«Разве наша работа не вдохновляет нас?»

«Она вызывает у нас отвращение!»

«Ты не понимаешь. Но тебя скоро не будет».

Ген быстро зашагал, безуспешно пытаясь сбежать с поля боя, развернувшегося в его сознании. Его раздирала двойственность его собственной натуры. Там, где некогда царил беспокойный мир, теперь бушевала война, которая никак не хотела прекращаться.

«Мы должны продолжать нашу работу…»

«Мы должны уйти…»

– Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь!

Жгучая боль невыносимого внутреннего конфликта пронзала каждый нерв и пульсировала в черепе. Ген сжал голову руками, но война внутри его сознания не прекратилась.

Стиснув зубы, он попытался осознать то, что увидел. В этих залах ничего не показалось ему знакомым. Возможно, демон воспоминаний был уже изгнан – и Ген не сомневался, что если его поймают, это сделают еще раз.

Гневный и яростный крик заглушил надоедливое хныканье младенцев.

«Это мы?»

Нет. Где-то в глубине лабиринта коридоров раздавались крики рожающей женщины. Что еще она сможет добавить к этому собранию ужасных страданий?

Сквозь арку двери, ведущей в одну из небольших стерильных комнат, Ген мельком увидел рождающегося ребенка, мокрого от околоплодных вод, смешанных с кровью.

На краткий радостный миг, голоса в голове утихли.

Медсестра проверила, как дышит ребенок, посмотрела его пол и отметила, что левой ноги у младенца не хватает. После чего она завернула новорожденного в простыню и вынесла в соседнюю комнату, не обращая внимания на потную, измученную родами мать, похожую на опустошенную раковину.

Это зрелище напоминало фабричный конвейер по производству человеческой плоти.

Голоса в голове Гена вновь яростно заспорили.

– Не понимаю, зачем мы оставляем их в живых. Если они бесполезны, то это просто бессмысленная трата пространства.

«Это настоящий голос?»

«Нас обнаружили?»

Ген стиснул кулаки, обдумывая услышанное замечание. Оно вполне могло исходить из мрака его собственного раздвоившегося сознания.

Послышались шаги, все ближе и ближе. Это была не Мегера, а Лета. Ген понял это по ее глазам. Откуда она здесь взялась?

Лета провела тонким бледным пальцем по золотисто-каштановым волосам и задумчиво посмотрела на Гена.

– Ты бы убила этого ребенка? – спросил Ген.

– Интересно. Они снова допустили тебя сюда. Я думала, после прошлого раза тебя не будут сюда пускать, пока процесс не завершится.

Ген немного растерялся.

Но Лете хватило его замешательства. Вывод был очевиден.

– Они не позволяли тебе приходить сюда, верно?

Ген не стал отвечать, но когда Лета двинулась с места, он преградил ей путь.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Они сказали мне, что детей вроде этого можно использовать,– сказала она,– но я, конечно, предпочла бы избавиться от такого бесполезного материала.

Непрошеный вопрос свернулся тошнотворным узлом и вырвался наружу. Ген едва сумел выразить его словами:

– Это мой?..

Лета искренне удивилась:

– А чей же еще?

Глубокий поток раскаяния, который плескался в душе Гена, неудержимо хлынул на поверхность. Ген грубо схватил Лету за плечи и прижал к стене.

– Да что ты за женщина такая?

Эта его вспышка породила панику среди медицинского персонала. Они поспешно кинулись прятаться и закрывать двери.

Лета улыбнулась, задумчиво и мечтательно.

– Скажи спасибо, что не я всем этим руковожу.

«И не мы».

Лета была очень похожа на свою сестру. Сострадание Гена вызвало у нее только презрение. Но она не пыталась заигрывать с ним, как Мегера. У Леты были совсем другие планы.

Она вырвалась из его хватки, схватила телефонную трубку аппарата, висевшего на стене неподалеку, и быстро набрала внутренний номер.

– Чрезвычайная ситуация, – сказала она. – У Гена снова рецидив. Он снова это делает…

Ген отнял у нее трубку и вырвал шнур из стены.

– Я не желаю быть частью всего этого!

Лета как будто удивилась.

– Но ведь ты и есть «это».

