Переписав текст слово в слово аккуратнейшим почерком, я закрыла тяжелую книгу и вернула ее сержанту.

— Трентам, — произнес он. — Если я правильно помню, мисс, его фотография находится на стенде. — Сержант взял костыли, выбрался из-за перегородки и медленно поковылял в дальний угол музея. Я только сейчас поняла, что у бедняги не было ноги. — Где-то здесь, мисс. Идите за мной.

Ладони у меня стали влажными, а голова закружилась от мысли, что сейчас я увижу, как выглядел мой отец. «Интересно, похожа ли я на него хоть чуть-чуть?» — пронеслось у меня в сознании.

Сержант миновал фотографии орденоносцев и остановился возле награжденных Военным крестом. Их старые фотографии в грубых рамках были выстроены в ряд. Палец сержанта переходил с одной на другую: Стивенс, Томас, Табба.

— Странно. Могу поклясться, что его фотография была здесь. Провалиться мне на этом месте. Наверное, потерялась, когда мы переезжали сюда из Тауэра.

— А где еще можно найти его фотографию?

— Этого я не знаю, мисс, — сказал он. — Но, клянусь, я видел его фотографию, когда музей находился в Тауэре. Провалиться мне на этом месте, — повторил он.

Я спросила, может ли он рассказать мне еще что-нибудь о капитане Трентаме, и в частности, что стало с ним после 1918 года. Он проковылял назад за перегородку и заглянул в полковые записки:

— Первое офицерское звание присвоено в 1915 году, звание лейтенанта получил в 1916-м, капитана — в 1917-м, с 1920 по 1922 год проходил службу в Индии, ушел в отставку в августе 1922 года. После этого сведения о нем отсутствуют, мисс.

— Так он, может быть, все еще жив?

— Конечно, может быть. Ему должно быть где-то около пятидесяти, самое большее пятьдесят пять лет.

Я посмотрела на часы, поблагодарила его и быстро выскочила из здания, убедившись вдруг, как много времени проторчала в музее, и испугавшись, что не успею на обратный поезд в Лондон и опоздаю на свою пятичасовую смену.

Устроившись в углу общего вагона, я вновь перечитала выписку. Приятно было сознавать, что мой отец отличился на войне, но не давал покоя вопрос, почему мисс Бенсон так не хотела рассказать мне о нем. Зачем он отправился в Австралию? Неужели он изменил свою фамилию на Росс? Я чувствовала, что мне придется вернуться в Мельбурн, потому как только там можно было точно выяснить, что случилось с Гаем Фрэнсисом Трснтамом. Если бы у меня были деньги на обратную дорогу, я бы отправилась этим же вечером, но, поскольку контракт обязывал меня проработать в отеле еще девять месяцев, прежде чем мне выплатят достаточно денег, чтобы купить обратный билет, мне не оставалось ничего другого, кроме как смириться и ждать конца своего заключения.

Лондон 1947 года мог предоставить массу развлечений двадцатитрехлетнему человеку, так что я находила чем заняться после изнурительной работы в отеле. Как только у меня появлялось свободное время, я посещала картинные галереи, музеи или шла в кино с одной из девушек, с которыми работала в отеле. А пару раз даже ходила с компанией девушек в танцевальный зал «Мекка», находящийся рядом со Стрендом. Помнится, как в один из этих вечеров меня пригласил на танец довольно симпатичный тип из королевских ВВС, который попытался поцеловать меня, стоило только начаться танцу. Когда я оттолкнула его, желание у него разгорелось еще сильнее, и только крепкий пинок в его лодыжку и стремительный рывок через весь зал позволили мне избавиться от него. Оказавшись через несколько минут на улице, я отправилась прямо в свой отель.

По пути через Челси я время от времени останавливалась, чтобы полюбоваться недоступными для меня товарами в витринах многочисленных магазинов. Особенно мне понравилась большая шаль из голубого шелка, наброшенная на плечи изящного манекена. Оторвав взгляд от витрины, я прочла надпись над входом: «Магазин Трумпера». В фамилии было что-то знакомое, только я не могла понять, что. Единственным Трумпером, который пришел мне в голову, когда я медленно брела к отелю, был легендарный австралийский игрок в крикет, умерший задолго до моего появления на свет. И вдруг посреди ночи меня озарило. Ч. Трумпер был капралом, о котором упоминалось в выписке о награждении моего отца. Я выскочила из постели, открыла нижний ящик своего маленького стола и сверилась с текстом, который переписала в музее королевских фузилеров.

