Ничего другого не приходило ей в голову. Она его не любит. Его общество она находила достаточно приятным, но это не любовь. Хотя ее сердце начинало усиленно биться при виде его, это страсть. Ее мать предупреждала об этой напасти.

Иногда она задумывалась, не страсть ли завела ее мать так далеко. Элизабет надеялась, что это была любовь. Ей не хотелось верить, что ее мать просто поддалась страсти.

Хотя именно это произошло с самой Элизабет. Если только она не задумала таким образом заставить его остаться в Англии. Вот только она не знала, что хуже страсть или манипулирование.

– Фиалки просто прелесть! – воскликнула Сьюзен и отступила, чтобы полюбоваться своей работой.

Элизабет посмотрела в зеркало и согласилась.

– Вы знаете, как сделать, чтобы я предстала в своем лучшем виде. – Она повернулась к служанке и улыбнулась. – Спасибо.

Сьюзен присела в реверансе.

– Желаю вам хорошенько повеселиться, леди Элизабет.

И Элизабет решила, что будет веселиться. После смерти герцога она была всего лишь на нескольких балах. Балы перестали приносить ей радость, исчезло чувство, что на них может произойти что-то чудесное.

Она подошла к лестнице и замерла. Внизу стоял Уилл. У нее перехватило дыхание. На нем был темно-коричневый фрак – она сама посоветовала его камердинеру предложить этот фрак Уиллу, не ссылаясь на нее. Цвет очень шел ему, особенно к его волосам.

Спускаясь с лестницы, она крепко держалась за перила, чтобы не упасть, потому что не спускала с него глаз. При звуках ее шагов он обернулся.

Его полные губы медленно растянулись в улыбке. Когда она оказалась на нижней ступеньке, он протянул ей руку.

– Добрый вечер, Элизабет.

– Добрый вечер, Уилл… – Ее голос прозвучал с придыханием.

Без сомнения, на балу больше всего будет разговоров об Уилле. Когда он подставил ей руку, она поняла, что упустила некоторые моменты в его образовании. Нужно сейчас же восполнить пробел.

– Уилл, – начала она, когда они сели в карету.

– Да, дорогая?

– Не назовите меня так снова! – выпалила она. – До того как мы приедем, нам надо поговорить о нескольких вещах.

Уилл откинулся на подушки и вздохнул.

– Что еще?

– Во-первых, я, как и все присутствующие на балу, буду называть вас Кендалом или вашей светлостью. Не позволяйте никому называть вас Уиллом. Ко мне следует обращаться «леди Элизабет».

– Да, дорогая.

Она уловила иронию в его голосе. Он насмехался над ней.

– Теперь насчет танцев, – сказала она. – Вы должны танцевать.

– Конечно, милая.

– Прекратите! – Она ощутила особенный запах его мыла и вздохнула. – Вы не должны танцевать с одной леди более двух раз.

– Почему бы и нет?

– Это означает, что вы оказываете ей предпочтение. У нее появляются определенные мысли, а также у ее матери. Вы – молодой неженатый герцог. Каждая мать захочет, чтобы вы танцевали с ее дочерью.

Он сложил руки на груди.

– А если я не захочу танцевать с ними?

– Вам обязательно следует пригласить на танец нескольких леди. Но не уезжайте с бала с одной из них. – В ее голове пронеслись ужасные мысли о том, что молодые леди будут пытаться скомпрометировать себя с ним. – Некоторые леди попытаются поставить вас в такое положение, когда вы оба предстанете в невыгодном свете.

– Почему бы мне вдруг захотелось остаться наедине с одной из этих женщин?

Она открыла рот, потом закрыла его, увидев, что улыбка тронула его губы.

– Под влиянием порыва, – сказала она.

– Это возможно. – Его улыбка стала шире, он наклонился к ней: – Тогда я предпочту еще один разговор в музыкальной комнате.

Элизабет напряглась.

– Этого больше не случится.

– Напрасно вы так думаете.

Карета остановилась, их разговор прервался прежде, чем она дала ему отпор. Он соскочил и подал ей руку, она взялась за нее и пошла с ним к дверям.

Она надеялась, что не забыла сказать ему что-нибудь важное. Она перебирала в уме: титулы, решительные матери, решительные молодые леди, число танцев и… Было что-то еще.

