимает знаки древних кельтов.

— Не уверен. Она же не ответила нам тогда прямо, а вот в глазах словно что-то промелькнуло. Думаю, она может это прочесть, не исключаю, что и старейшины — тоже.

Логан почесал в затылке и зевнул:

— А почему ты думаешь, что только старейшины? Если это может Риган, то и остальные друиды тоже.

— У меня нет ответа.

— В поселке осталось четверо мужчин. Трое одной ногой в могиле, у четвертого едва ли хватит сил поднять меч. Тем не менее они первые кандидаты для атаки злых сил Дейрдре.

Широко улыбнувшись, Логан взглянул на поселок:

— Кажется, у меня есть идея.

— Какая именно? — настороженно поинтересовался Гэлен, хорошо знавший подобную улыбку друга.

Полная озорства, она говорила о том, что выполнение плана потребует от Логана максимального обаяния.

— Ну, хорошо. Представь себе женщин, изголодавшихся по мужскому вниманию. И вот я шучу, веселю, заставляю их посмеяться… Немного времени, и между нами никакого отчуждения! Они мне сами все выболтают.

— Только будь осторожнее.

— Можешь быть спокоен. У меня нет никакого желания привязываться к женщине. Я, конечно, не прочь пофлиртовать, но на большее они пусть не рассчитывают.

На мгновение перед Гэленом вспыхнул уже знакомый образ — рыжеватые волосы, нежно-кремовое платье, глаза цвета серебряной мглы, влажный изгиб рта.

— Я знаю кое-кого, кто привлекает твое внимание, — продолжал Логан, — и не подумай, что говорю это тебе в упрек. Она действительно очень хороша.

— А ты не находишь более чем странным, что она не может применять свои столь мощные магические силы?

— Хм! А скажи-ка мне, давно ли ты в последний раз позволял себе увлечься женщиной?

— А какое тебе дело до этого?

— Просто за все то время, которое я тебя знаю, мне ни разу не приходилось видеть тебя с подругой.

— Думаешь, от недостатка желания? Ошибаешься, мой друг, на то есть совсем другие причины.

— Начинаю догадываться, что эти причины связаны с твоими внутренними свойствами.

Гэлен, прекрасно знавший Логана, понимал, что тот ни за что не отстанет от него, пока не удовлетворит своего любопытства, поэтому ответил с большой неохотой:

— Я проникаю в чужие мысли одним прикосновением…

— …и поэтому не хочешь ни к кому прикасаться, — закончил за него Логан.

— Да, именно поэтому.

— Прости, Гэлен, но здесь я ничем не могу тебе помочь.

Последние слова друга Гэлен пропустил мимо ушей: меньше всего он нуждался в чьей-нибудь жалости. Кое-как он приспособился к этому, навеки определив для себя, что навсегда останется одиноким. Но постепенно жить становилось все труднее, особенно если рядом находились другие Воители, нашедшие себе любимых женщин. А ему было предначертано судьбой лишь наблюдать, как другие находят любовь и становятся счастливыми, обретают покой, и осознание этого пожирало душу Гэлена изнутри все сильнее и сильнее.

— Может быть, найдется какой-нибудь выход, — продолжил Логан.

— Я пытался, Логан. Пытался на протяжении двухсот пятидесяти лет найти любые средства, способные лишить меня этой способности! Думаешь, я смогу протянуть руку к наивной девушке или даже поцеловать ее, чтобы не проникнуть в чужой разум? Полагаешь, мне нравится видеть печаль и страдание, злобу и презрение? Или ты считаешь, что я получаю удовольствие от ощущения чужих страхов или горьких раскаяний?

— Думаю, что нет.

Гэлен отвернулся от друга, не давая своим чувствам выплеснуться наружу. В этом не было никакой вины Логана, наоборот, тот пытался хоть как-то помочь, хотя и безуспешно.

— Гэлен…

Он предостерегающе поднял руку, не давая продолжить.

— Я единственный в ответе за свою судьбу.

«Как и в ответе за то, — добавил про себя Гэлен, — что не могу прижать к себе женщину, всколыхнувшую кровь, и, целуя, ласкать ее тело, изучая каждый изгиб, гладить рыжие пряди и наматывать их на пальцы…»

Он отошел от Логана раньше, чем тот смог сказать что-то еще. Сейчас Гэлену требовалось только время — время и больше ничего — для подробного исследования поселка. И еще для того, чтобы успокоиться.

Наблюдая издали за Гэленом, Риган убедилась, что он сильно расстроен. Закаменевшие плечи и рассерженное лицо говорили сами за себя. Похоже, между ним и Логаном, взгляд которого выражал глубокое сожаление, состоялся серьезный разговор. Проницательность любопытной Риган не знала границ, и она искренне огорчалась, что не может ничем помочь сокрушенному Гэлену, казавшемуся ей таким сдержанным.

Он снился ей почти всю ночь. И в первую очередь его темно-синие глаза, длинные светлые волосы и прекрасное мускулистое тело. Риган и не подозревала, что мужчина может быть таким желанным и соблазнительным. Конечно, ей не раз доводилось видеть мужчин — а впрочем, и женщин тоже, — уходящих из поселка к замку Макинтош, но всем этим молодым людям было очень далеко до сурового совершенства Гэлена.

Вместо обычной утренней уборки Риган решила пройтись вслед за ним, но через несколько шагов наткнулась на перегородившую дорогу Мейри.

— Хм! Куда-то уходишь?

Риган не считала себя дурой. Старейшина превосходно знала, куда она направляется. Вот только надсмотрщика ей не хватает!

— Просто решила прогуляться…

— Видела я, с кем ты решила прогуляться! Ты же за ним подсматривала!