— Прямо перед входом, — бросил Чарли, и Бекки беззвучна повиновалась. Как только машина остановилась, Чарли выскочил, пересек тротуар и толкнул стеклянную дверь.

— Когда заканчивается концерт? — спросил он первого попавшегося служащего в форме.

— В десять тридцать пять, сэр, но вы не можете оставить свою машину там.

— А где кабинет управляющего?

— Шестой этаж, направо, вторая дверь слева, как выйдете из лифта. Но…

— Спасибо, — уже на бегу крикнул Чарли, направляясь мимо него к лифтам. Бекки догнала его как раз в тот момент, когда на табло над лифтом загорелась цифра «1».

— Ваша машина, сэр… — вновь начал швейцар, но двери лифта уже закрылись перед жестикулирующим служащим.

Выскочив на шестом этаже, Чарли взглянул направо и увидел дверь с табличкой «Управляющий». После символического стука он вломился внутрь, где двое в вечерних костюмах, покуривая сигареты, слушали концерт по внутренней связи. Они разом обернулись, чтобы посмотреть, кто нарушил их покой.

— Добрый вечер, сэр Чарлз, — более высокий из них встал, затушил сигарету и шагнул вперед. — Джексон. Я директор театра. Могу ли я помочь вам чем-нибудь?

— Надеюсь, мистер Джексон, — сказал Чарли. — Мне необходимо как можно скорее найти в зале молодую леди. Обстоятельства чрезвычайные.

— Вам известен номер ее кресла?

— Не имею представления, — Чарли бросил вопросительный взгляд на жену, но она отрицательно покачала головой.

— Тогда идите за мной, — директор направился к двери и от нее прямо к лифтам. Когда двери лифта вновь распахнулись, перед ними оказался все тот же служащий.

— Что-нибудь случилось, Рон?

— Только то, что этот джентльмен загородил своей машиной центральный вход, сэр.

— В таком случае присмотрите за ней, Рон. — Директор нажал кнопку четвертого этажа и, повернувшись к Бекки, спросил: — Во что одета молодая леди?

— Темно-красное платье с белой пелериной, — с готовностью сообщила Бекки.

— Отлично, мадам, — произнес директор. Выйдя из лифта, он быстро провел их через боковой вход в церемониальную ложу. Оказавшись внутри, Джексон снял небольшую картину, на которой королева в 1957 году открывала здание театра, и отодвинул замаскированную заслонку, за которой оказалось полупрозрачное зеркало, позволявшее разглядывать находящуюся в зале публику.

— Меры предосторожности на случай каких-либо беспорядков, — объяснил он и, взяв с подставки под балконом два театральных бинокля, вручил их Бекки и Чарли.

— Если вы сможете обнаружить, где сидит леди, один из моих служащих незаметно выведет ее из зала. — Прислушавшись к доносившимся мелодиям финальной части концерта, он добавил: — У вас есть минут десять до конца концерта, самое большее — двенадцать. Повторного исполнения на бис в этот вечер не предусмотрено.

— Ты бери партер, Бекки, а я просмотрю бельэтаж, — Чарли принялся наводить бинокль на сидевшую внизу публику.

Вдвоем они осмотрели тысячу девятьсот мест, вначале бегло, а затем медленно, проходя ряд за рядом. Но ни в партере, ни на бельэтаже Кэти не было.

— Проверьте ложи на другой стороне, сэр Чарлз, — подсказал директор.

Пара биноклей были направлены в дальний конец зала Но и там ее не оказалось, поэтому Чарли и Бекки вновь переключились на основную аудиторию и еще раз пробежались взглядами по рядам.

Дирижер последний раз взмахнул своей палочкой в десять тридцать две, и по залу покатились волны аплодисментов. Чарли с Бекки всматривались в ставшую со своих мест публику, пока не зажегся свет и зрители не повалили к выходу.

— Продолжай смотреть, Бекки, а я спущусь в фойе и попытаюсь найти их на выходе. — Он бросился вниз по лестнице, едва не сбив с ног мужчину, вышедшего из ложи, расположенной под ними, и обернулся, чтобы извиниться.

— Здравствуйте, Чарли, а я и не знала, что вы любите Моцарта, — раздался рядом голос.

— Раньше не питал пристрастия, а теперь вдруг он стал для меня превыше всего. — Чарли не мог скрыть своей радости.

