Перевод Л. Блуменау Не подвергай себя, смертный, невзгодам скитальческой жизни, Вечно один на другой переменяя края. Не подвергайся невзгодам скитанья, хотя бы и пусто Было жилище твое, скуп на тепло твой очаг, Скуден был хлеб твой ячменный, мука не из важных, хотя бы Тесто месилось рукой в камне долбленом, хотя б К хлебу за трапезой бедной приправой единственной были Тмин, да порей у тебя, да горьковатая соль. Призыв Приапа Перевод Л. Блуменау Время отправиться в путь! Прилетела уже щебетунья Ласточка; мягко опять западный ветер подул, Снова луга зацвели, и уже успокоилось море, Что под дыханием бурь волны вздымало свои. Пусть же поднимут пловцы якоря и отвяжут канаты; Пусть отплывает судно́, все паруса распустив! Так я напутствую вас, Приап, охраняющий пристань: Смело с товаром своим в путь отправляйся, пловец! Анакреонту Перевод Л. Блуменау Смотри, как от вина старик шатается Анакреонт, как плащ, опустясь к ногам его, Волочится. Цела одна сандалия, Другой уж нет. Но все еще на лире он Играет и поет, все восхваляет он Бафилла иль, красавец Мегистей, тебя… Храни его, о Вакх, чтоб не упал старик. Гомеру Перевод Л. Блуменау Звезды и даже Селены божественный диск затмевает Огненный Гелий собой, правя по небу свой путь. Так и толпа песнопевцев бледнеет, Гомер, пред тобою, Самым блестящим огнем между светилами муз. Перевод Л. Блуменау Деву-певицу Эринну, пчелу меж певцами, в то время Как на лугах пиерид ею срывались цветы, В брачный чертог свой похитил Аид. Да, сказала ты правду, Умная девушка, нам, молвив: «Завистлив Аид». Перевод Л. Блуменау Это могила Теллена. Под насыпью малою старец, Первый умевший слагать песни смешные, лежит. Перевод Л. Блуменау Мрачный служитель Аида, которому выпала доля Плавать на черной ладье по ахеронским водам, Мне, Диогену-собаке [394], дай место, хотя бы и было Тесно от мертвых на нем, этом ужасном суднé. Вся моя кладь — это сумка, да фляжка, да ветхое платье; Есть и обол [395]— за провоз плата умерших тебе. Все приношу я в Аид, чем при жизни своей обладал я, — После себя ничего я не оставил живым. Автоэпитафия Перевод Л. Блуменау
От Италийской земли и родного Тарента далеко Здесь я лежу, и судьба горше мне эта, чем смерть. Жизнь безотрадна скитальцам. Но музы меня возлюбили И за печали мои дали мне сладостный дар. И не заглохнет уже Леонидово имя, но всюду, Милостью муз, обо мне распространится молва. На киника Сохарея Перевод Л. Блуменау Посох и пара сандалий, добытых от Сохарея, Старого киника, здесь, о Афродита, лежат С грязною фляжкой для масла и с полною мудрости древней, Очень дырявой сумой — или остатком сумы, А положил их в обильном венками преддверии храма Ро́дон-красавец за то, что полонил мудреца. Эпитафия Фидону Перевод Л. Блуменау Вечность была перед тем, как на свет появился ты, смертный; В недрах Аида опять вечность пройдет над тобой. Что ж остается для жизни твоей? Велика ль ее доля? Точка, быть может, одна — если не меньше того. Скупо урезана жизнь, но и в ней не находим мы счастья; Хуже, напротив, она, чем ненавистная смерть. Лучше беги от нее, полной бурь, и, подобно Фидону, Критову сыну, скорей в пристань Аида плыви. Дорога в Аид Перевод Л. Блуменау Дорогой, что в Аид ведет, спокойно ты Иди! Не тяжела она для путника И не извилиста ничуть, не сбивчива, А так пряма, ровна и так полога вся, Что, и закрыв глаза, легко пройдешь по ней. Жертва критских пиратов [396] Перевод Л. Блуменау Кри́тяне все нечестивцы, убийцы и воры морские, Знал ли из критских мужей кто-либо совесть и честь? Вот и меня, Тимолита несчастного, плывшего морем С малою кладью добра, бросили в воду они. Плачут теперь надо мною живущие на море чайки; Здесь, под могильным холмом, нет Тимолита костей. Жертва акулы Перевод Л. Блуменау Похоронён и в земле я и в море, — такой необычный Жребий был Фарсию, мне, сыну Хармида, сужден. В глубь Ионийского моря пришлось мне однажды спуститься, Чтобы оттуда достать якорь, застрявший на дне. Освободил я его и уже выплывал на поверхность, Даже протягивать стал спутникам руки свои, Как был настигнут внезапно огромною хищною рыбой, И оторвала она тело до пояса мне. Наполовину лишь труп мой холодный подобран пловцами, А половина его хищницей взята морской. Здесь, на прибрежье, зарыты останки мои, о прохожий! В землю ж родную — увы! — я не вернусь никогда. вернуться По преданию, Эринна (о ней см. прим. 310) умерла девятнадцати лет от роду. вернуться Теллен— флейтист и сочинитель песенок, жил в IV веке до н. э. вернуться Эпиграмма написана в форме обращения Диогена, известного философа-киника IV века до н. э., к Харону, перевозчику душ мертвых в подземном царстве. вернуться Собака— прозвище философов кинической школы. вернуться Обол— мелкая монета, которую принято было класть за щеку умершему, чтобы он мог расплатиться с Хароном. |
