Чарли придется самому снимать кассу в этот вечер, поскольку никто не должен знать точно, сколько он дал ей денег.

— Все закончится тем, что ты будешь вынужден купить эту скамейку, Чарли Трумпер, — говорила Бекки, присаживаясь рядом с ним.

— Не раньше, чем приобрету все магазины в квартале, моя милая, — произнес он, оборачиваясь к ней. — А как твои дела? Когда должен появиться ребенок?

— Недель через пять, считает доктор.

— В квартире все готово к появлению нового обитателя?

— Да, спасибо Дафни, что позволила мне остаться.

— Я скучаю по ней, — признался Чарли.

— И я тоже. Хотя она никогда не была такой счастливой, как теперь, когда Перси уволился из полка шотландских гвардейцев.

— Готов поклясться, что это продлится только до помолвки.

— Будем надеяться, что это не так, — сказала Бекки, глядя через улицу.

Три вывески с именем Трумпера сияли золотом на синем фоне. Фруктово-овощной магазин продолжал приносить хороший доход, и Боб Макинз, вернувшийся после службы в армии, казалось, даже стал выше ростом. Мясной магазин лишился небольшой части своих покупателей после ухода мистера Кендрика, но вскоре вновь стал приобретать былую популярность, когда Чарли нанял Майка Паркера на место управляющего.

— Будем надеяться, что в мясе он разбирается лучше, чем в танцах, — заметила Бекки, когда Чарли рассказал ей о приеме на работу сержанта Паркера.

Что касается бакалеи — нового детища Чарли, — то она начала процветать с самого начала, однако при этом, как говорили работники, их хозяин, похоже, находился во всех трех магазинах одновременно.

— Это было гениальное решение — превратить старую антикварную лавку в бакалею, — сказал Чарли.

— И теперь ты считаешь себя бакалейщиком, не так ли?

— Нет, конечно. Я чистый торговец фруктами и овощами и всегда им буду.

— Неужели ты будешь говорить девицам то же самое, когда станешь владельцем всего квартала?

— До этого еще далеко. Так каким получается баланс у новых магазинов?

— Они оба должны быть заявлены с дефицитом за первый год.

— Но они еще могут начать приносить прибыль и выйти с положительным сальдо, — на повышенных тонах запротестовал Чарли. — А бакалея уже начала…

— Не так громко. Я хочу, чтобы мистер Хадлоу и его коллеги в банке обнаружили, что дела у нас идут гораздо лучше, чем мы надеялись.

— Ты порочная женщина, Ребекка Сэлмон, это уж точно.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда я понадоблюсь, чтобы идти выпрашивать для тебя следующую ссуду.

— Если ты такая умная, то объясни, почему мне не удается заполучить книжный магазин, — сказал Чарли, показывая через улицу на 141-й, единственным подтверждением жизни в котором был свет одинокой лампы. — По моим наблюдениям, последний раз покупатель заходил туда несколько недель назад и то только для того, чтобы спросить, как добраться до магазина на Бромптон-роуд.

— Понятия не имею, — засмеялась Бекки. — Я долго уговаривала мистера Шнеддлза продать помещение, но он и слышать не желает об этом. Видишь ли, после того как умерла его жена, магазин остался единственным смыслом его существования.

— Но существования ради чего? — спросил Чарли. — Ради того, чтобы вытирать пыль со старых книг и переставлять с места на место древние манускрипты?

— Он счастлив уже тем, что сидит и читает Уильяма Блейка и своих любимых военных поэтов. До тех пор пока ему удается продавать хоть пару книг в месяц, он будет держать магазин открытым. Не все хотят быть миллионерами, ты знаешь, — как не устает напоминать мне Дафни.

— Возможно. Так почему бы не предложить мистеру Шнеддлзу сотни полторы гиней за право владения и не положить ему, скажем, десять гиней в год в качестве ренты? Таким путем магазин автоматически перейдет к нам сразу после его смерти.

— Тебе трудно угодить, Чарли Трумпер, но, если ты этого хочешь, я попытаюсь.

— Я этого хочу, Ребекка Сэлмон.

— Я сделаю все, что могу, хотя тебе не мешало бы вспомнить, что мне предстоит родить ребенка, а также подготовиться к защите степени бакалавра.

