– Ступай, – лишь бросил он.
Вот и хорошо, подумал Эван, он и так чрезмерно задержался здесь.
Он вышел из столовой и, захлопнув за собой дверь, направился к черному входу. Отчасти потому, что задняя дверь выходила на дорожку, ведущую к его дому, а отчасти – по той причине, что Эван был не прочь бросить еще один взгляд на каменный сад теперь, когда ему было известно, что женщина, настолько хрупкая, чтобы вставать с кровати, предположительно занималась нетрадиционным садоводством.
Одно время он считал, что в третьей могиле похоронен Тимоти, но что об этом думали остальные? Не может быть, что все они разыскивали пустую шкатулку для драгоценностей.
Едва ли он мог спросить об этом Форрестера, не признаваясь в том, что он тоже был там ночью. А вот мисс Стэнтон… Эван проклинал себя за то, что упустил несколько прекрасных возможностей поинтересоваться у нее, что (или кто), по ее мнению, зарыто под пустым могильным камнем. Когда он увидит ее в следующий раз, то обязательно…
Запах жасмина… Вот и Сьюзен – прямо у задней двери.
Но при этом ее взгляд устремлен не на выход, а в противоположном направлении – туда, где находилась темная лестница, которая, как считал Эван, ведет в кладовую. Мисс Стэнтон, стоя спиной к нему и держась руками за каменные стены по обе стороны от нее, шагнула на первую ступеньку.
Эван осторожно приблизился к ней.
– Что вы тут?
Подскочив на месте, Сьюзен резко повернулась и толкнула его.
Эван не шелохнулся.
Она приложила палец к губам, широко распахнув глаза.
– Ш-ш-ш… – едва слышно прошептала она.
Эван молчал – скорее от недоумения, чем от желания повиноваться. Эта девушка ненормальная.
Сьюзен снова повернулась к темноте, и Эван решил уйти, как и собирался минуту назад.
Явно раздраженная, Сьюзен, похоже, совершенно забыла о том, как почти занималась с ним любовью. Она не спускалась вниз, но и не возвращалась в холл. Она вообще ничего не делала.
Эван терял время. Черт, почему он стоит рядом с ней, вместо того чтобы поскорее уйти? Ответа на этот вопрос у него не было. Эта девушка одержима мыслями о замужестве. Его вполне устраивает жизнь холостяка. Она от любых новых отношений ждет каких-то обязательств. Он всегда вступал только в те отношения, которые не требовали никаких обязательств. Так что, судя по всему, им не о чем говорить.
Эван уже совсем было собрался уходить, как вдруг ему вспомнилось, что у них еще есть тема для разговора, раз уж он решил забыть о задетой чести. Ему была ненавистна мысль о том, что Сьюзен, сбежавшая от него через несколько секунд после того, как достигла вершины наслаждения, с радостью ляжет в постель с каким-нибудь светским хлыщом – и только потому, что у него есть титул.
Неудивительно, что, раздумывая об этом, Эван совершенно забыл о том, что его сюда привело. Дело не в том, что он скучал по Сьюзен. Вовсе нет. Скорее, он ей не доверял.
– Почему вы сказали Гарриет, что ее брат умер? – спросил он.
– Ш-ш-ш! – Махнув на него рукой, словно успокаивая расшалившегося ребенка, Сьюзен прошептала: – Это был не лучший мой поступок, признаюсь. Но сейчас не шумите, пожалуйста, и дайте мне послушать.
Эван смотрел на ер затылок.
Не ее лучший поступок? Что это означает, черт побери? Он-то ждал, что она будет все отрицать. Но этого не произошло. Стало быть, это правда. И как это понимать? Во-первых, он даже представить себе не мог, где она вообще могла познакомиться с Редом, особенно если учесть, что их встреча должна была состояться до ее приезда в Борнмут. Ну и, конечно, совершенно невозможно понять, кто мог ей сообщить о его смерти.
