— Спасибо за приглашение. Меня что-то не тянет путешествовать.

Ребекка уселась на пивной кулер и уперлась ногами в табурет, который Эмити как раз для того и поставила.

— Ты что же, одна здесь работаешь? Помню, ты мне писала, что делами заправлял Трой. Вы с ним…

— Нет. Трой — не из тех мужчин, кто связывает себя какими-то обязательствами. А может, я — не из тех девушек, которым парни что-то обещают… Словом, несколько месяцев назад мы расстались. Внешне это было незаметно. Мы продолжали работать… все-таки привыкли, сработались. Потом он вдруг сказал, что ему нужна неделя, чтобы помочь кому-то из родственников. Нужна — пожалуйста. Он еще месяц назад должен был вернуться. И нет. Пропал. Даже не позвонил. А Дэниел… Он хоть и владелец бара, но ничего в этих делах не смыслит. Я от него всегда слышу одно и то же: «Эмити, ты лучше знаешь, что надо делать». Вот я и делаю.

— Значит, Трой исчез? Покинул город?

У Ребекки сжалось сердце. Трой никогда не был ответственным парнем, но бар он любил. «Галлахер» и Эмити были единственным смыслом его жизни. Школьницей они вместе с Троем посещали курсы рисования. После смерти Эллы ей стало не до курсов. А потом она и вовсе уехала из Клейсвилла. Ребекка и думать забыла о Трое. В один из приездов сюда она вдруг встретила его в «Галлахере», где он смешивал коктейли. Оба обрадовались встрече. Тогда-то Трой познакомил ее с Эмити — своей напарницей и, как сразу было понятно, предметом его страсти.

— Я ничего о нем не знаю, — сказала Эмити, заканчивая вытирать столики. — Исчез и все. Вообще-то люди из Клейсвилла редко уезжают насовсем. Знаешь, иногда мне кажется: здесь не так все просто. А потом… вообще забываю. Ну, уехал и уехал. Дэниел считает это заурядной «любовной ссорой». Сказал мне, что не надо было заглядываться на другого парня. Но у нас с Троем отношения начали портиться еще раньше. И другой парень тут ни при чем.

— А может, этот другой парень что-то сказал Трою? Задел его самолюбие? Я помню еще по школе: Трой иногда такое выдумает. И сам же в это верил. Он был знаком с твоим новым парнем?

— Он… новый парень просто заполняет мной время. Вот так-то, Бекс. Можешь мне верить.

У Ребекки в мозгу вертелась не слишком приятная догадка, которую она всячески гнала от себя прочь. Неужели «новый парень» Эмити — Байрон? А если даже и Байрон, ей-то что? Не она ли сама заявила Байрону, что между ними все кончено? И какое ей дело до того, с кем встречается Эмити?.. Выходит, есть дело.

— Слушай, а может, мне поговорить с твоим парнем? Вдруг узнаю что-нибудь о Трое?

Эмити подошла к стойке, улеглась на нее, перегнулась и вытащила пульт музыкального автомата.

— Танцы за счет заведения, — сказала она, включая автомат. — Выбери что-нибудь повеселее. Потанцуем.

— Я так давно не танцевала, — призналась Ребекка, выходя из-за стойки. — Кстати, а ты с шерифом Мак-Инни говорила?

— О чем? — натянуто улыбнулась Эмити. — Об исчезновении Троя? Да, он знает.

— И что?

— Я тебе уже сказала: Трой — ненадежный человек. И отношение к нему соответствующее. Так мне шериф и заявил. Я просила Бонни-Джин поднять этот вопрос на заседании городского совета. Но у моей сестры одно на уме — как произвести впечатление на мэра. Я ей несколько раз напоминала. В этом они с Троем похожи.

Дверь бара открылась. В зал вошло шестеро мужчин.

— У вас еще открыто? — спросил один из них, теребя в руках шляпу.

На лице Эмити мгновенно вспыхнула улыбка разбитной барменши. Широким жестом она пригласила посетителей проходить и рассаживаться.

— Перерыв окончен, Бекс. Выбери что-нибудь погромче. Только умоляю, никаких блюзов. И кантри не надо.

Ребекка кивнула и подошла к старому музыкальному автомату. Эмити уже весело щебетала с посетителями, выясняя, кто что будет заказывать. Как будто и не было у них никаких разговоров личного характера…

— Смелее, джентльмены. Наши бокалы пока еще не научились улавливать ваши мысли. Так что делайте заказы. Кстати, у нас новая барменша, и мне надо ее учить. А как же я могу научить ее всем премудростям нашей профессии, если вы не закажете кучу выпивки? Я возвращаюсь за стойку, а вы мне делаете заказы.

