Я вздрагиваю:

— А как насчет Аманды? У нее нет второго имени.

Я поднимаю взгляд на Райана и вижу его глаза под полями шляпы. Жаль, у меня нет шляпы. Только дурацкие солнечные очки, которые годятся лишь на то, чтобы челку на месте держать.

— Если у нее нет имени, могут быть два варианта. Возможно, именно поэтому она так легко зачаровала Дверь. Подлинное имя — сильная штука. Мы не полностью понимаем механизм создания Дверей — кстати, это я цитирую Нарнию, — но там может быть что-то привлеченное именно этой наживкой… — Я слышу, как Райан пожимает плечами. В моем мозгу это звучит словно похрустывание плечами, или, может, я просто повернула шею и там что-то затрещало. — Мы так и не поняли, почему Дверь явилась вам троим так быстро, так легко. Просто возникла.

— Спонтанная вивификация, — с умным видом говорю я, и он посмеивается:

— Жаль, что я научил тебя этим словам. — Он сжимает мою руку, перед тем как убрать свою. — Ты пользуешься ими слишком часто.

— Это отличные слова. Они мне нравятся. — Я сжимаю его руку и убираю свою. Лезу в карман плаща. Там моя бандана. Это та же самая розовая бандана, которую я надевала несколько дней назад, — такое ощущение, что прошло уже несколько недель. Может быть, время действительно движется с другой скоростью в потусторонних мирах. — Как ты думаешь, время движется в адских измерениях по-другому?

— Возможно. — Райан снова пожимает плечами, мысленно. — А может, нет. Полагаю, мы это выясним, если когда-нибудь выберемся отсюда. Просто надо найти чертову… — Я ощущаю, как его мысли со скрипом останавливаются, меняют направление, потом суматоха, которая выливается в слова: — Черт! Я знаю кое-что о руке и водах жизни. — Он взволнован. — Ты знаешь историю о руке Франклина? Я отрицательно качаю головой.

— Это случилось в Канаде. Парень по имени Франклин искал проход через северные территории, и его экспедиция потерялась. Не помню подробности, но об этом есть песня, о том, как рука Франклина до сих пор пытается достичь моря Бофорта.

— Может быть, мы как раз ищем руку Франклина? — поддразниваю я. — С тем же успехом можно ее так называть.

— С тем же успехом, — соглашается он.

— Ты думаешь, что рука Франклина в буквальном смысле — это то, что мы ищем? Имею в виду, наверняка оно называется совсем по-другому, но это что-то в этом роде?

— Что, если мы ищем руку, стремящуюся к морю? — переспрашивает Райан.

Я закатываю глаза:

— Я не знаю. Но разве не само собой разумеется, что большинство историй о воде, руках и жизни — это истории об одном и том же?

— Нет, вовсе нет, — отвечает он, усмехаясь.

— Так, значит, ты канадец? — спрашиваю я, уже зная, что он мне не ответит.

Он ухмыляется в мой адрес.

— Я не скажу тебе свое имя, — говорит он, — Тем более в Аду.

Я ухмыляюсь ему в ответ:

— Ладно, я тебе свое тоже не скажу.

Я бы сказала, если бы он спросил, но он никогда не спросит. Может, ему все равно.

Я щупаю свою бандану. Может, он не хочет знать, может, это подвергнет меня опасности, может, может, может…

Может, — что-то шепчет. — Может…

Черт, Райан убьет меня, если я опять залезу в его мысли, но он останавливается, и Рокси тоже. И шепот не превращается в слова, это просто тихое журчание, словно шум бегущей реки.

Рокси поднимает руку, во свете факелов ее лицо затеняют прыгающие тени. Тени не могут скрыть того, что она напугана.

Это женщина, прыгнувшая на дракона. Я не хочу видеть, что ее испугало. Ее змеи молчат и не шевелятся.

Журчание доносится из темного пятна в туннеле перед нами; судя по форме, это или очередная пещера, или новая тропинка. Новая чертова тропинка. Мы никак не можем обогнуть ее, разве что повернем в сторону, а это не вариант.

— Послушайте, — мягко говорит паук Кристиана.

Это первое, что он сказал за долгое время.

Паук Кристиана не обращает внимания на поднятую руку Рокси и движется мимо нее навстречу шуму. Райан трогается следом за ним, ведя Стэна, — затем Стэн останавливается и роняет голову набок.

