— Неужели не сможешь приехать сегодня поздно вечером? Мне очень нужно тебя видеть.

Путь от Грюндарфьордюра занимал два с половиной часа; правда, Бьёрн мог добраться до ее дома на мотоцикле гораздо быстрее. Но все-таки тащиться в Селтьярнарнес после целого дня в море было нелегко.

— Ладно, ладно. Я приеду. Поздно, но приеду.

— Спасибо, Бьёрн. — На глазах у нее навернулись слезы. — Ты мне очень нужен. Ты единственный, с кем я могу об этом поговорить.

— Слушай, Харпа, я понимаю. Поверь, понимаю. Увидимся вечером. Я позвоню тебе, когда выеду.

— Я люблю тебя, — поспешила заверить его Харпа.

— Я тебя тоже.

— Доброе утро, Магнус.

Бальдур ледяным тоном пригласил Магнуса к себе в кабинет. Два других детектива, Арни и Вигдис Эйдарсдоттир, были уже там.

Добиться, чтобы ему поручили заниматься этим делом, Магнусу оказалось очень легко. Самым трудным было набраться мужества и снова позвонить старшему инспектору Торкеллу.

Тот говорил деловым тоном, однако начал с упреков.

— Магнус, тебя пришлось ожидать дольше, чем можно было бы предположить.

— Прошу прощения, господин старший инспектор, — начал Магнус. — Понимаете, я выронил трубку, и…

— Я хочу, чтобы ты занялся делом Оскара Гуннарссона, — перебил его Торкелл.

— Отлично, — тут же согласился Магнус.

— Ты звонил по этому поводу, так?

— Мм… да. Да, по этому.

— Хорошо. Завтра утром, в восемь часов, тебя ждет в своем кабинете Бальдур. С директором полицейского колледжа я все улажу.

— Прекрасно. Спасибо.

Торкелл положил трубку, но Магнус успел услышать перед этим его смех. И почему-то решил, что он не будет хранить услышанное ранее в секрете.

Ну и черт с ним. Магнус бросил взгляд на Арни. Тот и не думал ухмыляться — видимо, просто ничего не слышал. Вигдис же был настоящим профессионалом, а потому не любил разносить сплетни. И вскоре станет ясно, насколько осведомлен Бальдур.

— Сегодня у вас несколько усталый вид, я прав? — заметил Бальдур с едва заметной улыбкой, как только увидел Магнуса. Он знал. Собственно, он даже не улыбнулся, у него лишь дернулся уголок тонкогубого рта. У Бальдура было длинное угрюмое лицо с высоким лбом. Он был далеко не первым шутником в столичной полиции.

— Я уже отдохнул, — бодро отрапортовал Магнус. Он старался поменьше думать об Ингилейф, все еще лежавшей в его постели, и побольше о порученном ему деле.

— Я вчера разговаривал с детективом лондонской полиции, — начал излагать ситуацию Бальдур. — Ее зовут, — он умолк и взглянул в свои записи, — Шарон Пайпер. На данной стадии у нее нет причин полагать, что тут есть исландский след. Это удивительно, если учесть, что англичане считают всех нас сворой террористов.

Бальдур имел в виду сформулированную в прошлом октябре британскую антитеррористическую законодательную инициативу, предусматривающую наложение ареста на лондонские активы одного из исландских банков. И теперь, почти год спустя, это было все еще достаточно актуально, особенно если принять во внимание спор из-за выплат банка «Айссейв».

— Сообщила ли она какие-то подробности случившегося? — спросил Магнус.

— Почти никаких, следствие только началось.

Говорил по-английски Бальдур неважно, а потому мог понять не все из того, что говорила Пайпер, подумал Магнус.

— Позвони ей сегодня, узнай, не нашла ли она чего-то нового.

Он продиктовал номер телефона, и Магнус записал его.

— Арни, Вигдис, что вы выяснили вчера вечером?

— На криминалистическом учете Оскар не состоит, — ответил Арни. — Я наводил справки в отделе расследования финансовых преступлений. По его делу ведет следствие специальный прокурор.

— В чем оно заключается?

— Биржевые спекуляции и мошенничество с ценными бумагами.

— И что это означает? — спросил Бальдур.

— Не знаю, — признался Арни. — Что-то связанное с предоставлением кредитов тем, кто покупал или продавал их акции.

