Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Майкл замер. Что делать: окликнуть женщину или поторопить малыша? Мальчик по-прежнему стоял у дремлющей лошади и поглаживал ей уши. Майкл почувствовал, что за ним наблюдают. Молодая блондинка в фиолетовом платье и туфлях на каблуке сидела за столиком и курила.

Вдруг малыш заметил, что мать уже далеко, и вприпрыжку бросился за ней, разбудив лошадь. Багет остался лежать на тротуаре.

— Майкл, догони его, — велела блондинка. — Я в этих туфлях живо на мостовой растянусь.

13

По утрам мистеру Моулу нравилось забирать почту. Еще нравилось носить уголь, забивать гвозди, точить ножи, поднимать тяжести и закрывать двери. Вообще-то почти со всеми хозяйственными проблемами миссис Оливер и ее дочери научились справляться сами, но миссис Оливер переполняли девичий восторг и обожание.

Больше всего мистеру Моулу нравилось прогуливаться под руку с миссис Оливер, которая теперь была его женой.

Элизабет гадала, что подточило непреклонность матери и толкнуло ее в объятия соседа — то ли двойной успех проблемной дочери (достойная работа и переезд в Баварию), то ли позор беспроблемной (постыдная связь с женатым мужчиной и увольнение), то ли первое и второе вместе, тем более случилось все в один месяц. Какова бы ни была причина, миссис Оливер сказала «да», а мистер Моул ликовал бурно и трогательно.

Свадьба прошла скромно. Свидетелями стали Элизабет и мистер Бэр, троюродный брат мистера Моула. Карен, на которую нельзя смотреть, не было, следовательно, не было и риска расхохотаться, когда упоминались имена этих двух джентльменов.

После церемонии новоиспеченные супруги, а также мистер Бэр и Элизабет пообедали в георгианском зале гринвичского отеля «Трафальгар» с видом на илистые берега Темзы.

— Элизабет, милая, зови меня Гербертом, мы же теперь семья, — попросил мистер Моул.

Элизабет разозлилась, сама не зная почему.

Благодаря мистеру Моулу, то есть Герберту, в кэтфордском доме появилось не только пианино, но и настоящий уют. Мистер Моул топил камин, закрывал двери, а еще играл веселые мелодии и порой уговаривал застенчивую миссис Моул спеть.

Вопреки ожиданиям Элизабет, отчим ей понравился. Обходительный, не скучный и не занудливый мистер Моул рассуждал на редкость здраво и ставил перед собой четкие цели. За вспыльчивой, раздражительной миссис Оливер он ухаживал сознательно: за шипами и колючками скрывалась женщина, которую он был готов любить.

Однако счастливая миссис Моул не могла полностью заменить безутешную миссис Оливер, и наедине с матерью Элизабет было по-прежнему холодно. Элизабет была живым напоминанием о безрадостном прошлом, а теперь еще и неудачницей.

Совсем недавно она думала, что больше не будет жить дома, а вышло иначе: она жила без Карен, без работы, в компании счастливых новобрачных. Девушка отсиживалась в своей комнате, чтобы не путаться под ногами, и рассылала письма в надежде найти работу — других занятий не было. На письма отвечали редко: без хороших рекомендаций никуда не брали.

Когда письма совсем не приходили, мистер Моул, то есть Герберт, старался подбодрить отчаявшуюся падчерицу:

— Ну, милая, почта нынче вообще не торопится, особенно если ее ждешь.

Поэтому, когда в один день пришли сразу два послания, Элизабет очень удивилась. На карточке с Эйфелевой башней старшая сестра размашисто написала: "Я здесь!!! См. на обороте. С любовью, К».

Вторым оказалось письмо на сиреневой бумаге с монограммой. Отправителем значилась миссис Ингрид Шрёдер. Не согласится ли мисс Оливер стать няней для семилетнего Тобиаса? Как она относится к проживанию в их ричмондском доме? Других обязанностей не будет, но няня может понадобиться и днем, и ночью, так как у Тоби слабое здоровье.

Форму носить не нужно. Питаться мисс Оливер может либо за общим столом, либо на кухне. Строгих порядков в доме не заведено. Ингрид и ее супруг, мистер Бруно Шрёдер, много путешествуют вместе со старшими детьми. Маленькому Тоби смена климата противопоказана, поэтому в отсутствие родителей он будет оставаться на попечении мисс Оливер.