— Все в порядке, — говорит Стэн.

Его голос еще ниже, чем прежде.

Стэн, мой Стэн, его уже почти нет здесь. Чувство вины стягивается узлом у меня в животе. Я заставила его забыть. Я это сделала. Я никогда не смогу это исправить.

«Стэн, прости меня», — думаю я и надеюсь, что он слышит, если он вообще может слышать.

— Это просто поет чья-то мама, — продолжает Стэн. — Мило на самом деле…

Райан отклоняется от Райана как раз вовремя, чтобы схватить Рокси, когда она пытается броситься в сторону журчания, он хватает ее руками за талию железным объятием, из которого она не может вырваться. Она старается изо всех сил, и я под серьезным впечатлением от их усилий, несмотря на то, что до смерти испугана.

— Элли, — Райан-Исида выдавливает из себя, — ослепи ее. Ох!

Рокси дерется грязно. И он хочет, чтобы я помогла ему. Отлично.

Я достаю бандану из кармана и пытаюсь проскользнуть боком к Рокси. Она вопит нечеловеческим голосом, и ее змеи… они умирают, повисая вдоль ее тела. Журчание становится громче, и Кристиан разрывается между желанием идти вперед и желанием вернуться и помочь нам справиться с Рокси, и Стэн трогается с места, вытянув руки, в сторону Кристиана и новой пещеры.

Рокси запрокидывает голову, пытаясь сломать Райану нос, и слава богу, что они имеют опыт спарринга, или чем там занимаются охотники в целях налаживания контактов, потому что его носа там нет, но есть мой платок. Не самая лучшая повязка на глаза, но ее достаточно — Рокси внезапно ослабевает в руках Райана, коротко дыша.

— Что за чертовщина? — спрашиваю я.

Райан осторожно выпускает Рокси, она стоит на ногах, но неуверенно.

— У меня есть подозрение, — говорит Исида.

Она почти материальна. Иштар тоже. Райан осторожно берет Рокси за руку и двигается в сторону пещеры. Я хватаю Стэна за рукав и следую за ними.

Пещера достаточно велика, чтобы мы все могли встать плечом к плечу у входа, даже огромный паук Кристиана. Я вспоминаю строчку из «Мэри Поппинс»: «Плечом к плечу в сражении». Ладно, мы не суфражистки, но ощущение остается. На стенах пещеры нет факелов, только бушующее пламя в расщелине посредине. Пламя не оранжевое — оно черное. Огонь черный и настолько горячий, что я чувствую его жар от того места, где мы стоим, за много футов.

Вдоль дальней стены, за расщелиной, — огромная змея. Только это не просто змея — это наполовину женщина. Змеиная половина покрыта не чешуей, а, скорее, темной толстой кожей. С женской головы на спину густыми локонами спадают длинные темные волосы, рассыпаясь вокруг покрывалом. Это оно — она — производит журчащий звук, в котором Кристиан и Стэн, наши полудемоны, услышали какой-то смысл.

Стэн сказал, что это поет чья-то мама. Дверь Рокси любит напевать ей; я начинаю думать, что, возможно, мысль Райана, которую он высказал раньше, не была ошибочной: Ад — это то, что ты приносишь с собой.

Я призадумалась, какой кошмар Рокси принесла с собой, что он довел ее до такого безумия!

Эта штука, продолжая журчать, погружает руки в массу своих прекрасных волос и поднимает сверток, лежащий в изгибе ее хвоста. Она прижимает его к груди, что-то нашептывая и убаюкивая, затем подносит его к лицу.

Ее рот распахивается, словно пасть змеи, и она…

— Что она ест, Райан? — тихо спрашиваю я.

Я знаю, что она ест. Я знаю. Но я должна спросить.

— Ребенка, — отвечает Иштар и начинает плакать.

Рокси, чьи глаза закрыты повязкой, содрогается: Я хочу отвернуться — это не настоящий ребенок, настоящие дети не попадают в Ад, просто скажи мне, что это не настоящий ребенок, Райан.

Исида мягко поясняет:

— Это ламия.

Я опускаю взгляд на свой плащ. Я ношу кожу чудовища, пожирающего младенцев.

Я хочу выбросить его.

— Они живут в пещерах, — говорит Райан.