Мы проехали мимо дворника, который сметал тонкий снежный покров с аккуратных мощеных улиц, но город казался заброшенным, опустелым, как пустой и темный театр — то есть превратился в то, чем и был. Я поежилась.

Мне хотелось задать Яго столько вопросов, но ничего не придумывалось, пока мозг пытался осознать услышанное.

Яго заговорил первым:

— Те собаки в парке… может быть, случилось преступление. В смысле, настоящее, большое… вроде как убийство, Фантом, безголовый выпотрошенный труп… Что-нибудь в таком роде их бы точно всполошило.

— Фантом? Убийство? — переспросила я. — Это такая иллюзия, театральная инсценировка, как и все вокруг?

— Конечно, нет! Ведь Фантом… подожди-ка, ты не слышала про Фантома?

Фантом сдвинул тряпье, занавешивающее низкий дверной проем, пригнулся и вошел в затхлую комнату. Посветил по углам полицейским фонарем. Тени заплясали по стенам в бешеном танце. Он стянул с лица черную шелковую маску, и за прозрачными стеклами очков ярко сверкнули глаза.

— Боже, — фыркнул он, — что за вонь! Я получил сообщение, срочное сообщение. Ну же, выкладывайте! Я рискую всем уже одним своим присутствием в этой комнате.

— Я ее видел, — проговорил один из оборванцев и сделал шаг вперед с изрядной долей уверенности. Он вышел прямо на свет от яркого луча фонаря, а тени за его спиной ворчали и ерзали, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. — Я уверен, что это была она. На сто процентов уверен, что она, — добавил нищий. — Совсем как вы ее описывали. Не смог сразу сообщить вам и, в любом случае, хотелось наверняка убедиться. А знаете, она ведь подала мне монетку… Я на нее посмотрел, а она мне улыбнулась очень по-доброму. А потом я разглядел ее глаза — те самые! Увидел глаза и догадался, что это она, потому что глаза были точно как вы описывали, точно как…

— Продолжай, — сказал Фантом и неторопливо опустил свой фонарь на грязный стол в дальнем конце комнаты, специально направив луч света в лицо оборванцу.

— Ничего. Я пошел за ней. Она отправилась на большой рынок возле моего обычного места. Мне удалось ее схватить, схватить по-настоящему! — С этими словами оборванец стянул с себя куртку, повернулся и выставил голое плечо под свет фонаря. — Прямо здесь, за нежное плечико.

Он замолчал и уставился в пол.

— Продолжай, — сказал Фантом. — И что потом?

— А потом, боюсь, ее украли, — ответил нищий. — Фокусник из цирка, темнокожий, индиец какой-то. Ее увезли. При помощи какого-то странного трюка, который я до сих пор не могу объяснить. А потом я их потерял.

— Как? — Голос Фантома, тихий и сдержанный, кипел изнутри жестокой яростью, готовый взорваться в нужный момент.

— Я упал. — Бродяга умолк. Тени за его спиной рассмеялись, но тут же замолчали. Фантом обратил свой взор к ним и в эту секунду вдруг показался им сверхъестественным существом, под стать собственной репутации.

— Где они сейчас, какие именно артисты? В этом проклятом месте промышляют целые шайки артистов… — проговорил Фантом все так же тихо, но чувствовалось, что голос вот-вот сорвется на крик или визг. Напряжение теперь ощущалось как свист пара в закипающем чайнике.

— Не знаю, я этого не запомнил. Ничего не замечал, только ее саму и глаза. — Оборванец неожиданно собрался, подбоченился и с внезапной уверенностью добавил: — Но это еще не все!

— Не все? — деланно удивился Фантом. Он играл с оборванцем, точно кошка с мышкой.

Нищий заговорил с улыбкой, отчетливо различимой и в тоне голоса, и во взгляде. Теперь он сам стал кошкой.

— Я видел и того, кто, вы сказали, ее стережет.

— Почти слепой, с ожоговыми шрамами на руках?

— Да.

— Хорошо, дальше.

— Я вернулся туда, где впервые ее встретил. Там, где она мне подала монету, шестипенсовик.

— Шестипенсовик, какая щедрая девушка! Продолжай.

— Она на миг коснулась меня пальцами, и они были теплые, она недолго пробыла на холоде.

— Логично. Продолжай, — сказал Фантом.

— В общем, он ее искал. Был просто в отчаянии, я сразу понял. Всех подряд расспрашивал.

— И?..

— Потом он ушел, а я остался ждать. Ждал на морозе, а вдруг бы она вернулась? Через какое-то время он снова вышел, отправить письмо.

— Письмо?

— Письмо! — подтвердил оборванец и, еле сдерживая ликование, выхватил письмо старика из кармана.

— Видите, я не стал открывать. Сохранил для вас. И с тех пор жду вас здесь, — выпалил он.

Фантом на миг прикрыл глаза. Протянул руки, осторожно принял письмо и, по-прежнему не открывая глаз, поднес конверт к лицу. В комнате сделалось совсем тихо, лишь где-то тоненько посвистывал и кипятился чайник.

Фантом распахнул глаза и посмотрел на адрес. Конверт был надписан крупными буквами, корявым, как будто детским почерком.

— Как любопытно, — произнес Фантом и медленно прочитал вслух:

Он дочитал и взвыл от радости. Оборванец с ухмылкой обернулся к теням, как будто хвастаясь: «Смотрите, я отныне в безопасности».

— Ты его не вскрывал, и мне бы не следовало, — высказался Фантом. — Письма должен открывать лишь адресат.

Он шагнул к плите и подержал конверт над паром кипящего чайника. Когда печать слегка расплавилась, он легко вскрыл конверт и развернул оказавшееся внутри письмо. Всего один листок, а на листке — единственное слово, нацарапанное теми же крупными, неуклюжими буквами:

Фантом и это прочитал вслух. Повторил еще раз; зачел по слогам для всех, кто скрывался в тенях. В комнате повисла тишина. Фантом уставился на письмо, потом на конверт и тихо рассмеялся. Он аккуратно сложил лист бумаги, вложил в конверт и, подойдя к столу, взмахом руки смахнул на пол чашки, блюдца и стаканы. Осколки засверкали в свете фонаря. Фантом сел к столу, тщательно заклеил конверт и обернулся к своему вассалу в лохмотьях.

— Ты справился отлично, вот, возьми. — Он протянул запечатанный конверт оборванцу. — Опусти в тот же самый почтовый ящик, а потом смотри и жди. Теперь он явится. Придет на помощь, станет ее искать; он должен забрать ее, но мы отыщем их раньше. О да, наш полуслепой Джек выведет нас прямо на него, а после мы найдем и ее тоже. Начинается. Теперь у нас есть ключ. Рассказывай мне все, сообщай непосредственно мне и как угодно разыщи тот цирк, или что это там было.

Он поднял фонарь и осветил низкую комнату, рассматривая каждое грубое лицо в тенях.

— О, — добавил он, — как же это я? Чуть не забыл, принес вам кое-что к ужину. Смотрите, не передержите, оно совсем свежее, нужно лишь чуть-чуть обжарить в масле и немножко посолить.

Он вытащил из-под плаща сверток в окровавленной бумаге, как из лавки мясника, выложил на одну из немногих оставшихся на столе тарелок и посветил мерцающим фонарем. Аккуратно разорвав промокшую бумагу, Фантом отогнул ее со всех сторон. В промокшем свертке оказалось человеческое сердце.

— Только посмотрите, — тихо произнес он. — Как будто все еще бьется. И не жалуйтесь, будто я о вас забыл.