Отлично. Отлично. Я надвигаю на глаза очки и пытаюсь уснуть. Хотя это трудно, потому что у меня не выходят из головы мысли о Райане, отталкивающем всех, чтобы умереть в одиночестве, никому не причиняя боли.

Он не оттолкнет меня. Я не позволю.

Я просыпаюсь, когда Райан прикасается к моему плечу.

— Пора вставать? — устало спрашиваю я, садясь.

— Прости, — говорит он, не глядя на меня.

Я не думаю, что он извиняется за то, что разбудил меня. Он такой грустный. Я придвигаюсь ближе к нему и кладу ему руку на колено.

— Спасибо за то, что ты делаешь, — мягко говорю я. — Я знаю, что это нелегко. Я знаю, что я заноза в заднице. Я знаю, что Аманда всегда увиливает от ответственности, а Стэн… Стэна вообще здесь больше нет.

— Он умирает. — Райан смотрит на меня, похоже, виновато.

— Да, — признаю я, ненавидя эти слова.

Он замечает мои чувства.

— Мне следовало сделать больше. Я должен был пойти на его поиски раньше. Но я не сделал этого, потому что был слишком занят спорами, брать или не брать тебя с нами в Ад, — говорит он.

От уголков его глаз разбегаются тоненькие морщинки. Он подпустил меня так близко, что я могу видеть его морщинки.

— Я рада, что ты попытался, — произношу я. — Имею в виду, было бы не очень хорошо, если бы ты был человеком, который… Послушай, ты сказал, что я не должна идти. Помнишь? Ты сказал это.

За нашими спинами Рокси что-то бормочет во сне, и я слышу, как она шевелится, ее кожаная одежда шуршит.

— Если бы ты сказала «да», — Райан выглядит удрученным. — Я отвез бы тебя на Лонг-Айленд, спрятал бы от всех, я поехал бы в дом Аманды, вместо того чтобы бродить по Баттери-парку и думать о всяких глупостях. Ты была бы в безопасности.

Я фыркаю:

— И это точно был бы какой-нибудь умеющий готовить кофе демон, притворяющийся мною. Я никогда не согласилась бы… Нет. И даже если бы это была я и я бы согласилась, это была бы изощренная уловка. — Я решительно киваю. — Я бы просто нашла Дверь на Лонг-Айленде и пошла бы за тобой.

Он тихо смеется. Вытягивает ноги. Они такие длинные, затянутые в черную кожу ламии.

— Думаю, именно поэтому ты мне так нравишься, — заявляет он. — Ты не миришься с тем, что я пытаюсь быть рыцарем в белом.

— О да, именно. Только не в тех случаях, когда рыцарь в белом пытается вывести меня из игры. — Я делаю паузу и затем говорю с другой интонацией. — Я тебе нравлюсь? — Я смущена.

Опять начинается мелодрама из жизни золотой молодежи.

Два красных пятна на щеках, Райан опять краснеет.

— Да, — отвечает он. — Я… да.

Может, это не так уж и смущает. Я беру его за подбородок и поворачиваю к себе. Наклоняюсь и провожу губами по его рту.

— Спасибо, — шепчу я.

— Всегда пожалуйста, — шепчет он в ответ.

Он колеблется, останавливается, и на секунду, на долю секунды я думаю, что сейчас он оттолкнет меня, после всего, что было, но вместо этого его рука гладит меня по лицу, и мы целуемся, на самом деле целуемся, и боже мой, как же мне этого не хватало!

Его рот теплый, и его вкус ни на что не похож, это вкус Райана. Я дышу воздухом, который он выдыхает. Меня охватывает слабость, я могу разлететься на кусочки в любой момент.

— Нам не следовало, — говорит он мне в губы, но не отстраняется.

— Не следовало, — соглашаюсь я. — Но я хочу.

— Я тоже хочу.

— Я все еще здесь, — холодно говорит Рокси, и я хихикаю. — Я тоже, — добавляет Кристиан.

— И я, — подхватывает Стэн, посмеиваясь. — Но вы продолжайте, продолжайте.

— Простите, простите, извините. — Я отодвигаюсь от Райана совсем чуть-чуть.

Он убирает руку с моего лица, и мне хочется думать, что делает это неохотно. Его губы влажные и блестящие. Интересно, какой он видит меня. Я не красавица — красотка у нас Аманда. Я довольно симпатичная, с приятной полнотой. У меня толстые бедра.

