Эван тоже молчал, будучи не в силах придумать хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение своим поступкам. Она леди. Он водяная крыса. Распутник. Вор. Ему так хотелось сказать: «Это не то, что ты думаешь». Как было бы чудесно, если бы он мог заверить ее: «Я не таков, каким ты меня считаешь»! Но он не мог это сделать. Потому что она была права.

Он всегда был ниже ее. И похоже, всегда будет. Она даже не понимает, как низко он пал.

Больше всего на свете Эвану хотелось отбросить шкатулку в сторону; заключить Сьюзен в объятия и пообещать ей стать таким человеком, о каком она мечтает. Но у него нет на это шанса.

Прижав к себе шкатулку, Эван направился к двери, намереваясь выйти, не объясняя своих действий и не пытаясь скрыть собственной грубости.

Сьюзен расправила плечи и подбоченилась. Она была почти вдвое меньше Эвана, но намеревалась задержать его. Отважное решение, особенно если учесть, что шансы на успех у нее минимальные.

И, как всегда, Эван не мог не восхититься ею. Решимость придавала ей смелости, однако в ее глазах все еще поблескивала серебристая капелька надежды. Сердце Эвана дрогнуло. Она все еще хочет ему верить. Надеется, что он опровергнет ее подозрения и опасения. А он собирается разочаровать ее еще больше.

– Отойди в сторону, Сьюзен, – попросил Эван. Говорил он тихо, понимая при этом, что она слышит стальные нотки в его голосе.

Сьюзен с трудом сглотнула и помотала головой. А потом, глубоко вздохнув, сунула руку в карман и вынула нож. Кончик клинка был направлен прямо ему в грудь.

– Извини, – проговорила Сьюзен тихим, но полным решимости голосом, – но я не могу позволить тебе унести шкатулку.

Эван был сам себе ненавистен в это мгновение. Больше всего ему хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте, оказаться другим человеком. Будет чудовищно, если его краткосрочные отношения с мисс Стэнтон закончатся таким образом. Но выбора у него не было. Если его повесят, никому не будет от этого пользы.

– Мне очень жаль, – честно ответил он и достал пистолет.

Конечно, он легко выхватил бы у нее нож, да только при этом он мог ненароком ранить и Сьюзен. Эвану хотелось объяснить ей все, оправдывая свои действия, увидеть, как ужас в ее глазах сменяется доверием. Однако несмотря на войну, разыгравшуюся в его сердце, он не мог оставаться в Мунсид-Мэноре ни минуты дольше. Он воспользовался случаем выскочить из столовой со шкатулкой в руках, но восторженная дрожь победы больше не сотрясала его тело.

Вместо этого он испытывал боль потери.

Сьюзен не собиралась отпускать Ботуика со шкатулкой. Слишком много людей рассчитывали на ее помощь. И некоторые из них пока живы.

Она бросилась наверх за плащом (хватит с нее дождей на эту неделю), а затем выругалась, когда поняла, что кружная дорога до передней двери по запутанным лабиринтам коридоров Мунсид-Мэнора заняла у нее драгоценную четверть часа. Она уже начала серьезно подумывать о том, чтобы сыпать за собой хлебные крошки, дабы не теряться в бесконечных коридорах.

Хорошо хоть, что ей не надо думать о том, куда бежать. Наверняка мистер Ботуик понес шкатулку к себе домой. Не сомневалась она и в том, что он сделает все возможное, чтобы она до нее не добралась. А это означает, что ей придется пробираться незамеченной.

Сьюзен направилась в темноту по дорожке, связывающей жилище мистера Ботуика с Мунсид-Мэнором. Сначала она пожалела о том, что не прихватила фонарь, а затем отругала себя за глупость. Нести с собой фонарь нелепо. Если мистер Ботуик смог пробраться в Мунсид-Мэнор и обратно в кромешной тьме, то и ей это под силу.

Все, что ей нужно, – это не сходить с тропы.

– Иди строго по тропинке, – шепотом сказала Сьюзен самой себе, когда, казалось, прошло уже не меньше часа. – Да, ты слышишь какой-то шум, но эти звуки издают не дикие животные. Не останавливайся, иди вперед.

Земля под ногами была сколькой от мокрых листьев. Песчаная почва оседала под каждым шагом отчего Сьюзен едва не теряла равновесие и шла покачиваясь. Если сначала она почти ничего не видела, то сейчас, когда темные облака скрыли тонкий полумесяц, все вокруг вообще погрузилось в полную тьму. Но на деревья она пока не натыкается, а это значит, что она все еще идет по тропинке.

