— Я из тех, кого называют «человек со связями».

— С какими именно связями?

Николай окинул взглядом бесчисленных посетителей Кремля, патрульных милиционеров, величественную Кремлевскую стену.

— С любыми.

— Чем он там так долго занимается? — с нетерпением в голосе осведомилась Сьюзен.

Буш расправил плечи и с наслаждением потянулся, чувствуя, как в затекшие от долгого полета члены возвращается кровь.

— Почему бы вам не вернуться в отель? А он пусть делает что хочет.

— С чего это вы решили, будто можете указывать мне, что делать? — отрезала Сьюзен. — Вы здесь на мои деньги. — Ее рука легла на дверную ручку.

— Дороти, милая, мы уже не в Канзасе, и ты ведь знаешь поговорку…

Не зная, как его понять, она нетерпеливо взмахнула руками, требуя разъяснений.

— Что?

— В чужой монастырь… В общем, оставайся, пожалуйста, в машине.

Буш едва не подскочил от изумления, когда хлопнула дверца. Ее деловой партнер и тут не оторвался от своей работы; знай себе считал, как ни в чем не бывало. Ему было все равно, что Сьюзен здесь, что нет.

— Она всегда такая? — произнес Буш, обращаясь к Мартину.

Ответа, как и следовало ожидать, он не получил и, тоже выйдя из машины, успел заметить, как Сьюзен мчится к Красной площади.

«Так зачем бишь мы ее взяли?..» — успел подумать он и кинулся следом.

Толпа на Красной площади росла: казалось, не меньше двух тысяч человек толкались сейчас здесь, в группах или — ближе к краям площади — поодиночке и по двое-трое. Все двигались или по направлению к открытому пространству в центре, или от него. Буш, не замечая величественного окружения, старался не упускать из виду Сьюзен. Он начинал волноваться, сердце у него тревожно забилось. Что за женщина, она попросту не привыкла к тому, что ее желания не всегда исполняются! Он едва не потерял ее в толпе и прибавил ходу. Она же взяла курс на собор Василия Блаженного.

Через сотню ярдов Буш увидел Майкла. Тот, в сопровождении русского толстяка, двигался к выходу с Красной площади. Увидев, что Сьюзен приближается к ним, Буш облегченно вздохнул и замедлил шаг.

Внезапно, со стремительностью чертика из шкатулки, из толпы высунулась рука, схватила Сьюзен за рукав и втащила в глубину человеческой массы.

С места в карьер Буш припустил к тому месту, где девушка только что стояла. Он бросался то туда, то сюда. Кругом толкались люди, никто не обращал на него внимания. Тут взгляд Буша упал на землю: в щели между двумя булыжниками лежали часики с бриллиантами; подивившись тому, что никто не подобрал их за те две секунды, что они находились посреди Красной площади, Буш поднял часики. Он напряженно вглядывался в толпу, все искал взглядом Сьюзен, упорно надеясь увидеть девушку до того, как ее утащат неизвестно куда навсегда.

Напрасно! Ее не было.

Стоящий сбоку от ворот Кремля и в некотором отдалении от них бородатый мужчина наблюдал, как туристы проходят через ворота. Приятную уверенность вселяло присутствие в поясной кобуре небольшого «глока». К чему размахивать оружием? Он способен выхватить пистолет из кобуры в долю секунды; из него получился бы прекрасный шериф с Дикого Запада.

Его поразило, какое количество народу рвется преодолеть этот мост и попасть в сердце российской столицы. Воистину, за последние лет пятнадцать Москва превратилась в туристскую Мекку! Это резко контрастировало с тем, что происходило в предшествующие семьдесят пять лет: тогда люди чурались России, как чумы, опасаясь, что по этому мосту им доведется проехать только раз и в одном направлении, а затем они навеки сгинут за гигантской кирпичной стеной.

Бородатый мужчина высокого роста, с длинными темными волосами, спускавшимися на воротник белой рубашки поло, прибыл вчера вечером, с документами достаточно впечатляющими, чтобы на таможне его пропустили без проверки. Прилетев с пустыми руками, он немедленно отправился за покупками. Запасся шестью самозарядными пистолетами «хеклер-и-кох», шестью «глоками», а также боеприпасами в количестве, достаточном, чтобы выиграть небольшую войну: шестью дымовыми шашками с дистанционными таймерами, шестью зажигательными бомбами на случай чего-то неожиданного и двадцатью фунтами пластичной взрывчатки «семтекс». Багажник «мерседеса» едва закрылся.

