Он покачал головой и убрал руки с ее плеч.

– Элизабет, так что, по-вашему, мне нужно сделать для детей? – спросил он.

Элизабет вернулась в свое кресло и пригубила херес.

– Я смогу помочь вам одеть их как подобает и организовать для них обучение на время, пока они здесь. Но…

– Но что?

Рассматривая свои руки, она сказала:

– Мне нужно будет оставаться в доме, чтобы служить им примером.

Уилл с улыбкой вернулся на свое место. Теперь он точно знал, зачем она так явно флиртовала с ним. Она хотела остаться в доме. Ему стало досадно, но одновременно эта мысль согрела его. Она будет спать в комнате напротив, и это взволновало его. Эта женщина была воплощением соблазна.

Но она права. Детям нужен пример и другая одежда и манеры. А он будет сопротивляться соблазну, думая об Эбигейл.

Элизабет поджала розовые губки и принялась рассматривать свои руки.

– Догадываюсь, что вы ответите. Завтра же я соберу свои вещи.

– Элизабет, вам не нужно уезжать. – Но лучше бы она уехала. Каждое ее движение искушало его, подобного с ним уже давно не происходило. Он пытался представить себе лицо Эбигейл, но перед его мысленным взором неизменно оказывалась Элизабет – она лежала обнаженная в постели.

– По-моему, вы сказали это исключительно для того, чтобы облегчить свою совесть. Завтра я съеду.

– Нет, – твердо заявил Уильям. – Вы правы насчет детей. Я не могу научить их тому, что им необходимо.

– Люси и Элли, прежде чем они появятся в обществе, должны научиться делать поклоны. Это совсем не просто.

– Делать поклоны?

Элизабет улыбнулась:

– Их непременно представят королеве.

Ужасно. Если они будут представлены королеве, обе девочки могут захотеть остаться здесь. Они увидят только преимущества, которые дают богатство и титул.

– Уильям? – мягко спросила Элизабет. – Так я могу начать приготовления?

– Да. – Это было не то, что он хотел сказать. Ему следовало сказать ей, чтобы она немедленно уехала и оставила в покое его сестер, чтобы ничему их не обучала, что им не нужно никакое общество.

Элизабет грациозно поднялась и улыбнулась ему:

– Спасибо, Уильям. Спокойной ночи.

Он смотрел ей вслед – на легкое покачивание ее бедер, обтянутых светло-зеленым шелком. Что в ней было такого, что заставило его сказать совсем не то, что следовало бы?

Он любит Эбигейл. По крайней мере, он так считает.

Последние пять лет, он ждал от нее, что она либо проигнорирует возражения своего отца, либо развеет сомнения Уилла. Однако чувства Уилла к ней оставались неизменными. Или это ему только казалось?

За последний год письма от нее приходили реже. Почему он не стал настойчивее бороться за ее руку?

Почему она ничего не сделала для него после смерти его отца?

Черт! Всего один день в этой проклятой стране – и его уже одолели сомнения. Эбигейл – вот кто ему нужен. Даже если он и сердит на нее за то, что она не вышла за него замуж. Ему не нужна другая женщина. И все же он ощущал, как его брюки стали тесными от возбуждения.

В Элизабет было что-то, что долго не давало забыть о ней после того, как она покинула комнату. Может быть, все дело в том, что у него давно не было женщины. Когда он впервые повстречал Эбигейл, ей было всего шестнадцать. Он дал себе слово, что ни за что не оскорбит ее просьбой отдаться ему до свадьбы. Они обменялись всего несколькими поцелуями.

Уилл встал и подошел к стоящему в углу маленькому столику вишневого дерева, в котором хранились спиртные напитки. Бренди он не любил, он выбрал виски. Налив немного виски в стакан, он одним глотком выпил его. Ему надо выбраться из этого дома, но идти некуда. И если верить Элизабет, он будет нелепо выглядеть в своем платье.

Он чувствовал себя ущербным. Прежде он всего раз испытал сходное чувство неполноценности – в первый месяц после смерти отца. Но тогда Алисия помогала ему с детьми. Теперь рядом нет никого.

Кроме Элизабет.

На следующее утро Уилл сидел за письменным столом, снова просматривая горы бумаг и конторских книг. Спал он плохо – всю ночь ворочался и метался, мечтая о женщине, о которой ему не следовало даже думать.

