Снова стало тихо. Инес разглядывала Биргера, пока тот, словно это само собой разумеется, первым накладывал себе еду. Наполнил свою тарелку, даже не посмотрев на Инес.
Я с ним справлюсь, подумала она. Я смогу. Надо только собраться с силами.
Сюсанна потянулась за рисом.
И с ней справлюсь. Это не так трудно.
Инес налила себе полный стакан молока, потом положила салфетку на колени и сказала:
— Я приняла решение.
Они замерли. Опустили вилки и наконец посмотрели в ее сторону.
~~~
— Ваше здоровье! — сказал Карл-Эрик. — Сочувствую.
Элси провела салфеткой по губам и подняла свой бокал:
— Да нечему сочувствовать.
Он склонил голову набок:
— Точно?
— Точно.
Карл-Эрик поставил локти на стол и подался вперед:
— Я обычно не хожу с ними. Иногда им надо отдохнуть от нас, взрослых.
Элси улыбнулась, но не ответила.
— Ведь на самом деле они же еще дети, — продолжал Карл-Эрик. — Младенцы. Между нами говоря. И тусовки у них довольно утомительные.
Элси по-прежнему улыбалась. Это была вежливая улыбка, улыбка со сжатыми губами, призванная скрыть чувства, а не обнажать их. Но видимо, несмотря ни на что, придется что-то сказать в ответ.
— Пожалуй, вы правы.
— А сегодня вообще будет кошмар…
Улыбка Эсли погасла. Карл-Эрик нахмурился и поднял руку в предупреждающем жесте:
— Но вам не о чем беспокоиться. Бьёрн никогда не напивается. Ни разу не бывало. И травки ни-ни. Это я точно знаю. Он надежный парень. Просто на редкость.
Элси снова затеплила улыбку. Сколько ей еще терпеть этого типа? Он что — собирается есть и закуску, и горячее, и десерт? И не улизнуть ли ей в таком случае, не дожидаясь десерта? Нет. Так нельзя. Она для этого слишком хорошо воспитана.
— Спасибо, — сказала она. — Приятно слышать.
Вид у него был довольный.
Еда была безукоризненна. Вполне. И ресторан — уютный, с клетчатыми скатертями и стеариновыми свечами в пустых винных бутылках. Напоминало скорее Париж, чем Лондон. Если бы не могучая официантка с туго налаченными волосами и громким смехом. Типичная представительница английского рабочего класса.
Карл-Эрик все говорил. Все, что требовалось от Элси, — это улыбаться, кивать и изредка вставлять вопрос-другой. Что было не так уж и просто, он говорил о неведомой ей реальности, про людей, о которых она никогда раньше не слышала. Правда, у нее имелся многолетний опыт бесед с мужчинами о вещах, ей незнакомых, и о людях, о которых она никогда не слышала. С другой стороны, она никогда не оставалась ни с кем наедине. И никуда не ходила с другими членами команды в количестве меньше трех. Никогда. И не сидела вдвоем с мужчиной в ресторане уже много лет. Сегодня — первый раз. Она вздрогнула. Неизвестно, сколько она пропустила из сказанного. Но совершенно ясно, чего избежала.
— Правда же? — сказал Карл-Эрик.
Она, моргнув, уставилась на него, но спустя мгновение совладала со своим лицом и снова улыбнулась. Она понятия не имела, о чем он говорит, но решила, что следует с ним согласиться.
— Пожалуй. Точно.
— Ну и отлично. Тогда я завтра все и устрою.
Боже! Во что же она вляпалась?
— Но…
Ее голос дрогнул. Карл-Эрик замер с бокалом в руке.
— Да ладно. Я только секретарше позвоню. Это же за счет фирмы, понимаете? А вам все равно надо домой, ведь так?
Домой? Он что, собирается купить ей билет домой?
— Да, но я не знаю…
Он отпил вина.
— Зато я знаю. Вы едете с нами.
Ага. Значит, все уже решено. Ей предстоит вернуться домой. Или по крайней мере в Швецию.
Поев, он достал сигару и тщательно обдирал с нее целлофан, пока официантка убирала со стола. Взгляд Элси устремился за окно. Там было темно. Асфальт блестел, когда мимо проезжала машина. Наверное, там дождь.
— А вы немногословны, — заметил Карл-Эрик и зажег сигару. — Как и ваш мальчик.
Элси выпрямилась, постаралась собраться.
— Я просто немножко устала.
— Но вы ведь будете десерт?
Вздох. Значит, все-таки еще и десерт. Снова вежливая улыбка.
