— Конечно. И я условился о встрече с прокурором, занимающимся расследованием финансовых преступлений. Это поможет вам составить представление о том, какое место занимают Оскар и «Одинсбанк» в банковском кризисе прошлого года.

— Хорошо. Спасибо. Вы нашли что-нибудь?

— С русской стороны ничего, — ответил Магнус. Подумал было сказать о Харпе, но воздержался от этого, вспомнив, что, по твердому убеждению Бальдура, секс с Оскаром, имевший место четыре года назад, еще не являлся убедительной уликой против Харпы. Рейкьявик маленький город, и хотя это не означает, что все переспали со всеми, такого совпадения исключать нельзя.

Четыре года назад? Сыну Харпы три года. Гм…

— Магнус?

Магнус покачал головой:

— Извините. Ничего.

— Шарон, добро пожаловать в Исландию, — приветствовал ее старший инспектор. — Моя фамилия Торкелл. А это инспектор Бальдур, он руководит расследованием с нашей стороны.

Торкелл лучезарно улыбался Пайпер, сразу же поддавшейся его обаянию. Встреча происходила в его кабинете на верхнем этаже с видом на бухту и на гору Эсья. С круглого румяного лица Торкелла не сходила улыбка. Бальдур смотрел на Пайпер с подозрением.

— Долго собираетесь пробыть у нас? — спросил Торкелл.

— Еще не знаю, — ответила Пайпер. — Возможно, день-другой, но если понадобится, могу и дольше.

— Сомневаюсь, что в этом будет необходимость, — охладил ее энтузиазм Торкелл. — С нашей стороны не найдено ни единого указания на исландский след, так ведь, Магнус?

Обычно Магнус сразу понимал, когда на обращенный к нему вопрос нужно ответить «нет».

— Не найдено.

— С вашей стороны есть какой-то прорыв?

— Пока что нет, — ответила Пайпер. — Но мы все-таки не можем исключать того, что Гуннарссона убил исландец.

— Мистер Джулиан Листер [6]ошибается. У нас здесь не все террористы, — запинаясь, уточнил по-английски Бальдур.

— Я и не знала, что в Исландии есть террористы, — удивилась Пайпер. — Мы не знаем, каким был мотив убийства Гуннарссона, но никаких признаков терроризма нет.

— Хорошо, хорошо, — не стал спорить Торкелл. — Шарон, я попрошу вас поехать со мной на встречу с семьей Оскара. Он был не последним человеком в Исландии, и родным приятно будет узнать, что делается для розыска его убийцы.

— Конечно, конечно, — ответила Пайпер.

— Что это за чушь насчет терроризма? — спросила она, выходя вместе с Магнусом из кабинета.

— Да, вы обнаружите, что для исландцев сейчас это больная тема, — пояснил Магнус. — Когда все банки обанкротились в прошлом году, британцы наложили арест на активы одного из них в Соединенном Королевстве, руководствуясь антитеррористическим законодательством. Кое-кто здесь считает, что это привело к краху двух крупнейших местных банков. Британское правительство опубликовало черный список террористических организаций, и исландские банки оказались на следующем месте после «Аль-Кайды», Талибана и Северной Кореи. Большинство исландцев были просто потрясены. В Интернете даже появилось обращение с фотографиями простых людей, заявлявших, что они не террористы. Многие очень злятся на вашего премьера и Джулиана Листера.

— Я понимаю этих людей, — спокойно проговорила Пайпер. — Листера летом уволили, но премьер-министр все еще занимает свою должность.

— Давайте все-таки взглянем на ваш список.

В отделе расследования преступлений против личности Магнус представил британскую коллегу Арни и Вигдис, соизволившую сказать по-английски «добрый день».

— Ну, Шарон, как вам нравится Исландия? — спросил Арни с выражением человека, заранее хорошо знающего ответ.

— Здесь ветрено, — ответила Пайпер. — И потом, я, собственно, еще и не видела страну. Заметила только, что здесь почти нет деревьев.

Вигдис закатила глаза.

— Не думаю, что у вас будет время на то, чтобы разувериться в этом впечатлении, — со вздохом проговорил Арни. — Извините.

— Давайте наконец ознакомимся с подготовленным вами списком, — предложил Магнус.

