– Хоть убей, не знаю. На ее имя переведена уйма денег. Отец оставил ей все, включая управление имуществом. Ты слышал о Хартленд-траст? – спросил Вайс.

– Да, но что это такое?

– Точно не знаю. Стипендии, субсидии, наверное. Феллон держал много денег в таком виде.

– Милт, скажи, как ты вышел на это дело?

– Слушай, я действительно не в курсе событий. Один из моих клиентов, пожелавший остаться неизвестным, попросил меня связаться с тобой. Могу сказать тебе одно – он весьма достойный человек.

– Он ее родственник или близкий друг? Какая между ними связь?

– Друг семьи.

– Какое отношение имеешь к этому ты?

– Я оказал ему помощь, а он знал, что мы с тобой приятели.

– Ты разговаривал с ним после этого?

– Он звонит мне каждый день. Прошу тебя, поторопись, поймай цыпленка и избавь меня от этого дела.

– Ладно, скажи ему, что мне нужно немного денег на расходы. На меня работает много людей. И не за спасибо. Предупреди его также, чтобы остановил часы. Если вознаграждение будет убывать, я откажусь.

– Подожди, Рич. Денег много, но он дорожит временем.

Ричард уловил тревогу в голосе Вайса.

– Тогда скажи своему клиенту: мне нужны деньги, чтобы покрыть расходы. И еще, спроси его, знает ли он, почему Ванесса сбежала в Нью-Йорк.

– Попробую.

Ричард положил трубку, достал из бара томатный сок и налил себе стакан. Ему страшно надоели отель «Плаза», Нью-Йорк и Милтон Вайс. Зазвонил телефон, и он взял трубку, надеясь, что Вайс хочет сообщить ему хорошие новости. Но это был один из людей Ричарда.

– Есть какие-нибудь новости, Брэд? – спросил он.

– Конечно. Я многим показывал фотографию Ванессы Феллон, и наконец мне улыбнулась удача. Женщина, работающая в маленьком ресторанчике на Третьей авеню, видела эту леди в управлении избирательной кампании сенатора О’Ши. Официантка пару раз носила туда сандвичи и разговаривала с Феллон. Я решил проверить информацию, пошел в офис сенатора, и Джо Франклин – он там главный – узнал на моей фотографии Энн Фицджералд, вольнонаемную служащую. Он поинтересовался, кто ищет эту леди, и я представился ее мужем. Парень купился и сообщил, что она ушла несколько дней назад, когда ей предложили работу, связанную с общественной информацией и рекламой. С тех пор она не возвращалась.

Ричард не верил своим ушам. О’Ши! Да у него же работают Триш и Милли!

– Ты говорил с кем-нибудь еще? – спросил он.

– Пока нет. Две женщины, которые, по словам Джо Франклина, хорошо знают Феллон, рано ушли из офиса. Но утром я обязательно расспрошу их.

– Отличная работа. Ты не заметил реакцию парня, когда он узнал ее настоящее имя?

– Я никогда не сообщаю лишнюю информацию. Людям приходят в головы весьма неожиданные идеи, особенно если ты ищешь человека, имеющего приличное состояние. Многие начинают прикидывать, нельзя ли что-нибудь урвать для себя от этого дела.

– Ты умный парень, Брэд, и стоишь каждого цента, которые я собираюсь заплатить тебе. Я все понял.

Взволнованный Ричард набрал номер Милтона Вайса. Сейчас, когда цель была так близка, он уже не хотел отказываться от задания.

– Милт, ты еще не говорил со своим клиентом?

– Я ждал его звонка.

– Тогда сообщи ему несколько интересных новостей. Я выяснил, что дочь Феллона работает в офисе предвыборной кампании сенатора Реда О’Ши вольнонаемной сотрудницей. Случилось так, что я познакомился с двумя дамами, которые работают там же. Если мне хоть чуточку повезет, я найду Феллон завтра.

– Отлично. Тебе все еще нужны деньги на расходы?

– Конечно. Позвони мне сразу, как только получишь ответ.

Ричард решил дождаться информации от Вайса до того, как звонить Триш. Он считал ее порядочной женщиной и не сомневался, что она поможет ему.

Вскоре позвонил Милтон Вайс. Судя по голосу, он был расстроен и зол.

– Что случилось, Милт? – спросил Ричард.

– Конец, Рич.

– Что значит конец?