— Если вы будете, то…
— Да я-то собирался. А женщины ведь любят десерт. Вот моя жена…
— Так вы женаты?
Карл-Эрик чуть скривился.
— Был.
Наступило молчание, оба избегали смотреть друг на друга.
— Ну так, — сказал наконец Карл-Эрик, — рассказывайте.
Элси настолько удивилась, что забыла улыбнуться.
— Рассказывать? О чем мне рассказать?
— Кто вы, — сказал Карл-Эрик. — Что вы сделали. Расскажите о своей жизни.
— Отца Бьёрна звали Йорген, — сказала Элси.
Нет. Она этого не говорила. Она же не могла этого сказать. Это невозможно.
Потом она не помнила, как это, собственно, произошло. Стоя в ванной отеля перед зеркалом и вынимая шпильки из прически, она пыталась вспомнить, но память отказывала. Мысль все время ударялась об эту фразу. Отца Бьёрна звали Йорген.
Она села за туалетный столик, держа в руке щетку для волос. Она не могла этого сказать. Не могла она произнести то, что до нынешнего дня не позволяла себе сказать ни единой душе. Ни Инес. Ни Лидии. Ни даже самому Бьёрну. А сказала Карлу-Эрику. Совершенно постороннему человеку.
Она поднялась, глядя на свое отражение. Оно не было красиво. Волосы обвисли. Тушь смыта. Помада съедена. Вид блеклый и водянистый, землистая кожа, землистые губы и поросячьи глазки, которые делаются тем уже, чем дольше на них смотришь. Брр. Она отвернулась и надела халат, погасила свет, прежде чем выйти из ванной, чтобы не видеть самой себя, но первое, что она увидела, войдя в спальню, было неясное существо в окне. Опять ее отражение. Она тут же подошла и задернула занавески, отвернулась, готовая заняться чем-нибудь дельным. Чем-нибудь, что прогнало бы все мысли.
Нет. Она этого не говорила. Она почти уверена. А если и сказала, то Карл-Эрик наверняка не услышал. В этом она была совершенно убеждена. Иначе он бы не смеялся и не шутил на обратном пути. И не поцеловал ее в щеку, прощаясь в фойе. Нет. Ей просто померещилось. А все из-за этого Матса. Это ведь он задал вопрос, который привел ее память в движение. Она затянула на талии пояс халата и огляделась. Чем-нибудь дельным, значит. Но чем? Одежда была разобрана и аккуратно развешана на плечиках в шкафу. Трусы и чулки — выстираны и висели в ванной на сушилке. Закрытый пустой чемодан стоял у стены. Туфли она вычистила еще с утра. Все три пары.
Отца Бьёрна звали Йорген.
Нет тут в номере радио? Нет. Явно нет. О телевизоре вообще речи не идет. Книгу, лежащую на тумбочке, она перечитала уже в третий раз, когда сегодня ночью не могла заснуть. Мерзкая книга. Совершенно мерзкая. Совершенно дурацкая история про обольстителя…
Обольщение. Именно это слово она применила потом к себе. Она думала о себе как о жертве обольщения. Но на самом деле ее особенно не обольщали. На самом деле он просто швырнул ее на газон. Ударил по лицу так, что кровь хлынула из носа. Схватил за горло с такой силой, что потом остались синяки…
Нет.Не думать так. Не помнить. Не заставлять себя вспоминать, как она… Нет.
Бесполезно. Она стояла посреди комнаты и ощущала, как все это происходит снова, как она идет по парку мимо пруда Свандаммен и рука Йоргена лежит у нее на плечах. Они оба шли молча, не произнесли ни слова, и мысли Элси бродили так же неторопливо. Мысли бродили вокруг школьного танцевального вечера, с которого она только что удрала. Йорген предпочел подождать ее в школьном дворе вместо того, чтобы зайти в зал, он стоял в тени под деревом, и вид у него был совершенно серьезный, пока она не пришла. Тут он улыбнулся своей широкой улыбкой, теплой и широкой улыбкой, которая принадлежала одной Элси. Мгновение она раздумывала, почему он не захотел пойти на вечер, почему он не хотел, чтобы их видели вместе, но спустя секунду уговорила себя, что он ведь на четыре года старше и ему, конечно, неинтересно общаться со всякими гимназистами. Не считая ее. Он хочет быть только с ней. Она положила голову ему на плечо, твид его пальто касался ее щеки, и она счастливо вздохнула. В ответ он крепче обнял ее за плечи.