Но он сказал, что я ему нравлюсь. И покраснел. И теперь он толкает меня на землю, укутывает плащом, и, перед тем как погрузиться в сон, я думаю, что Райан в глубине души романтик.

Когда мы просыпаемся, Кристиана нет. Мы не слышали, как он ушел, и никто ничего не видел. Перед нами только река, и больше ничего, и Дверь в другое измерение ничего не говорит.

— Будь здесь осторожна, — предупреждает меня Райан, перед тем как я вхожу в Дверь.

— Почему?

Что-то хрустит у меня под ногами, первая моя мысль, что это опять насекомые, и я осматриваюсь. Мы в каких-то лесах. Высокие деревья с густыми лиственными кронами, блокирующими почти весь свет, и земля, усыпанная сосновыми иголками и камнями и немного влажноватая. Я смотрю по сторонам. Во всех направлениях одно и то же; Плоская земля и деревья. Скучно.

Хотя деревья выглядят странно, замечаю я. Многие стволы испещрены большими царапинами снизу доверху. Кошки? Медведи?

Вот только я наконец узнаю эти царапины. Их ширину, глубину и…

Однажды я извела целый слиток серебра на спину Райана, чтобы заживить похожие отметины.

— Я знаю этот Ад, — говорит Райан. Он смотрит на меня и Рокси, потом переводит многозначительный взгляд на Стэна. — Думаю, мы все его знаем. Элли, после того как ты определишь местонахождение следующей Двери, погоди минутку, ладно? Но держи глаза открытыми.

Думаю, я знаю, что Райан имеет в виду. И мне это не нравится.

Стэн стоит в нескольких футах от меня, сжав руки в кулаки. Он все еще выглядит самим собой, хотя запах летнего дня я больше не ощущаю.

Я роняю каплю крови. Дверь послушно появляется, не успеваю я представиться. Хорошо. Я указываю дорогу Райану и Рокси, но, вместо того чтобы войти в Дверь, я приближаюсь к Стэну.

— Эй, — тихо говорю я и беру его за руку. Он теплый. Такой теплый. — Пойдем. Есть одна сплетня, которую я тебе не рассказывала…

Мы идем между деревьями, и я болтаю о Райане и себе, о закусочной, о Дверях, о том, как я огорчена. Я говорю об Аманде, о том, как мне жаль, что она не с нами, несмотря на то, что от нее никакого толку. Она все время жаловалась бы. Наверняка притащила бы с собой в Дверь что-нибудь запрещенное, вроде пачки сигарет и фляжки алкоголя — скорее всего, скотча, потому что от него она пьянеет быстрее всего. Даже после многих лет пьянства ей надо сделать лишь пару глотков скотча, чтобы упиться в хлам.

Но она всегда покупает хороший скотч, не дешевле ста долларов за бутылку. И ей плевать, если часть прольется, ведь она всегда может купить еще одну бутылку.

Я помню, как это — не думать о деньгах. И я помню, как сразу после побега мамы, когда все было словно во сне, будто происходило не со мной, Аманда напоила меня бутылкой водки, которая стоила сотни долларов, потому что ее фильтровали через раскрошенные бриллианты, а не через уголь.

Аманда знала о таких штуках все, но, пока она рассказывала, я могла думать только о том, что у меня больше нет денег — они уплыли с мамой в Рио с Рио, и я больше никогда не смогу купить ничего подобного, если только не выйду удачно замуж. И за кого мне выйти замуж?

«Ты можешь выйти замуж за Стэна!» — радостно предложила Аманда, — и я чуть не стукнула ее.

«С какой стати мне выходить за Стэна? — Я презрительно фыркнула. — Какого черта я буду с ним делать?»

Аманда даже не моргнула в ответ на мое возмущение. Она просто ответила:

«Тратить его деньги, разумеется». — И налила мне еще водки.

Позже, ночью, я рыдала, а она убаюкивала меня, пока я не уснула. На следующий день она принесла мне кофе. Она его не варила — это было бы слишком даже для человека, гордившегося склонностью к крайностям. Нет, приготовить кофе — это было бы чересчур. Но она принесла его мне, опустилась на колени у кровати в домике у бассейна и нежно разбудила меня.

Она всегда была рядом, когда я нуждалась в этом. Легче всего помогать, когда нужны лишь деньги и алкоголь. Она даже дала денег моему отцу, чтобы он уехал искать себя в коммуну в Аризоне. Он все еще там, насколько я знаю. Я получила от него пару открыток в первый месяц, и все.