Только тропинка, по которой она шла, была очень узкой, стало быть… это была вовсе не та тропа, по которой она шла в Мунсид-Мэнор от конюшен?

Сьюзен очень не хотела признаваться себе в этом. Хотя, может, она никогда и не бывала у конюшен. Да нет, все в порядке, еще немного – и деревья расступятся. К тому же другого шанса у нее может и не быть.

Сьюзен заледеневшими пальцами схватила золотую цепь у себя на шее и вынула из-под лифа крест. Несколько мгновений она прижимала крест к груди. Она добудет эту шкатулку! Контрабандистов поймают, леди Эмелину освободят, а призраки леди Бон и мистера Ботуика обретут наконец вечный покой. Она справится со своим делом. Должна справиться.

Медленные шаги Сьюзен стали еще медленнее, когда она услышала где-то впереди шум. Кто-то шел по упавшим веткам. Мистер Ботуик? Может, она все-таки нашла дорогу к конюшням?

Сьюзен осторожно раздвинула ветви и вгляделась в темноту. И увидела…

Что перед ней не было никаких конюшен. Но был сарай… И это не мистер Ботуик, а мистер Форрестер с фонарем в руках, прикрытым полой плаща. Судя по всему, он только что сошел с той самой тропы, на которой недавно стояла Сьюзен. Святой Господь!

Сьюзен ухватилась за ствол ближайшего дерева, чтобы не упасть, и постаралась замереть.

У нее перехватило дыхание, когда увидела, с кем встречался мистер Форрестер.

Дина Девоншир!

Без сомнения, они не собираются уединяться в курятнике. Сьюзен пребывала в уверенности, что мисс Девоншир скорее умрет, чем ступит ногой в грязную крохотную хибарку. Хотя всего несколько часов назад Сьюзен подумала бы то же самое и о мистере Форрестере. И вот человек, которого она считала добрым, но наивным, оказался прямой противоположностью тому, каким она его себе представляла. Так что, возможно, и мисс Девоншир вовсе не такая пустоголовая кукла, какой кажется.

– Уходите, – сказала мисс Девоншир, украдкой оглядываясь по сторонам. Сьюзен еще раз удивилась тому, какие у нее круглые и узкие плечики. – Встретимся в другую ночь.

Судья даже не замедлил шаг.

– Нет, мне необходимо с вами потолковать, – заявил он.

– Это небезопасно, – настаивала она.

– Небезопасно? В такой час? – Мистер Форрестер кивнул на одинокую корову, которая спала, стоя на месте: – Да нас только животные могут услышать!

Прикоснувшись к его руке, мисс Девоншир заморгала своими огромными глазами.

– Но мисс Стэнтон уже видела нас тут! Вдруг она снова придет сюда!

– Она не сможет, – отозвался мистер Форрестер. – Я приказал дворецкому Олли запереть ее в спальне.

Сьюзен едва сдержала желание удариться лбом о ствол дерева. Она не только заблудилась на пути к конюшням мистера Ботуика, так еще не сможет войти в свою спальню, когда вернется в Мунсид-Мэнор. Это, конечно, если ей вообще удастся найти дорогу к дому.

– Вы… – Голос мисс Девоншир дрогнул. Темные линии прочертили ее прекрасный лоб, словно она только сейчас поняла, что ее сплетни могут вызвать более серьезные последствия, чем она предполагала. Ее пальцы больше не сжимали руку судьи, а огромные глаза не поглядывали на него кокетливо. Теперь она сложила руки под грудью. – Не думаю, что мисс Стэнтон задумала что-то нехорошее… По-моему, она просто слишком… любопытна.

– Не беспокойтесь. Я позабочусь о ее любопытстве. – На этот раз улыбка мистера Форрестера казалась не столько ангельской, сколько демонической.

Сьюзен надеялась, что переоценивает угрожающие нотки в его голосе, сулящие ей скорый конец.

Мисс Девоншир отступила от судьи. Несмотря на то что она стояла всего в нескольких дюймах от сарая, ее плечи слегка стукнулись о закрытую дверь. Она нервно оглянулась, услышав неожиданный звук, но на сей раз по ее глазам было видно, что она даже хочет, чтобы кто-то их услышал.