Вдовы! Самые опасные из всех. Она задержала шаг, вынудив его остановиться.

– Да?

– Вдовы, – сказала она.

– Простите? – Уилл взглянул на нее так, словно она была не в своем уме.

– Они способны обставить все таким образом, чтобы потом могли сказать, что спали с вами, – шепнула она.

– В самом деле? – Он ухмыльнулся. – Пожалуй, бал мне может понравиться. – Он потянул ее за собой, и они вошли в дом графини.

Ливрейный лакей распахнул перед ними двери. Пока они шли к бальному залу, ее охватило возбуждение. Последний раз, когда она была на балу, случилась неприятность, и ей пришлось срочно увозить Дженнетт.

Они прошли, все еще рука об руку, туда, где восседала леди Кантуэлл. Экстравагантная старуха сидела в кресле, обитом фиолетовым бархатом, окруженная старинными приятельницами.

– Мои дорогие подруги, приближается новая гвардия! – объявила леди Кантуэлл с кудахтающим смешком.

– Время идет, – отозвалась леди Шипли. – Мне мои обязанности начинают надоедать. Пусть этим занимаются те, кто помоложе.

– Тихо, Роберта, – одернула ее леди Кантуэлл и подняла глаза на Уилла. – Уильям Атертон, герцог Кендал.

Только вздорная леди Кантуэлл могла позволить себе назвать новоявленного герцога его христианским именем. Элизабет с интересом следила за обменом репликами.

– Да, миледи. – Уилл взял ее протянутую руку и склонился над ней.

Графиня, опираясь на трость, с усилием поднялась с кресла. При ее крошечном росте ей пришлось вытянуть шею, чтобы рассмотреть его.

– Я слышала, вы долго жили в колониях.

Элизабет сжалась.

– Я прожил десять лет в Америке, куда мой отец был послан с дипломатической миссией, а после того как началась война – в Канаде.

– Отлично, – сказала она. – Мне будет интересно больше узнать о бывших колониях, навестите меня через недельку.

– Как вам угодно, миледи, – сказал Уилл, поклонившись.

– Элизабет, милое дитя! – Леди Кантуэлл перенесла внимание на нее. – Надеюсь, что этого вы не упустите.

Элизабет нахмурилась:

– Прошу прошения?

– Вот этого, – повторила леди Кантуэлл, поворачивая голову к Уиллу. – Надеюсь скоро услышать о помолвке.

Элизабет открыла рот.

– Леди Кантуэлл, его светлость мой кузен. И не более того.

Графиня рассмеялась. Взяв Элизабет за руку, она отвела ее в сторонку.

– Моя дорогая девочка, всем известно, что герцог не является вашим кузеном.

– Ч-что вы хотите сказать?

Костлявая ручка сжала руку Элизабет.

– Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать. Отец не оставляет незамужнюю младшую дочь без ничего.

– У меня есть приданое, – защищалась она. Немного, но что-то у нее имелось.

– Когда вы захотите поговорить об этом откровенно, приезжайте ко мне. – Леди Кантуэлл оставила Элизабет стоять возле пальмы в кадке.

Элизабет огляделась и увидела направлявшегося к ней Уилла. О Боже, только не сейчас. Она не сможет говорить с ним сейчас, когда ее нервы на пределе. Последний раз, когда она пыталась поговорить с ним в таком состоянии, дело закончилось на диване в музыкальной комнате.

Она отвернулась и ступила на площадку для танцев, пытаясь затеряться в толпе. Она надеялась, что встретит кого-то из знакомых, с кем можно будет заговорить прежде, чем Уилл отыщет ее. Если бы Эйвис и Дженнетт были на балу. Или, еще лучше, Софи.

Элизабет подумала, что вполне могла бы воспользоваться советом Софи. В рассеянности она наткнулась на человека впереди себя.

– Очень сожалею, – начала; она, когда мужчина остановился и обернулся.

– А я совсем нет, – сказал лорд Сомертон. – И поскольку вы так сожалеете, я рассчитываю, что вы вознаградите меня, приняв приглашение на танец.

– Танец? – пискнула она.

Толпа отступила, освободив место для танцующих. Ей хотелось отказаться. Но, оглянувшись, она заметила быстро приближавшегося Уилла.

Сомертон подал ей руку.