Пока они шли по темным коридорам особняка, Сьюзен все время смотрела на полупрозрачную голову призрака. Он не был честен с ней. Однако стала ли бы она помогать ему, если бы он с самого начала сказал ей, что он контрабандист? Она была вынуждена признать: мертвый мистер Ботуик прямо-таки горел желанием исправить собственные ошибки. А это означало, что далеко не все пираты неисправимы.
– С вами хочет поговорить Эван, – быстро произнесла она.
Мертвый мистер Ботуик остановился и повернулся к ней лицом.
– О чем? – поинтересовался он.
– Я помню, что вы просили меня не говорить ему о том, что мы с вами общаемся, но он сам об этом догадался, – проговорила Сьюзен и задумалась. – Он сказал, что ему хотелось бы, чтобы вы к нему пришли… раньше. И еще он хочет, чтобы вы посетили его сейчас.
– Если бы желания были лошадьми, то нищие ездили бы верхом. – Призрак небрежно пожал плечами, но по его глазам Сьюзен поняла, что ее слов, а не оставили его настолько равнодушным, как он хотел казаться.
– Мы могли бы потолковать, – медленно произнесла Сьюзен. – Мы втроем, – пояснила она. – Это было бы не очень удобно, но возможно. Может, вы захотите попробовать?
Ну да, это если в ближайшее время получится свести обоих мужчин в одной комнате. Ведь как только она поможет призраку выполнить его миссию, он тут же исчезнет навсегда и шанс будет утерян.
Мертвый мистер Ботуик отвернулся от Сьюзен и понесся вперед по лабиринту коридоров, не ответив ей.
Правда, он не сказал «Нет».
– Но как же ваши доказательства могли попасть в шкатулку, если не вы их туда положили?
Мертвый мистер Ботуик опустил свои полупрозрачные веки.
– Я готовился тайком поднять паруса, – промолвил он в ответ. – Я знал, что если меня поймают, то убьют и мой дом обыщут. Поэтому я был вынужден доверить доказательство тому, кто знал о происходящем, но будет вынужден помалкивать.
Сьюзен с сомнением посмотрела на него.
– Это могла быть я, но не думаю, что ваш приятель-пират мог…
– Это не Олли, – покачал головой призрак и добавил: – Я говорю о его жене.
Сьюзен споткнулась.
– Вам помогала леди Эмелина? – изумленно спросила она.
– Я знал о шкатулке, – продолжило привидение, перелетая из одного коридора в другой. – Любой, кто бывал в столовой, видел ее, мог ее открыть и знал, что она пуста. Пока шкатулка была не заперта, она могла служить лишь украшением. У меня в голове план созрел случайно. Мы договорились, что если я не вернусь к полуночи, она спрячет бумаги в шкатулку и будет держать их там до тех пор, пока кто-то, достойный доверия, не станет искать ответы на вопросы.
– И она это сделала! – воскликнула Сьюзен. – Кузина Эмелина сбежала из подвала и…
– Нет, – возразил призрак. – К моему стыду, она оказалась в подвале именно из-за того, что помогала мне. Леди Эмелина была единственной, кто мог взять шкатулку, и подвал – это наказание за то, что она это сделала. Олли был в ярости.
– А ему известно, что в шкатулке?
– Он подозревает, – ответил мертвый мистер Ботуик. – Дело осложняется еще и тем, что леди Эмелина не глупа. Она никогда не встала бы на его пути, не будь у нее на то веских причин.
Ну да, например, надежды увидеть любимого муженька колесованным или четвертованным. И Сьюзен не могла винить ее за это. Она тоже сделала бы все, что угодно, лишь бы доказательство виновности пиратов не попало им в руки. Леди Эмелина, как и ее мать, была готова поставить на кон свою жизнь и свободу. Сьюзен не могла оставаться к этому безучастной.
– Давайте достанем эту шкатулку. – И, приосанившись, она прошла мимо призрака.
– Погодите, – пробормотал он, так близко подлетая к какой-то двери, что одна его рука стала невидимой. – Я слышу голос Олли.
– Отлично. Это означает, что он не в столовой. – Сьюзен махнула ему рукой, предлагая следовать за ней.
– Ш-ш-ш… Я хочу послушать. – С этими словами привидение просочилось сквозь дверь.
Интересно. И что ей теперь делать? Ждать его? Или самой достать шкатулку?
