— Помнишь, я говорил, что моему брату грозит опасность лишиться фермы? — спросил Синдри.

Бьёрн кивнул.

— Ну и лишился?

— Ему было невыносимо дожидаться этого. Он покончил с собой. Три месяца назад.

— Жаль, — сказал Бьёрн.

— Да. Жена. Две дочери. Они лишатся фермы. А как дела у тебя? Сохранил судно?

— Пришлось продать его, — ответил Бьёрн. — Купить когда-нибудь новое надежды мало.

Они посидели молча, глядя друг на друга. Гулли закурил очередную сигарету.

— Мы правильно поступили, так ведь? — спросил Синдри.

Бьёрна явно одолевали сомнения.

— Да, правильно.

— Послушай. Завтра я завтракаю вместе с одним нашим старым другом. В «Серой кошке». В десять часов. Хочешь присоединиться к нам?

— Старый друг? — спросил Бьёрн.

Синдри пожал плечами, намекая на присутствие Гулли.

— Хорошо. Тогда до завтра.

«Серая кошка» представляла собой кафе с книжными полками во всю стену, находилось оно также на Хверфисгате. Напротив него стоял похожий на бункер Центральный банк, прозванный «Черным фортом», самое ненавистное здание в Исландии. Рядом с ним Ингольфур Арнарсон опирался на щит, глядя в сторону гавани.

Войдя, Бьёрн увидел сразу же широкополую кожаную шляпу Синдри. Он сидел в кабинке в глубине зала, втиснув свое грузное тело между оранжевым столом и обитой красной кожей скамьей. Напротив него сидел человек пониже, постройнее. Бьёрн не сразу узнал в нем Исака.

Бьёрн сел рядом с Исаком и попросил официантку принести чашку кофе. Синдри заказал обильный американский завтрак из блинчиков с беконом, фирменное блюдо «Серой кошки», которое подавали весь день. Исак заказал бублик.

— Вы продолжаете общаться? Кажется, мы решили не встречаться друг с другом, — строго заметил Бьёрн.

— Нет, просто на прошлой неделе Исак зашел ко мне. У нас состоялся разговор, — ответил Синдри.

— О том, что мы сделали в январе? — спросил Бьёрн.

— Больше о том, что мы собираемся сделать этой осенью, — ответил Исак.

Бьёрн приподнял брови.

— Мы?

— Исак и я, — ответил Синдри. — И ты. Если присоединишься к нам.

Бьёрн остановил пикап перед булочной. Какое-то время смотрел через бухту в сторону Халлгримскиркьи, возвышавшейся над центром Рейкьявика. Пути назад отрезаны. Он глубоко вздохнул и открыл дверь.

Покупателей в булочной не было. Харпа, увидев Бьёрна, просияла. Выбежала из-за угла и бросилась к нему в объятия.

— О, Бьёрн. Извини, что я в тебе сомневалась. Простишь меня?

— Прощать тут нечего. Я хочу выпить чашку кофе. Составишь компанию?

— Составлю.

Бьёрн взял электрический кофейник и налил Харпе и себе по чашке. Они сели за один из столиков.

— Значит, ты все-таки решила пойти в полицию? — спросил Бьёрн.

Харпа кивнула.

— Ты совершенно уверена? Независимо от последствий?

— Я должна. Если еще кто-нибудь погибнет, я этого не перенесу.

— Понимаю.

Бьёрн расслабился. Отговаривать ее не имело смысла. Теперь он твердо решил осуществить задуманное. Отпил глоток кофе. Харпа не притронулась к своему.

Она улыбнулась.

— Я рада, что ты понимаешь. Хуже всего то, что я могу навлечь беду на тебя.

— И на Синдри с Исаком. И на Фрикки.

— О них я не беспокоюсь. Если только о парне. О себе нисколько. Но я беспокоюсь о тебе.

Бьёрн улыбнулся. Он был тронут. Начал думать, что, может, удастся ее переубедить.

— Но как это лучше сделать? Есть ли способ известить полицию без того, чтобы ты оказался в тюрьме? Я думала об анонимном сообщении, только не знаю, как обойтись без подробностей, выдающих тебя.

— Я для того и приехал. Чтобы выработать план. Но сперва тебе нужно кое с кем встретиться.

Он допил кофе. Харпа все еще не притрагивалась к своему. Что с этой женщиной? Она всегда пила кофе. Особенно в волнении.

— С кем же?

— Увидишь.

Харпа стала пить кофе. Бьёрн взял ее за руку.

