Аманда и Стэн — единственные люди, никогда не бросавшие меня даже в худшие моменты.

Вот только сейчас… Почему Аманда не взяла трубку, когда я ей звонила? Я же звонила много раз и оставляла сообщения на автоответчике. И каждое следующее сообщение звучало тревожнее предыдущего. Дверь исчезла! Мы уходим охотиться за Дверями! Я прикоснулась к одной! Мы решили войти в Дверь! Стэна укусил оборотень! Сложности нарастали, а я не могла ни поймать Аманду по телефону, ни найти ее.

Мне не следовало оставлять ее в нашем измерении. Что, если с ней что-то случилось? Мы с Райаном предположили, что у нее грандиозная попойка. Может, так и было, верно? Может, она до сих пор там?

Мне не хватает клацанья Кристиана. Интересно, куда он ушел? Может, мои слова об арахнидах сильно обидели его или что-то в этом роде. Возможно, он окончательно превратился в демона, в конце концов. Может, это моя вина. Может, все — моя вина. Может быть, он ушел в мир Аида, к другим арахнидам. Или вернулся к Джэксону. Может быть…

Я повторяю все это Стэну. Он ничего не отвечает.

Стэн. Стэн. Стэн. Пожалуйста, где бы ты ни был, помни.

Худшее в этом адском измерении — это скука. Худшее в этом мире — это то, что здесь тихо, и только мертвые сосновые иголки и ветки хрустят под ногами.

Худшее в этом измерении случается, когда Стэн срывает свою повязку, скалит зубы и рычит, и я на автомате вонзаю Бетси в его грудь. Я держала ее наготове весь последний час. Просто ждала. И теперь он изумленно смотрит на гвоздь, торчащий в его сердце. Его глаза черные и фасетчатые.

— Элли — произносит Стэн, перед тем как упасть.

Райан и Рокси стоят рядом. Я падаю на колени.

— Я люблю тебя, — говорю я ему, пытаясь вложить все свои чувства в эти слова.

Я думаю, что надо вытащить Бетси из его груди, но не стоит; гвоздь весь покрыт его кровью, и оборотень сможет добраться до меня. Мне нет дела до умирающего оборотня. Мне доводилось убивать их. Я убила многих оборотней.

Стэн хватает воздух ртом.

Железо замедляет движения оборотня, но, чтобы убить его, нужно серебро. Серебро исцеляет. Оно исцеляет тело, некогда бывшее человеческим, и убивает оборотня. У меня нет с собой пистолета или паяльника. Я вынимаю серебряный анк, который повесила ему на грудь, перед тем как мы покинули наш мир, и изо всех сил ударяю концом по Бетси, вонзая ее глубоко в грудь.

Оборотень кричит. И умирает.

Я снимаю свою Печать Соломона, красивую подвеску, и оборачиваю шнурок вокруг запястья Стэна. Кладу подвеску ему в ладонь. Ему нужна защита в Аду. Надеюсь, он найдет дорогу обратно в египетский мир. Или в мир Асмодея — я рассказала ему, где он находится и как выглядит. Может, он найдет его и будет там счастлив.

Это все, что я могу ему дать. Все, что я могу дать, как ни печально.

Райан прикасается к моей руке очень легко; я едва чувствую его прикосновение через ненавистную кожу ламии.

— Элли… — начинает он…

— Не надо, — перебиваю я, отстраняюсь и встаю.

Иду к Двери.

Я умею убивать вампиров и оставаться невредимой. Это вовсе не сложно. Они просто рассыпаются. Я умею убивать оборотней. Я знаю, как убить лучшего друга.

Я не хотела, но сделала это; я оглядываюсь. И вижу оборотней, спускающихся с деревьев и собирающихся вокруг тела Стэна, они уносят его наверх, в листву. Райан был прав насчет банданы; оборотень в теле Стэна увидел Ад, и оборотни Ада нашли его.

Дверь в этом измерении зеленая, конечно же, и она вспыхивает ярче, когда я прикасаюсь к ней. Мне снова надо резать руки, устало думаю я; нож едва касается кожи, как Дверь внезапно теплеет, радуясь мне, стремясь дать мне все, что я хочу. Но она не может вернуть мне Стэна или родителей. На самом деле она не может дать мне ничего из того, что я хочу.

Зеленая Дверь покрыта листьями и ветками, которые нам приходится разгребать, проходя.

Я оглядываюсь и прихожу в ужас:

— Мы что, вернулись в пещеры?