Бальдур в отчаянии покачал головой.

— Вигдис?

Вигдис было примерно тридцать лет. Носила она белую майку баскетбольной команды «Кефлавик» и джинсы.

— Оскару тридцать девять лет. До прошлого октября он был директором «Одинсбанка». Кроме того, он приобрел крупный пакет акций через холдинг «ОБД инвестмент», зарегистрированный в Тортоле на Британских Виргинских островах. Как вам известно, он один из самых преуспевающих, бизнесменов, проворачивающих в интересах своих компаний всевозможные финансовые операции за границей.

— И из-за него мы все оказались в этом дерьме, — с желчной ухмылкой пробормотал Бальдур.

— Он пользовался большим уважением среди коллег-банкиров — во всяком случае, до того, как в прошлом году разразилась креппа. С тех пор почти все время жил в Лондоне. В прошлом ноябре вынужден был подать в отставку с должности директора «Одинсбанка».

Магнус заметил, что в папке, лежавшей перед Вигдис, есть фотография.

— Можно взглянуть? — спросил он.

Вигдис протянула ему снимок.

Приятной наружности мужчина с темными, небрежно зачесанными волосами уверенно взирал с фотографии. У него были большие карие глаза и крепкий подбородок с ямочкой. Выглядел он преуспевающим и общительным.

— Он женат? — спросил Бальдур. — Шарон Пайпер сказала, что у него была подружка, когда он погиб.

— В девяносто девятом году он женился на Камилле Симонардоттир, развелся в две тысячи четвертом, у него осталось двое детей. Успел также обзавестись русской подружкой. Это некая Таня Прохорова. Там была она?

— Пайпер не назвала имени, — ответил Бальдур. — Ну что же, работа проведена неплохая. Не думаю, что нам придется ехать за границу в расчете на помощь британской полиции в этом деле. Мы прежде всего должны выяснить, нет ли здесь исландского следа. Разумеется, если найдете что-то, сообщите мне.

Судя по тону, каким это все говорилось, инспектор был уверен в том, что они ничего не найдут.

Покинув кабинет Бальдура, Магнус сел за пустой стол в оперативном отделе. Он был действительно воодушевлен тем, что его наконец привлекли к участию в настоящем расследовании, хотя на данном этапе и несколько виртуально, ведь место преступления находилось на расстоянии в тысячу миль от них. Вигдис и Арни подошли ближе к нему, поняв, что Магнус собирается звонить в Лондон.

— Детектив Пайпер.

— Привет. Это Магнус Йонсон. Я из полицейского управления Рейкьявика.

Магнус поймал себя на том, что представился американским вариантом своей фамилии. Дело в том, что отца его звали Рагнар Йонссон в честь деда Йона, а он, соответственно, Магнус Рагнарссон. Все просто. Но когда он в двенадцатилетнем возрасте приехал в Штаты, чиновники не смогли смириться с тем, что он носит фамилию не отца и не матери, Маргрет Халлгримсдоттир. В общем, ему, как и многим иммигрантам до него, пришлось сменить фамилию на более приемлемую для американского уха. Так он стал Магнусом Йонсоном. По возвращении в Исландию Магнус стал называться Рагнарссоном, но это звучало странно, когда он говорил по-английски.

— Рада, что вы позвонили.

— Не возражаете, если я подключу вас к громкой связи? — спросил Магнус. — Здесь рядом мои коллеги — детективы Арни и Вигдис.

Магнус нажал кнопку на телефоне и положил трубку.

— Инспектор Бальдур изложил нам общие сведения об этом убийстве, но, может быть, вы сможете добавить какие-то детали к этому?

— Вы очень хорошо говорите по-английски, — заметила детектив Пайпер. — Лучше, чем ваш инспектор. Сомневаюсь в том, что он многое понял.

Магнус оглянулся на закрытую дверь кабинета Бальдура.

— Спасибо, — пробормотал он, едва удержавшись от язвительного замечания «и вы тоже». Насколько Магнус мог судить, у Пайпер было ярко выраженное лондонское произношение.

— Итак, — начала Пайпер. — Гуннарссон был убит ночью в среду, в двенадцать сорок пять. Получил в коридоре своего дома три пули в грудь из пистолета «ЗИГ-зауэр». Скончался до приезда «скорой помощи».