Вздохнув, Сьюзен прижалась ухом к стене, решив дать призраку тридцать секунд, а потом направиться в столовую за шкатулкой.
– Вы не должны здесь находиться, – услышала она чьи-то слова. Мертвый мистер Ботуик был прав: это определенно говорил гигант.
– Не бойтесь, – раздался спокойный голос его собеседника – голос джентльмена с легким деревенским выговором. Мистер Форрестер?! – После истории с вашей гостьей у меня всегда есть чудесное оправдание. Если она спросит, я всегда смогу сказать, что зашел проведать вашу жену. Надеюсь, вы уже купили цепь потолще?
Сьюзен тихо вскрикнула, а затем запоздало зажала рот руками.
– Говорите тише, – сказал гигант, – а то и у стен есть уши, знаете ли.
Дрожа всем телом, Сьюзен отошла в сторону. Она слышала достаточно. Что бы там сейчас ни происходило между гигантом и судьей, мистер Форрестер прекрасно знал всю правду о леди Эмелине и нарочно не вмешивался. В лучшем случае он лицемерный мерзавец. Еще один человек, которому нельзя доверять. Интересно, что ему еще известно?
Она больше не Могла довериться ему. Слишком много она теперь о нем знает. Ей нужен настоящий представитель закона. И она найдет такого, как только приедет в Бат. Только надо вооружиться как можно большим количеством доказательств.
Сьюзен стремглав бросилась вперед по коридору. Она должна украсть шкатулку. Это ее единственная надежда.
В Мунсид-Мэноре стояла тишина, когда Эван вошел в особняк через черный ход для прислуги. Подозрительная тишина. Недавно закончилось время ужина, а он не увидел ни лакеев, ни горничных, не говоря уже о хозяине Мунсид-Мэнора или его преданном псе – дворецком. А это означает, что двое последних заперлись где-нибудь в темном закутке особняка и замышляют недоброе – это если они вообще дома. Где могут быть слуги, Эван понятия не имел. Если только им не дали тех же указаний, какие он дал своим лакеям: «Собирайте вещи! МЫ скоро уезжаем».
Однако, если повезет, ему не придется покидать Борнмут. Во всяком случае, против воли. Теперь, когда судовые журналы сожжены, ему нужно всего лишь добраться до содержимого сейфа, декорированного под шкатулку для драгоценностей.
Эван прямиком направился в столовую. Темно. Пусто. Отлично! Подойдя к камину, Эван взял с каминной полки тяжелую шкатулку для драгоценностей. Ему даже не верилось в такую удачу.
Легкий скрип половицы под чьей-то ногой быстро развеял радостные ощущения.
Прижимая шкатулку к груди с такой же нежностью, с какой отец прижимает новорожденного сына, Эван медленно повернулся, вознамерившись при необходимости обрушить шкатулку на голову Олли. Не для того он так далеко зашел, так близко подобрался к своей цели, чтобы вновь оказаться под угрозой быть повешенным.
Однако в дверях был не Олли, а мисс Стэнтон.
Посмотрев на шкатулку в его руках, она взглянула ему прямо в глаза. Ее взгляд был полон разочарования. Словно она уже начала было думать о нем лучше, но он подтвердил ее худшие подозрения.
Эвана словно ножом по груди полоснули. Он прочел правду в ее глазах: ему никогда не добиться того, чтобы она стала хорошо относиться к нему, никогда не выбраться со дна, на которое он опустился по собственной воле. Но сейчас он не мог отступить – сейчас, когда последняя ниточка, связывающая его шею с петлей на виселице, находится у него в руках.
– Я знаю, что находится в шкатулке, – сказала Сьюзен, делая шаг в темную комнату. – И мне известно, зачем вам нужно ее содержимое.
Эван моргнул и крепче сжал шкатулку. Если ей известно, что лежит в шкатулке, значит, она на несколько шагов опередила его. Если она знает, зачем ему нужно содержимое… это означает, что ей известно все. И его мечты стать когда-нибудь достойным джентльменом, который ухаживает за молодой леди, желающей вступить в брак, навсегда останутся только мечтами.
– Возможно, вы привыкли брать что захотите и где захотите, – тихо, но неумолимо продолжала Сьюзен. – Но сейчас этому пришел конец. – Она замолчала и прикоснулась рукой к цепочке, висящей на шее. – Я надеялась… – Сьюзен вновь осеклась, на ее лице, застыло выражение печали и грусти.