Эта фамилия встречалась мне не однажды с тех пор, как я приехала в Англию, поэтому я предположила, что владелец магазинов, если и имеет отношение к капралу, то скорее всего довольно далекое, но помочь мне найти его он, наверное, может. Я решила вновь съездить в музей в Хьюнслоу в свой следующий выходной и в очередной раз воспользоваться услугами моего одноногого приятеля.

— Рад видеть вас вновь, мисс, — сказал он, когда я подошла к стойке. Меня тронуло, что он запомнил меня. — Нужны еще какие-нибудь сведения?

— Да, вы правы, — отозвалась я. — Капрал Трумпер, он не?..

— Чарли Трумпер — честный торговец. Конечно, это он, мисс. Но теперь он сэр Чарлз и владеет большой группой магазинов на Челси-террас.

— Я так и думала.

— Я собирался рассказать вам о нем еще в прошлый раз, но вы так поспешно сбежали тогда, — усмехнулся он. — А могли бы сэкономить на поездке и сберечь шесть месяцев своего времени.

Следующим вечером, вместо того чтобы пойти на фильм с Гретой Гарбо в кинотеатр «Гейт» в Ноттинг-хилл, я сидела на старой скамейке на противоположной стороне Челси-террас и смотрела на витрины магазинов, которые, похоже, все принадлежали сэру Чарлзу. Одно только было непонятно: почему в самом центре квартала пустовал такой большой участок земли.

Теперь я раздумывала над тем, как мне встретиться с сэром Чарлзом. Единственное, что приходило мне в голову, — это принести мою медаль на оценку в 1-й магазин, а затем надеяться на случай.

Всю неделю я работала в дневную смену и поэтому смогла появиться в 1-м магазине на Челси-террас только в следующий понедельник во второй половине дня. Девушка за прилавком внимательно рассмотрела мою маленькую вещицу и позвала кого-то другого. Им оказался высокий, ученого вида мужчина, который после непродолжительного изучения медали заключил:

— Малый Военный крест, известный также иногда как парадный Военный крест, потому что надевается на вечерний китель по случаю полковых приемов. Оценивается примерно в десять фунтов. — Он слегка засомневался. — Хотя, конечно, Спинкс на Кинг-стрит 5 сможет назвать вам более точную цену, если вам потребуется это.

— Спасибо, — сказала я, не почерпнув для себя ничего нового и не будучи в состоянии придумать подходящий вопрос о военном прошлом сэра Чарлза.

— Чем еще могу помочь вам? — спросил он, поскольку я стояла, словно приклеенная к полу.

— Как можно получить здесь работу? — выпалила я, чувствуя себя довольно глупо.

— Просто напишите заявление с подробным указанием вашей специальности и прошлого опыта работы, мы рассмотрим его и свяжемся с вами через несколько дней.

— Спасибо, — сказала я и ушла, не проронив больше ни слова.

В тот же вечер я села и написала длинное письмо, указав, что являюсь специалистом в области истории искусств. На бумаге моя квалификация и прошлый опыт показались мне совсем скромными.

Переписав письмо следующим утром на фирменном бланке отеля, я, за неимением адреса, написала на конверте: «Бюро по найму рабочей силы, Лондон Ю37, Челси-террас 1» — и во второй половине дня собственноручно доставила его девушке за прилавком, совершенно не надеясь получить ответ. Как бы там ни было, я пока не знала, что буду делать, если мне даже предложат место, ибо по-прежнему собиралась вернуться через несколько месяцев в Мельбурн, да и не представляла, как, даже работая у Трумперов, смогу встретиться с сэром Чарлзом.

Через десять дней из компании Трумперов пришло письмо, в котором меня приглашали на беседу. Я потратила четыре фунта и пятнадцать шиллингов, заработанных тяжким трудом, чтобы купить новое платье, которое едва ли могла позволить себе, и за час до назначенного времени была на месте. За тот час, который я вынуждена была кружить по кварталу, мне стало ясно, что сэр Чарли действительно продавал все, что только мог пожелать человек, если, конечно, у него были деньги.