На плотной бумаге верже просматривался узор, писала миссис Шрёдер разборчиво, округлым почерком с сильным наклоном. Визитку в доме миссис Брайон Элизабет точно не оставляла, как же миссис Шрёдер ее нашла? Ах да! В тот апрельский день любезная миссис Брайон велела водителю отвезти гостью домой в Кэтфорд.

Воспоминания о визите к миссис Брайон были смутны. Миссис Шрёдер Элизабет припомнила с трудом, а про Тоби знала только, что он белокур. Поразительно, что миссис Шрёдер ее не забыла.

Я надеюсь, что мое предложение Вас заинтересует. Я была бы очень рада. Мы с мужем хотим, чтобы за Тоби ухаживала настоящая медсестра, а мне, признаться, большинство нянь кажутся занудами. Однако тот апрельский вечер в доме моей сестры прошел весело.

Я уже приняла решение, поэтому дополнительная встреча не понадобится, если только Вы не желаете осмотреть дом. Он самый обыкновенный, девять комнат; есть лужайки и сад на берегу Темзы. У вас будет комната в южном крыле. Реку оттуда не видно, но если Вы любите речные пейзажи и лысух, мы выделим Вам другую комнату.

У нас часто бывают гости, в том числе американцы. Как Вы относитесь к павлинам? Никакую религию мы не исповедуем. Мы отмечаем День благодарения, но птицу и свинину не едим ни в будни, ни в праздники. И моллюсков тоже. У Тоби есть пони и телескоп. Надеюсь, я сообщила Вам достаточно.

Август и сентябрь мы проведем в Италии, а Тобиас останется в Лондоне, поэтому я была бы очень признательна, если бы Вы приступили к работе в ближайшее время. Сообщите, когда намерены приехать, и я пришлю машину.

С надеждой,
Ваша Ингрид Шрёдер.

Элизабет дочитала письмо. Мать и отчим испытующе смотрели на нее с разных концов стола, накрытого к завтраку.

— Мне предлагают работу, — объявила Элизабет. — В Ричмонде.

— Элизабет, милая, поздравляю! Рад, что кто-то проявил здравый смысл! — Мистер Моул накрыл ладонь падчерицы своей. Когда он повернулся к миссис Моул, в глазах у него стояли слезы радости. — Мы будем по ней скучать, правда, дорогая?

— Ричмонд отсюда недалеко, — отозвалась мать Элизабет.

Шрёдеры оказались современными родителями. Их дети не соблюдали режим дня, поздно ложились спать и прекрасно себя чувствовали среди взрослых. Бруно-младший, Аннабелль и Бонни Мэй подопечными Элизабет не считались и едва с ней разговаривали.

Дом в Ричмонде-на-Темзе был всегда полон гостей — актеров и художников, с которыми дружила миссис Шрёдер, а также промышленников, предпринимателей и их жен, с которыми дружил мистер Шрёдер.

Жены чуть ли не с порога выясняли, что Элизабет — няня. Вероятно, они прощали эксцентричную жену Бруно за бесцеремонное смешение обслуги и гостей, но Элизабет не прощали и демонстративно игнорировали. Мужья с ней заигрывали и, видимо, считали очаровательной диковинкой, украшающей лондонский дом Шрёдеров.

Каждый вечер Элизабет ужинала за общим столом и слушала разговоры, которые в одно ухо влетали, в другое вылетали. Смысл она не улавливала и чувствовала, что совершенно не разбирается в искусстве, бизнесе, политике и жизни вообще.

Элизабет научилась определять, которые из гостей занимаются искусством, и садиться поближе к ним, чтобы не раздражать жен предпринимателей. Миссис Шрёдер навещали писатели и музыканты, но чаще — художники. Еще Элизабет научилась различать скучное, высокопарное и буржуазное. Любить такое считалось дурным тоном. Любить следовало джаз и выпивку, а не деньги и правила хорошего тона. Полагалось презирать манерность во всех проявлениях, включая творчество большинства художников, но не Творчество и Искусство вообще, которым следовало поклоняться.

Основы предпринимательства оказались куда сложнее. Насколько поняла Элизабет, предпринимательство тесно связано с политикой и погодой. Президент Франции мог диктовать цены на уголь в Англии, а немецкие социалисты и ураган в Карибском регионе — спрос на стиральные машины. Элизабет гадала, как все это отражается на мистере и миссис Моул в Кэтфорде.

29
{"b":"149645","o":1}