— Харпа, мы найдем решение. Я знаю, что найдем.

Харпа подняла взгляд и улыбнулась.

— Господи, я на это надеюсь.

— Ну, допивай кофе, и поехали.

Харпа торопливо допила то, что оставалось в чашке.

— Ладно. Подожди минутку, мне нужно отпроситься у Дисы.

Харпа быстро переговорила с начальницей.

— Ладно, поехали.

Они вышли. Харпа увидела пикап Бьёрна.

— Не на мотоцикле?

— Он в ремонте, — сказал Бьёрн.

Они сели в машину, и Бьёрн повел ее к кольцевой дороге. Он ехал на восток. Не куда-то. Просто ехал. Рохинпол — снотворное средство, один из самых популярных наркотиков. Особенно пригоден, если имеется в виду изнасилование, так как он безвкусный и может вызвать потерю памяти, особенно в смеси с алкоголем. Парень, давший ему этот наркотик, сказал, что рохинпол должен начать действовать через двадцать — тридцать минут, но этот срок мог быть только приблизительным. К тому же Харпа не пила никакого алкоголя. Бьёрн совершенно не доверял тому парню. Он надеялся, что не ошибся с дозой.

Бьёрн вставил в проигрыватель компакт-диск и включил музыку. «Нирвана». Он хотел свести болтовню с Харпой к минимуму.

Минут через пятнадцать Харпа зевнула.

— Господи, спать хочется. Долго нам еще ехать?

Сколько нужно, подумал Бьёрн.

— Еще примерно полчаса.

— Почему не хочешь сказать, куда мы едем?

— Там увидишь.

Через десять минут Харпа прислонилась к дверце пикапа. Еще через пять заснула.

Магнус сидел в классе, слушал лектора, старшего инспектора, говорившего о мошенничестве и Уголовном кодексе. На Магнусе был мундир американского полицейского. В Национальном полицейском колледже все, студенты и лекторы, были в форме, разумеется, за исключением гражданских. Начальник колледжа счел, что Магнусу лучше носить мундир американского полицейского, а не курсанта, поэтому Магнус привез его после поездки в Штаты на несколько дней в мае.

Магнус понимал, что нужно сосредоточиться, он боялся провалиться на экзамене и сдавать его снова. Только теперь казалось, что ему придется улетать в Штаты еще до этого чертова экзамена.

Ему хотелось забыть о Харпе, Бьёрне и Синдри. Раз Снорри не желает слушать его, ну и пусть себе.

Только Магнус не мог с этим согласиться. Если он прав, а в этом у него не было ни малейших сомнений, тогда люди, ранившие Джулиана Листера, убившие Оскара и, возможно, Габриэля Орна, останутся на свободе. Более того, существовала вероятность, что еще один бедняга, имеющий семью, возможно, маленьких детей, будет убит, может быть, в ближайшие несколько дней.

В набедренном кармане завибрировал телефон. Магнус тайком достал его и взглянул. Он чувствовал себя школьником. Звонила Вигдис.

Брать в класс сотовые телефоны или выходить за ними из класса строго запрещалось. Магнус украдкой пошел к двери.

Старший инспектор прервал лекцию.

— Магнус?

— Сейчас вернусь, — ответил тот с улыбкой и вышел в коридор до того, как лектор успел сделать ему замечание.

— Да, Вигдис, в чем дело?

— Мы опознали парня, которому помогала та медсестра. Это Фрикки Эйрикссон. Он был помощником шеф-повара в отеле «Сто один». В декабре его уволили. У нас есть адрес в Брейдхольте. Арестовать его?

Магнус был доволен, что Вигдис спрашивает его об этом.

— Да. Только согласуйте это с Бальдуром. И сообщи мне, как идет допрос.

— Попозже перезвоню.

Магнус с виноватой улыбкой вернулся на свое место в классе.

Он ехал на машине домой, когда от Вигдис пришло текстовое сообщение. Фрикки куда-то уехал с подружкой, его мать не в курсе. Когда арестуют его, они сообщат Магнусу.

Он пригнулся и стал разглядывать увеличенное изображение на экране стоящей на треноге камеры. Длинный объектив смотрел на Тьёрнин, большое озеро в центре Рейкьявика — прибежище для перелетных птиц в Северной Атлантике. В его бледно-голубых водах, отражавших столь же бледно-голубое небо, плескались, плавно скользили и ныряли лебеди, гуси, утки разных пород, крачки, лысухи и множество других птиц.