— Конечно же, — проговорил подошедший директор, — единственное место, которого вы не могли видеть, — это ложа, которая расположена сразу под нашей.

— Позвольте представить…

— У нас нет для этого времени, — прервал Чарли. — Идите за мной. — Он схватил Кэти за руки. — Мистер Джексон, попросите, пожалуйста, мою жену объяснить этому джентльмену, зачем мне нужна Кэти. Я верну вам ее после полуночи, — улыбнулся Чарли сбитому с толку молодому человеку. — И спасибо вам, мистер Джексон.

Он взглянул на часы: десять сорок.

— У нас еще достаточно времени.

— Достаточно времени для чего, Чарли? — спросила Кэти, когда ее тащили из фойе на Бельведер-роуд. У машины по команде «смирно» стоял теперь служащий в форме.

— Спасибо, Рон, — сказал Чарли, пытаясь открыть переднюю дверцу. — Черт, Бекки закрыла ее, — вырвалось у него. Заметив, что к ожидающей очереди подъезжает такси, он взмахнул рукой.

— Послушайте, старина, — возмутился стоявший в начале очереди мужчина, — я думаю, вы видите, что это мой автомобиль.

— Она вот-вот родит, — воскликнул Чарли, открывая дверцу и заталкивая тонкую, как тростинка, Кэти на заднее сиденье такси.

— О, желаю удачи. Мужчина отступил назад.

— Куда, шеф? — задал вопрос таксист.

— Хай Холборн, 110, и побыстрее, — бросил Чарли.

— Сдается мне, что по этому адресу мы скорее найдем адвоката, чем акушера, — предположила Кэти. — И я все-таки надеюсь услышать, что не зря упускаю возможность поужинать с единственным человеком, пригласившим меня на свидание за последнее время.

— Не сейчас, — ответил Чарли. — Единственное, что мне от вас требуется в данный момент, — это чтобы вы подписали документ до того, как наступит полночь, а потом я вам все объясню.

Такси остановилось возле адвокатской конторы в начале двенадцатого. У двери их уже ждал Баверсток.

— С вас восемь шиллингов и шесть пенсов, шеф.

— О, господи, — поморщился Чарли. — У меня нет денег.

— Вот так он обращается со всеми девушками, — сказала Кэти, протягивая таксисту десятишиллинговую бумажку.

Вслед за Баверстоком они прошли в его кабинет, где на столе уже лежали подготовленные документы.

— После вашего телефонного звонка у меня состоялся долгий разговор с моим племянником из Австралии, — сообщил Баверсток, оборачиваясь к Чарли. — Так что теперь мне хорошо известно все, что имело там место во время вашего пребывания.

— Чего нельзя сказать обо мне, — добавила ничего не понимающая Кэти.

— Все в свое время. Объяснения потом. — Чарли повернулся к Баверстоку. — Итак, наши действия?

— Мисс Росс должна поставить свою подпись здесь, здесь и вот здесь, — произнес адвокат без дальнейших объяснений, показывая место росписи между двумя карандашными крестиками под каждым из трех отдельных листов. — Так как вы никоим образом не связаны с бенефициарием [6]и сами не являетесь таковым, сэр Чарлз, вы можете выступить в качестве лица, засвидетельствовавшего роспись мисс Росс.

Чарли кивнул и, положив театральный бинокль рядом с контрактом, вынул из внутреннего кармана ручку.

— Раньше вы всегда учили меня, Чарли, читать документы, когда подписываешь их.

— Забудьте все, чему я вас учил раньше, моя девочка, и распишитесь там, где показывает мистер Баверсток.

Не сказав больше ни слова, Кэти подписала все три документа.

— Благодарю вас, мисс Росс, — сказал Баверсток. — А теперь, если вы потерпите немного, я проинформирую о том, что произошло, господина Биркеншоу.

— Биркеншоу? — переспросил Чарли.

— Адвоката мистера Трентама. Я обязан немедленно сообщить ему о том, что его клиент не является единственным, кто предъявил свое право на наследование имущества Хардкасла.

Кэти, с еще более ошарашенным видом, повернулась к Чарли.

— Потом, — бросил Чарли. — Я обещаю.

Баверсток набрал семь цифр номера в Челси.

Никто не произносил ни слова, пока они ждали, когда на другом конце снимут трубку. Наконец Баверсток услышал, как заспанный голос произнес: «Кенсингтон 7192».