«Кто душою чист и незлобен в жизни…» Перевод А. Семенова-Тян-Шанского К Аристию Фуску [710] Кто душою чист и незлобен в жизни, Не нужны тому ни копье злых мавров, Ни упругий лук, ни колчан с запасом Стрел ядовитых. Будет ли лежать его путь по знойным Африки пескам, иль в глуши Кавказа, Иль в стране чудес, где прибрежье лижут Так, когда брожу я в лесу Сабинском [712]Без забот, с одной только песней к милой Лалаге моей, — с безоружным встречи Волк избегает. Равного ж ему не кормили зверя Давние леса, не рождала даже И пустыня та, что всех львов питает Грудью сухою. Брось меня в страну, где весны дыханье Не живит лесов и полей увялых, В тот бесплодный край, что Юпитер гневно Кроет туманом; Брось меня туда, где бег солнца близкий Знойностью лучей обезлюдил землю, — Лалаги моей разлюблю ль я голос Или улыбку? «Что бежишь от меня…» Перевод Я. Голосовкера Хлое Что бежишь от меня, Хлоя, испуганно, Словно в горной глуши лань малолетняя! Ищет мать она: в страхе К шуму леса прислушалась. Шевельнет ли весна листьями взлетными, Промелькнет ли, шурша, прозелень ящерки В ежевике душистой, — Дрожью робкая изойдет. Оглянись, я не тигр и не гетульский [713]лев, Чтобы хищной стопой жертву выслеживать. Полно, зову покорствуй, Мать на мужа сменить пора. «Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестном…» Перевод А. Семенова-Тян-Шанского К Вергилию на смерть Квинтилия Вара Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестном При утрате такой? Скорбный напев в меня, Мельпомена, вдохни, — ты, кому дал Отец Звонкий голос с кифарою! Так! Ужели ж навек обнял Квинтилия Сон? Найдут ли ему в доблестях равного Правосудия сестра — Честь неподкупная, Совесть, Правда открытая? Многим добрым сердцам смерть его горестна, Но, Вергилий, тебе всех она горестней. У богов ты, увы, с верой не вымолишь Друга, что ты доверил им! И хотя бы умел лучше Орфея ты Сладкозвучной струной лес привораживать, Оживишь ли черты лика бескровного, Раз Меркурий, не знающий Снисхожденья к мольбам, страшным жезлом своим Уж коснулся его, чтоб приобщить к теням? Тяжко! Но перенесть легче с покорностью То, что нам изменить нельзя. «Реже по ночам в запертые ставни…» Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
К Лидии Реже по ночам в запертые ставни Раздается стук молодежи дерзкой, Чтоб прервать твой сон, и покой свой любит Дверь на пороге, Что она легко покидала прежде. Стала слышать ты реже все и реже: «Сна лишен тобой я, — ужель спокоен, Лидия, сон твой?» Увядая, ты по лихим повесам В свой черед всплакнешь в уголке безлюдном Под напев ветров, что ярятся пуще В ночь новолунья; И в тот час, когда любострастья пламень, Что в обычный срок кобылицу бесит, Распалит тебя, ты возропщешь, плача, В горьком сознанье, Что и плющ и мирт лишь в красе зеленой Ценит молодежь, предавая воле! Спутника зимы — ледяного ветрц Листья сухие. «Во славу музам горесть и груз тревог…» Перевод Я. Голосовкера Квинту Элию Ламию [714] Во славу музам горесть и груз тревог Ветрам отдам я. По морю Критскому Пусть горечь дум моих развеют. Буду беспечен и глух. Не слышу, Какой властитель Арктики громы шлет, Пред кем трепещет царь Тиридат [715]. О ты, Пимплея, муза ликованья Чистых ключей, увенчай, сплетая Цветы в гирлянду, милого Ламия. Коль слово косно, так славословь со мной, Песнею Ламия обессмерти! Силен на осле. Мозаика из дома П. Прокула в Помпеях. Неаполь, музей «Не для сражений чаши назначены…» [718] Перевод Я. Голосовкера К пирующим Не для сражений чаши назначены, А для веселья скромного в добрый час. Ну что за варварский обычай Распрей кровавой кончать пирушку! Вино и свечи, право, не вяжутся С мечом мидийским [719]. Други, уймите крик! Долой бесчинство! Крепче левой Облокотись и пируй пристойно. И мне налили щедро фалернского [720], Не разбавляя. Пусть же признается Мегиллы брат [721], с какого неба Ранен он насмерть и чьей стрелою. Ах, он уперся! Только за выкуп пью! Плати признанием! Кто б ни была она, Огонь стыда не жжет Венеры, Ты благородной любовью грешен. Так начистую! Смело выкладывай! Надежны уши. Ну же! О, мученик! Увы, какой Харибде гиблой Ты отдаешь свой чистейший пламень! Какая ведьма иль фессалийский маг [722], Какое зелье может спасти тебя? Иль бог? От этакой химеры [723]Даже Пегас не упас бы чудом. вернуться Аристий Фуск— поэт и грамматик, друг Горация. вернуться В лесу Сабинском— В области сабинян, в Средней Италии, находилось поместье Горация. вернуться Гетулия— область в северо-западной части Ливии. вернуться Квинт Элий Ламий— драматург и тонкий ценитель поэзии, друг Горация. вернуться Тиридат— армянский царь I века н. э. вернуться Лесбосским плектром. — Плектр — смычок, которым ударяли по струнам кифары (лиры); назван «лесбосским» по имени острова Лесбоса, где зародилась древнегреческая лирика, отличавшаяся богатством стихотворных размеров (см. «Памятник» Горация. вернуться Тема оды заимствована у Анакреонта. вернуться С мечом мидийским… — Мидийцы (персы и парфяне), как истинные «варвары», не расставались с оружием даже на пиру. вернуться Фалернское— один из лучших сортов темно-красного (почти черного) вина, названный по имени области в Кампанье (Средняя Италия). вернуться Мегиллы брат— неизвестный, вероятно, вымышленный персонаж. вернуться Фессалийский маг. — Фессалия (на северо-востоке Греции) — классическая страна всякого колдовства и волшебства; там развертывается действие романа Апулея «Золотой осел» («Метаморфозы»). вернуться Химера— мифическое чудовище с огнедышащей, львиной пастью, телом козы и хвостом змеи. Побеждена героем Беллерофонтом с помощью крылатого коня Пегаса. |