– Не задавай вопросов. У меня нет ответов на них. Я все сообщил ему, и он просил передать тебе, чтобы ты оставил это дело.

– А как же мои расходы и время? – рассердился Ричард.

– Никак. Он сказал, что это его не касается. Вот и все. Извини, Рич... Я чувствую себя виноватым.

– Ты действительно виноват. Назови мне имя своего вонючего клиента, и я доберусь до него сам. Или, клянусь Господом, я вытащу это из тебя... в суде! Как адвокат, ты должен знать, что устное соглашение подразумевает такие же обязательства, как и письменное. Что этот ублюдок возомнил о себе? Он не может отстранить меня от дела сейчас, когда я нашел ее!

– Пришли мне счет, Рич... на все. Извини. Что еще я могу сказать тебе?

Ричард бросил трубку. На кой черт ему возмещение расходов, когда он нуждается в больших деньгах? Время потрачено напрасно, и жалованье по делу Билли Томаса он тоже потерял. Проклятие! Но, несмотря на ярость, любопытство Ричарда усилилось. Почему ему отказали, когда он почти добрался до цели? Это дело – простое мошенничество или за ним кроется нечто большее? Не заняться ли им самому? Теперь он не мог платить частным детективам, поэтому решил добраться до сути дела сам и выяснить имя ублюдка, внезапно отказавшегося от его услуг.

Утром он позвонит Триш, попросит ее встретиться с ним и расскажет ей все, поскольку теперь не связан обязательством не разглашать сведения. Интуиция подсказывала Ричарду, что лучше оставить это дело, но он отгонял тревожные мысли и оставался тверд в своих намерениях. Даже сейчас его интриговала обещанная ему сумма. Было бы весьма неплохо быстро и прилично заработать, вернуться к исходной точке и стать обычным законопослушным гражданином. Проклятие! Почему ему мало того, что у него есть? Почему он всегда хочет большего? «Соблазн перед большими деньгами делает всех нас хитрецами», – подумал Ричард.

Позвонив своим агентам, он известил их, что дело закончено, иначе ему пришлось бы выложить им кругленькую сумму. Черт побери, Милт собирается сам оплатить счет. Так ему и надо! В следующий раз дважды подумает, прежде чем взяться за темное дельце.

Милт, видимо, теряет нюх. Ричард не помнил, чтобы тот когда-нибудь попадал в такое дурацкое положение.

Триш и Ванесса молча ехали к Джо. Пока Триш расплачивалась с водителем, Ванесса поспешила к дому, прикрывая лицо краем пончо, словно защищалась от холодного ветра. Все так же молча они поднялись на двенадцатый этаж и позвонили в дверь. Ред открыл сразу.

– Входите. – Заперев дверь, он спросил Триш: – Ты помогала ей переодеться? Надеюсь, у нее нет оружия, верно?

Ванесса невесело засмеялась.

– Не волнуйтесь, сенатор О’Ши. Я не собираюсь покушаться на вас. Это не входит в мои планы. Если угодно, можете обыскать меня... Но это было бы смешно.

– Верю вам на слово. О’кей. Итак, вы хотели сообщить мне большую тайну?

– У вас есть что-нибудь выпить?

– Это не моя квартира. – Голос сенатора звучал холодно и бесстрастно.

– О’кей, а можно закурить?

– Что за игру вы ведете? О чем вы хотели поговорить со мной?

Триш удивилась сухости Реда.

– Я должна поговорить с вами наедине. Триш лучше не слышать всего этого и оставить нас – для ее же пользы.

– Ты останешься или подождешь в спальне? – спросил Ред.

– А как по-твоему?

– Ты пожалеешь, если останешься, Триш, – прервала ее Ванесса. – Твоя жизнь будет стоить не дороже моей... Впрочем, если хоть кто-то узнает о твоем визите сюда, тебе все равно конец.

Триш колебалась. В словах Ванессы, в ее безжизненном голосе было что-то невероятно страшное. Только сейчас Триш ясно поняла, что все это правда. Стоит ли подвергать себя и своих близких опасности, чтобы удовлетворить свое любопытство?

– Я подожду в спальне, – сказала она и вышла, презирая себя за трусость.

Примерно полчаса Триш сидела на кровати в крошечной безликой спальне, едва удерживаясь от желания прижаться ухом к замочной скважине. Она услышала громкий голос Реда, но слов не разобрала. Несомненно было одно: он говорил серьезно.