– Я не Атанатос! – Он швырнул трубку к ее ногам.

– А кто же ты?

На кармане Леты соблазнительно болтался пропуск.

«Два пропуска лучше, чем один».

Ген сорвал пропуск, прежде чем Лета успела среагировать. Он найдет выход. Но сначала он должен кое-что сделать.

Ген побежал – не в слепом страхе, а внимательно замечая все, что его окружало.

Если он уже выбирался из этого места раньше, то сможет сделать это снова. Ген знал, что план здания хранится где-то в его памяти,– точно так же, как хранился код, которым он открыл дверь в своей спальне. Просто здесь было слишком много коридоров и проходных комнат, слишком много возможностей выбора. Но он не будет блуждать вечно.

«Нас поведет инстинкт».

Ген помахивал обоими пропусками перед разными дверями – чтобы внести путаницу и сбить с толку охрану, но только в четвертую по счету дверь он действительно вошел.

Он попал в очередной голый коридор, в который выходило множество дверей – столько, что у него все равно не хватило бы времени исследовать их все. Но в одном углу Ген заметил полутемную нишу служебного лифта.

Он двигался быстро. Одной рукой он протянул пропуск к двери напротив лифта, а вторым пропуском вызвал лифт.

Кто бы ни следил за его перемещением по зданию, он не смог бы определить, какой путь Ген выбрал на самом деле.

Он слушал, как лифт негромко жужжит, медленно поднимаясь, и старался успокоиться. От любого неожиданного звука, эхом доносившегося из коридора, тревога и смятение усиливались. Лифт звякнул, сообщая о прибытии, и его двери разъехались в стороны. Ген опасался худшего – но в кабинке лифта никого не было.

Он шагнул в лифт и наугад выбрал три этажа. Когда двери закрылись, он нажал четвертую кнопку. Ген покинул лифт на второй остановке и сразу же бросился к пожарной лестнице. Он поднялся на один этаж выше, нашел другой лифт и снова повторил всю процедуру, потом снова и снова – до тех пор, пока его передвижения не стали такими запутанными и бессистемными, что любые охранники, которые попытались бы его преследовать, не знали бы, где искать беглеца.

Под прикрытием этого хаоса Ген постепенно добрался до полутемного третьего этажа.

В холле никого не было.

Для верности Ген выждал несколько минут, затаившись в темном углу, но в холле так никто и не появился. Когда шум движения далеких лифтов затих, Ген прокрался по мягкому ковру и тихо скользнул в библиотеку.

Освещение было отключено, шторы опущены, но сквозь них в помещение проникало достаточно утреннего света, чтобы можно было работать.

Ген принялся методично искать ряд книг, соответствующий десятичному числу, которое он спрятал для себя.

Поиски привели его в медицинский раздел, к книгам по психологии и разным видам психозов. Здесь, рядом с тяжелым томом Спира в желтой обложке, посвященным лечению диссоциативных расстройств личности…

Здесь в ряду книг было углубление. Тонкая фиолетовая книжка была задвинута чуть дальше вглубь полки. Полустертый библиотечный номер на ее корешке был именно тот, что нужно. Ген вынул книгу и заметил, что обложка на ней очень необычная – на ней были петли.

И маленький медный замочек впереди. Ген поддел ногтем замочек и дрожащими пальцами раскрыл тонкую шелковистую обложку, еще не зная, что спрятано внутри.

Книжка оказалась совсем не книжкой. Это была коробка, которую он смутно помнил. Кажется, в ней когда-то хранился медицинский шприц старого образца. Да. Только прокладку, в которой было гнездо для шприца, выбросили, и теперь в коробке лежал тоненький блокнот, выключенный серый мобильный телефон и маленький пистолет калибра 0,22, от которого пахло бездымным порохом.

Первым делом Ген достал из коробки пистолет и проверил магазин. Пистолет был заряжен. Ген сунул оружие в карман и осмотрел прочее содержимое коробки.

На первой странице блокнота он увидел свое имя, а под ним – таблицу, состоящую из последовательностей цифр и букв. На других страницах были другие имена и таблицы и последовательности монохромных цепочек, похожих на непонятные штрих-коды. Это были расшифровки ДНК.