Они провели над изучением списка около двух часов. Команда Магнуса ничем не проявила себя при этом. Сам он почти не слышал ни о ком из этих людей. Арни упорно делал смелые заявления и оглашал необдуманные предположения, тут же рассыпавшиеся в прах. А Вигдис, работавшая с полицейскими досье и как будто узнавшая большинство упомянутых в списке, потребовала, чтобы все было переведено на исландский язык.

Магнус попросил ее не делать этого, он не мог поверить, что она говорит только по-исландски, на что она лишь ответила: «Jeg taler dansk» [7].

В общем, из этого списка выяснилось только то, что Оскар знал всех наиболее значительных людей в исландском деловом мире, однако в этом не было ничего удивительного. Лицо Пайпер выражало явное разочарование.

— Надо передать этот список в канцелярию прокурора, — уверенно заявил Магнус. — Посмотрим, смогут ли там извлечь из него что-нибудь интересное.

Канцелярия прокурора, специализировавшегося на расследовании финансовых преступлений, находилась за углом здания управления полиции. Прокурор, дородный, дюжий человек с цветущим лицом, в прошлом, как удалось узнать Магнусу, занимал пост начальника полиции в каком-то городке возле Рейкьявика. Занимаемую им в настоящее время должность не удалось заполучить никому из столичных юристов, так как они состояли в родственных или дружеских отношениях с подозреваемыми. В общем, в правительстве решили подыскать человека на стороне. В результате тот, кого они выбрали, хотя и не имел никакого опыта в делах, связанных с противодействием международному мошенничеству, но зато обладал репутацией усердного и честного работника.

Прокурор читал досье, взятое из лежавшей перед ним кипы такого же рода материалов. Между завалами бумаг на полу тянулись провода к стоявшей в беспорядке компьютерной аппаратуре.

Они заговорили по-английски.

— Можете сказать нам что-нибудь о вашем расследовании убийства Оскара Гуннарссона? — начал Магнус.

— Конечно, — ответил прокурор. — Специально мы на нем не сосредоточивались, но внимательно изучаем положение дел в «Одинсбанке», как и во всех других банках.

— Так что это было? Мошенничество? — спросил Магнус. — Отмывание денег?

— Кажется, ничего такого явного. Скорее рыночные манипуляции: ссуживание денег контролируемым компаниям и отдельным лицам для покупки акций банка.

— Это противозаконно? — спросила Пайпер.

Прокурор пожал плечами:

— Сложный вопрос. Это, вне всякого сомнения, дурно и во многих странах было бы противозаконно. Но в Исландии слабо разработано законодательство по ценным бумагам. Отчасти это зависит от того, сколько таких сделок было выявлено.

Прокурор взял карандаш и стал постукивать им по столу.

— Весьма примечательно то, каким образом исландским банкам удалось так быстро разрастись. В сущности, схема стара как мир. Так, одна инвестиционная компания одалживает деньги, чтобы вложить в другую, та одалживает еще больше, чтобы вложить в третью, третья одалживает деньги, чтобы вложить в банки, изначально дававшие им ссуду. И сто миллионов крон быстро превращаются в десять миллиардов.

— Процедура, похоже, сложная, — задумчиво проговорила Пайпер.

— Да, несколько громоздкая. Особенно когда все делается через сеть холдинговых компаний на Виргинских островах. Потребуются годы, чтобы все распутать.

— Годы? Значит, Оскара Гуннарссона не собирались в чем-то обвинять? — спросила Пайпер.

— Нет. Во всяком случае, в настоящее время. Возможно, со временем что-то изменится. Мы не собираемся спешить. Конечно, общественность требует крови, но если дело дойдет до предъявления обвинения, это нужно сделать надлежащим образом.

Прокурор, казалось, как-то неудобно чувствовал себя в своем темном костюме — видимо, потому, что тот не совсем подходил ему по размеру. Магнус подумал о Колби, занимающейся инвестиционно-учредительской деятельностью банков, и о ее многоопытных друзьях юристах в Бостоне. Те бы уж сдвинули это дело с мертвой точки. Но он знал также, что терпеливая и упорная полицейская работа в конце концов дает свои результаты. И несомненно, исландцы, поддерживающие своего прокурора, достойны всяческого восхищения.