Он сожалел, что пришлось убить русского мафиози средних лет, владельца подпольного оружейного универмага. Но тот сам навлек на себя неприятности. Получив обговоренную сумму, русский попытался его шантажировать: угрожал, что если ему не заплатят еще столько же, то он вызовет милицию. После отказа бородатого человека русский хотел выхватить оружие, но умер еще до того, как его палец прикоснулся к спусковому крючку.

Теперь бородач наблюдал, как приземистый, похожий на бульдога русский, прихрамывая, выходит из ворот в обществе американца. Ему было известно, куда они идут и зачем. Когда время придет, он сделает все необходимое во что бы то ни стало, ценой любых человеческих жертв. Ему надо сделать две вещи, и его ничто не остановит…

С заднего сиденья лимузина Сьюзен пыталась разглядеть, где они находятся, но сквозь сильно тонированные стекла ничего увидеть не удавалось. В кресле напротив устроился похититель. Под дулом револьвера он заставил ее сесть в машину. За все время он не произнес ни слова, даже тогда, когда она, охваченная яростью, кричала на него. Она понимала, что должна испытывать страх, но все затмевал гнев, из-за которого ей хотелось избить этого человека. Не старше двадцати, весь в прыщах. Глаза молодого человека источали странный холод; видно было, что жизнь — как чужую, так и свою — он ни в грош не ставит. Она задавалась вопросом, простираются ли его устремления на срок более отдаленный, чем завтрашний день. Русская мафия, заключила она: прилизанные светлые волосы, спортивный пиджак от Армани и тяжелые золотые цепи на шее. Непонятно, почему им так неймется походить на бруклинских мафиози эпохи диско.

— Меня ищут, — нарушила молчание Сьюзен.

Но он, с каменным лицом разглядывая ее, хранил ледяное молчание.

— Американское посольство будет…

Она осеклась: раздался резкий телефонный звонок. Он ответил:

— Угу.

И это все.

Дальше он только кивал и бормотал в мобильник что-то нечленораздельное, но утвердительное. После тридцати секунд такой «беседы» он нажал кнопку отбоя и, постучав в перегородку, отделяющую салон от кабины водителя, сказал водителю что-то на русском.

— Куда вы меня везете? — спросила Сьюзен.

Он все так же молча глядел на нее.

— Я требую, чтобы вы сказали, куда меня везете.

Юноша улыбнулся.

— Кое-кто желает вас видеть, — на неожиданно хорошем английском ответил он.

— Кто? — изумилась Сьюзен.

— Кое-кто в Кремле.

И тогда страх, до этого момента сдерживаемый, наконец захватил ее окончательно.

Николай Фетисов с Майклом, миновав миниатюрную, но нарядную Кутафью башню на западной стороне Кремля, перешли мост, под которым когда-то текла река Неглинка — сточная канава во всех смыслах слова, — до того как ее воды отвели в трубы, снабжающие Александровский сад. Далее их путь лежал через гигантскую Троицкую башню, самую высокую в Кремле. Сооружение постройки 1495 года, высотой в 80 метров, увенчивалось гигантским шпилем, блеск и величие которого являлись, однако, лишь предвестниками того великолепия, которое открывалось зрителю внутри. Именно в Троицкой башне располагается главный вход в Кремль — идеальный и с точки зрения служб безопасности, поскольку здесь все следуют через один, сравнительно узкий проход.

— Куда мы идем? — спросил Майкл.

— Кое-кто желает вас видеть, — поправляя очки, отвечал Фетисов. — Но я решил, раз мы все равно сюда пришли, надо дать вам почувствовать, что такое русское гостеприимство.

Вокруг толкались экскурсионные группы, как показалось Майклу, не меньше десяти, и гиды одновременно бубнили на нескольких языках. Всем входящим полагалось купить билет, Фетисов же просто помахал перед окошком пропуском — Майкл не успел его толком разглядеть, — и их провели внутрь. Русский закрепил на отвороте спортивной куртки Майкла бедж, после чего перед ними словно бы стали расступаться воды. Часовые у дверей кивали, двери открывались, а люди с прежде каменными лицами расплывались в улыбках.