— Такое сочетание не представляется мне вполне удачным. Тем не менее, ты можешь понадобиться мне, чтобы сделать еще один ход.

— Еще один ход?

— Под названием «Фотерджилл».

— Угловой магазин Фотерджилла.

— Ни больше, ни меньше, — сказал Чарли. Ведь вам же известно, как я отношусь к угловым магазинам, мисс Сэлмон?

— Конечно, мистер Трумпер. И мне известно также, что вы полный профан в торговле предметами изящных искусств, не говоря уже о том, какой из вас аукционист.

— Неважный, должен я признаться, — сказал Чарли. — Но после пары визитов на Бонд-стрит, где я понаблюдал, как они зарабатывают на жизнь на аукционах в Сотби, и последующей короткой прогулки до Сент-Джеймса, чтобы взглянуть на их единственных конкурентов у Кристи, я пришел к выводу, что мы сможем в конечном итоге найти приложение твоей степени бакалавра искусств.

Бекки удивленно подняла брови.

— Мне не терпится узнать, как ты распорядился оставшейся частью моей жизни?

— Как только получишь свою степень, — продолжал Чарли, пропустив мимо ушей ее замечание, — я хочу, чтобы ты пошла работать к Сотби или Кристи, где бы провела три — пять лет, изучая все то, что известно им. Как только почувствуешь себя подготовленной к самостоятельной работе, можешь прихватить с собой любого стоящего служащего и возвратиться в 1-й магазин на Челси-террас, чтобы составить этим двум заведениям настоящую конкуренцию.

— Я продолжаю слушать, Чарли Трумпер.

— Понимаешь, Ребекка Сэлмон, ты унаследовала деловую сметку своего отца. Надеюсь, тебе нравится это выражение? Если прибавить сюда твою любовь и талант к этому, то как можно допустить, что ты провалишься?

— Спасибо тебе за комплимент, но можно мне сразу же поинтересоваться, какое место ты отвел мистеру Фотерджиллу в своем генеральном плане?

— Никакого.

— Как это понимать?

— Последние года три деньги у него утекают, как вода сквозь пальцы, — заметил Чарли. — В настоящее время стоимость недвижимости и всех его запасов едва покрывает издержки, но такое положение дел долго продолжаться не может. Так что теперь ты знаешь, что тебя ожидает.

— Вполне, мистер Трумпер.

Когда наступил, а затем прошел сентябрь, даже Бекки начала соглашаться, что Гай не намерен отвечать на ее письмо.

Еще в августе Дафни рассказала им, что случайно встретила в Гудвуде миссис Трентам. Мать Гая заявила, что Гай не только доволен своей службой в Индии, но и имеет все основания ожидать скорого производства в майоры. Дафни с трудом сдержала свое обещание и не стала говорить ей о положении Бекки.

С приближением срока родов Чарли позаботился, чтобы Бекки не занималась покупками, и даже выделил ей одну из продавщиц для уборки квартиры, в ответ на что Бекки обвинила его в том, что он балует ее.

К девятому месяцу Бекки перестала даже проверять утреннюю почту, все больше соглашаясь с давно известным мнением Дафни о капитане Трентаме. Она с удивлением отмечала, как быстро его образ тускнел в ее памяти, несмотря на то что ребенок, которого она готовилась произвести на свет, был его ребенком.

Бекки смущало также то, что большинство людей считали, что отцом ребенка является Чарли. Этому мнению способствовало то, что сам он не отрицал этого, когда его спрашивали.

Тем временем Чарли присмотрел пару магазинов, которые, по его предположениям, должны были вскоре пойти на продажу, но Дафни даже слушать не хотела о новых сделках, пока не родится малыш.

— Я не хочу, чтобы Бекки участвовала в твоих сомнительных делах до рождения ребенка и защиты степени. Я понятно выражаюсь?

— Да, мэм, — щелкнул каблуками Чарли. Он не стал распространяться о том, что всего лишь неделю назад они с Бекки завершили сделку с мистером Шнеддлзом, по которой книжный магазин переходит к ним, как только старик отправится в лучший мир. Только один пункт этого договора беспокоил Чарли: он не знал, как будет избавляться от такого количества книг.