– Лорд Сомертон хочет вас видеть, ваша светлость.

Уилл поднял голову и посмотрел на лакея:

– Кто?

– Виконт Сомертон, ваша светлость.

Уилл наморщил лоб, припоминая проведенное в Англии детство.

– Я его знаю? – спросил он.

– Не могу сказать, ваша светлость.

Он пожал плечами:

– Проводите его сюда.

Лакей кивнул и вышел. Послышались громкие шаги. Ha-пороге появился высокий мужчина с коротко подстриженными светло-каштановыми волосами.

– Уилл Атертон, честное слово! Вы все тот же.

Уилл встал и присмотрелся к незнакомцу.

– Я вас знаю?

Гость наклонил голову набок.

– Сомертон. Когда вам было шесть лет, вы как-то летом несколько недель гостили в доме моего отца в Суффолке.

Неужели? Почему он не помнит этого?

– Прекрасно, добро пожаловать в мой дом, Сомертон.

Сомертон вручил ему бутылку отличного виски.

– Откуда вы знаете, что я люблю виски?

– Просто я так решил.

Сомертон опустился в глубокое кресло у камина.

– Как подвигаются ваши дела?

– Очень хорошо, – солгал Уилл.

Сомертон натянуто улыбнулся. Посмотрев на бумаги, разложенные на столе, он произнес:

– В самом деле?

Уилл сел и вздохнул:

– Нет. Я понятия не имею, что делать со всеми этими бумагами. Единственное, что я уяснил благодаря Элизабет, – это то, что я не могу продать большую часть моего наследства.

– Ах да. Плата за удовольствие иметь титул.

– Вы что-то знаете об этом? – небрежным тоном спросил Уилл.

– Разумеется. Только зачем вам продавать что, бы то ни было? О покойном герцоге говорили, что он богат как…

– Он был богат и, судя по всему, оставил свои владения в прекрасном состоянии. – Уилл смотрел на бутылку виски и не мог сообразить: два часа дня – не слишком ли рано, чтобы открыть ее?

– Тогда почему?… – Сомертон замолчал, видимо, решив, что заданный им вопрос прозвучал неуместно.

– Мне нужно продать имущество и возвратиться в Америку. – Какого черта он посвящает совершенно незнакомого человека в обстоятельства своей жизни?

Сомертон подался вперед и улыбнулся:

– Я понимаю.

– В самом деле?

– Кто-то ждет вашего возвращения, и вы хотите доказать ей, насколько успешным вы стали здесь.

– Возможно.

Сомертон встал и взял в руки бутылку виски.

– Мне кажется, что для такого разговора не мешает немного подкрепиться.

Он ждал, пока Сомертон наполнит виски два довольно больших стакана. Уилл взял стакан из рук Сомертона и поднес к губам. Сомертон остановил его.

– Тост, – произнес Сомертон с улыбкой. – За возобновление дружбы.

Уилл поднял свой стакан и сделал большой глоток.

– Черт, отличное виски.

– Самое лучшее. – Сомертон сел. – Расскажите мне о том, что побуждает вас вернуться в Америку.

Не успев осознать, что он делает, Уилл рассказал все, начиная от Эбигейл и кончая его сестрой и Элизабет. Хотя некоторые детали, касающиеся Элизабет, он, разумеется, опустил.

– Значит, Элизабет решила остаться, чтобы представить ваших сестер в обществе? – спросил Сомертон.

– Совершенно верно.

Гость улыбнулся:

– Прекрасно. Могу я помочь вам с этим? – Он указал на кучу бумаг на столе.

– Мне нужна консультация опытного солиситора.

– К счастью, я знаком с одним из них, – сказал Сомертон и, помолчав, добавил: – Но вам этого мало.

– О? – Что же еще ему нужно? Солиситор поможет ему разобраться во всей этой путанице и, возможно, найдет ему покупателя на ту часть владений, которая не относится к майорату.

– Позвольте мне сказать вам, что вы не выглядите как герцог. И ведете себя не как герцог.

– Я не герцог. – Господи, этот человек теперь твердит то же, что и Элизабет. Надо остановить его. Не Элизабет ли попросила его прийти сюда?