— Не знаю. — Рокси осматривается и щурится в темноту.

На гладких стенах пещеры непонятно как — с помощью магии? — прикреплены факелы. Снова тот самый сыроватый воздух, ветерок, который на самом деле не дует.

— Меня достало это дерьмо. — Я прислоняюсь к пещере и соскальзываю на пол. Здешняя Дверь — это просто вход в другую пещеру. Она почти не светится.

«Привет?» — настойчиво зову я.

Привет, — отвечает она, но неохотно.

«Разве ты не хочешь ничего мне дать? Или понять, как трудно быть Дверью в этот век людей, которые не ценят, как прекрасны адские измерения?»

Я отковыриваю грязь, прилипшую к туфлям. Они больше не девственно-белые. Не то чтобы они точно были девственные, когда мы отправились в путь, поскольку это мои рабочие кухонные туфли. На них был жир, соус барбекю и грязь. А теперь к этому добавились внутренности демонов и прочие ужасные вещи. Может быть, даже кровь Стэна.

Нет, — отвечает она. — Я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое.

«Да, я знаю, как это бывает». — Я умолкаю.

Подняв глаза, я вижу, что Рокси и Райан яростно перешептываются. Рокси жестикулирует в мою сторону. Райан натянул шляпу на глаза. Исида, Иштар и львица выглядят скучающе. Змеи тоже скучают. И посреди этого всего я тоже начинаю скучать. Тоска зеленая. Готова поспорить — готова поспорить, что аватары, или что там меня защищает, знают, что здесь ничего не происходит, поэтому им не надо нас защищать. Ничего не происходит, ничего опасного… здесь, в Аду? Необычно.

— Это другое измерение, — объявляю я. — Во-первых, эта Дверь не хочет со мной говорить. Во-вторых, если бы мы снова оказались в мире ламий, змеи нервничали бы, не так ли?

— Да, мы уже вычислили, что ты общаешься со злом, — говорит Рокси.

— Не надо вредничать. — Я скольжу вверх по стене. — Я просто говорю.

— Так где же мы? — утомленно спрашивает Райан.

— Это… — Я закрываю глаза и ищу Дверь.

Весь мир темный. Я вижу еще более темные фигуры на месте аватар, тени зеленовато-синие. Двери яркие, водоворот красок манит меня к себе.

Но меня притягивает что-то еще — место между Дверями. Они маленькие по сравнению с тенью между ними. Они окружают ее.

Это рука.

Вот оно!

— Это место, где находится рука Франклина. Открыв глаза, я вижу, что Рокси сконфужена.

Я закатываю глаза.

— Это то, что мы с Райаном называли рукой, которую ищем. Воды жизни. Здесь мы это найдем, — говорю я. — Я вижу. Это здесь.

— Где? — Рокси весьма скептически смотрит на меня из-под полей шляпы.

«Где?» — спрашиваю я.

И голос, состоящий из множества голосов, отвечает:

Здесь.

Гм… Странно. Но давайте поразмыслим. Я указываю в другой конец пещеры, где туннель изгибается.

Райан странно смотрит на меня.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает он, и это почти забавно — видеть его растерянным.

— Ну… На самом деле мне не хотелось этого говорить, но мои экстрасенсорные способности усиливаются. Вроде вещих снов, понимаешь? И Двери.

— Я думал, у тебя был только один вещий сон.

— Да, но это на один больше, чем было до этого, — замечаю я и поворачиваюсь к Рокси. — И Двери — они много говорят. Это теперь даже не ощущение. Они хотят говорить со мной. Они хотят делать то, что я хочу. Это не совсем нормально.

Рокси фыркает:

— Дорогуша, мы бредем по потустороннему миру. Что в этом нормального?

Я едва не улыбаюсь:

— Точное замечание.

— Какого черта мы тут стоим? — возмущается Райан. — Если рука здесь и воды жизни тоже, или что там Иштар хотела, чтобы мы нашли, — если это здесь, пойдем и возьмем.

Мы быстро идем к туннелю и поворачиваем в первый загиб. Ничто не набрасывается на нас, ничто не пытается убить. Тишина сверхъестественная; даже сапоги Райана не производят ни звука.

Туннель снова заворачивает и резко открывается в огромную пещеру размером с три мои закусочные, залитую огнями жаровен. Хотя можно ли назвать комнату, целиком сделанную из золота, пещерой? Думаю, должно быть другое слово. Например — вот дерьмо!