Эмити подбежала к стойке, вскочила на нее и спрыгнула вниз. Посетители смущенно переглядывались.

— Ну, так что заказываем?

Байрон сидел за столиком вместе с отцом и Чарли. Из задрапированной двери появилась женщина в блестящем платье со шлейфом. Поскольку пажа у нее не было, шлейф подметал собой пол. Угольно-черными волосами и лицом женщина напоминала Бетти Пейдж — известную журнальную красотку 50-х годов. Женщина подошла к их столику.

— Вы меня звали, Чарли? — спросила она.

Голос у нее был с хрипотцой, что вполне могло оказаться следствием тесного корсета и лифчика особой конструкции. Лифчик так высоко приподнял ее грудь, что казалось — еще немного, и она вывалится из глубокого выреза платья.

— Будь хорошей девочкой и спой нам, — сказал Чарли, рассеянно похлопывая ее по заду. — Не выношу тишины.

Послышался резкий щелчок, и на сцене вспыхнул единственный прожектор. Портьера над дверью вновь приподнялась, и оттуда вышли трое мертвых музыкантов. Один из них тащил контрабас. Он остановился первым. Затем на свой насест взгромоздился ударник. Последним сел пианист.

— Вы собирались что-то рассказать мне о Хранительнице, — напомнил Байрон.

Музыканты начали играть. Чарли дождался, пока хриплая певица запоет, и помахал ей рукой с зажатым бокалом.

— Ну вот, теперь чувствуется жизнь, — сказал Чарли и засмеялся. — Да, возвращаемся к делу… Хранительница… полностью ее титул звучит как Хранительница Могил… это женщина, которая следит, чтобы мертвые не вставали и не проникали в мир живых. Она — партнерша Гробовщика. Вплоть до недавнего времени Хранительницей была Мэйлин. А теперь ее заменит…

Чарли запрокинул голову, словно принимал решение.

— Ее заменит Ребекка.

— Ребекка? — переспросил Байрон, глядя то на Чарли, то на отца.

— Да, — подтвердил Чарли и щелкнул пальцами.

Все та же официантка принесла ему шкатулку из потемневшего дерева. Поставив ее на столик, официантка еще несколько секунд потопталась, ожидая возможных распоряжений Чарли. Распоряжений не было. Официантка удалилась. Певица на сцене не столько пела, сколько шептала что-то неразличимое.

Чарли достал из кармана ключ.

— Хранительница Могил удерживает мертвых в земле, а если они вдруг просыпаются, приводит их ко мне. Город не может нормально существовать без Хранительницы.

Чарли открыл замок шкатулки. Помимо замка, крышку скрепляли две медные застежки. Чарли открыл и их.

— Хранительница — второй человек после Гробовщика, кому позволено сюда приходить.

— Но почему Ребекка должна этим заниматься? — спросил Байрон. — И я тоже?

Прожектор на сцене сделался ярче. Пальцы пианиста забегали по клавишам. Барабанщик отчаянно застучал по всем большим и маленьким барабанам. Чарли довольно усмехнулся и поднял крышку шкатулки.

— Почему? Потому что иначе вы нарушите договор, — ответил мистер С. и вытащил из шкатулки свиток. — Мертвые отнюдь не безобидны. Если их не вернуть сюда, они убьют множество ни в чем не повинных людей.

Чарли развернул свиток, после чего достал из шкатулки старинную перьевую авторучку.

— Вот здесь поставишь свою подпись.

Он отвинтил колпачок, надел его с другой стороны и протянул ручку Байрону. Музыканты прекратили играть. Они, как и все остальные в этом странном мире, целиком подчинялись мистеру С. А тот выжидающе смотрел на Байрона. Байрону вовсе не хотелось кому-либо подчиняться ни в мире живых, ни в мире мертвых.

— Как я могу подписывать контракт, не зная своих обязанностей? Вы говорили о миссии Хранительницы Могил. А в чем тогда заключается моя?

Чарли покровительственно улыбнулся.

— В том, чего ты больше всего хочешь, Байрон. Причем давно, с тех самых пор, как не стало Эллы. В том, чтобы защищать нашу Ребекку. Ты любишь ее. Ты сдерживаешь ее стремление к смерти.