– А откуда вы узнали, что он?…
– Ш-ш-ш… – в третий раз прошипела она, призывая его к молчанию, а потом жестом подозвала к себе. – Вы что-нибудь слышите?
Раздосадованный тем, что мисс Стэнтон явно не скажет ему ни слова, пока он не выполнит фантазию, которая взбрела в ее взбалмошную голову, Эван наклонил голову и прислушался. Он очень старался – несколько долгих мгновений. Но потом сдался.
– Я ничего не слышу, – сказал он.
– Я тоже. – Сьюзен повернулась к нему, ее глаза стали почти такими же огромными, как линзы очков. – Интересно, что это значит?
Это значит, что она, судя по всему, совсем с катушек съехала.
Ну какие звуки могут раздаваться из кладовой? Крики фазанов, оживших после смерти?
– Я должна посмотреть, – прошептала Сьюзен. – Пойдемте со мной. Я не хочу идти туда одна.
Она сделала три-четыре шага в темноту, затем остановилась, оглянулась на него и жестом велела поторопиться.
Эван вздохнул. Если Олли застанет их за тем, что они шпионят за аккуратными рядами банок и оловянной посуды, ему придется несладко. Команда и без того подтрунивала над его странноватыми вкусами после того, как они с братом отказались есть помои, которые им подали в грязных мисках в их первую ночь на корабле. Он не стыдился того, что ему нравится хорошая еда, но он не хотел еще раз становиться предметом насмешек, особенно сейчас, когда ему лучше держаться подальше от капитана. И от дома Олли.
А вот мисс Стэнтон не переставала смотреть на него. Более того, она явно начинала не на шутку сердиться и взмахами руки призывала его спускаться вниз.
Ну ладно, так и быть. Но ей лучше поторопиться.
Эван быстро преодолел несколько ступенек, прошел мимо Сьюзен, задев ее плечом, и стал спускаться ниже. Посреди лестницы он вытащил единственную свечу из настенного подсвечника и пошел еще быстрее. Чем скорее он окажется внизу, тем скорее сможет вернуться наверх. Не похоже, что существуют какие-то причины, заставляющие ее пугаться того, что находится за углом. Это же кладовая, Господи…
Эван остановился так резко, что растопленный воск свечи закапал ему на пальцы. Но он этого почти не чувствовал. Все, что он видел, так это высокие каменные стены, влажные от времени и плесени. От кольца на стене тянулась толстая железная цепь, которая была пристегнута к тонкой лодыжке. Перепуганная владелица этой самой лодыжки покачивалась в дальнем углу, крепко обхватив колени руками, а ее рот был завязан грязным носовым платком.
– О нет! – воскликнула Сьюзен. Обежав вокруг Эвана, она упала на колени перед изможденной девушкой со светлыми косами и бледной кожей. – Кузина Эмелина, что они с тобой сделали?
Эван едва не выронил свечу.
Так это леди Эмелина?!
Он думал… думал… Нет, признаться, его мозг не был готов быстро переварить эту информацию, но что ему точно не пришло в голову, так это то, что несчастная женщина перёд ним – жена Олли.
Эван стал шарить пальцами по щелям между камнями в поисках ключа.
– Не старайтесь. – Не сводя глаз с дрожащей кузины, мисс Стэнтон стала осторожно развязывать узел на перепачканном платке. – Пугало носит ключи с собой.
– Пугало? – переспросил Эван, недоуменно моргая.
– Я вынужден носить ключи с собой, потому что вы везде суете свой нос, – раздался сверху скрипучий голос дворецкого.
Несмотря на то что Эван сразу же узнал этот голос, он был почти готов увидеть настоящее пугало в дверях. Почему бы и нет? Еще несколько часов назад он абсолютно утерял ощущение реальности.
Но нет, между ними и лестничным колодцем стояли дворецкий и Олли.
– Почему ты приковал жену к стене в подвале? – спросил Эван, не в силах скрыть охвативший его шок.
Олли ничего не ответил.
Зато его ручной пес – дворецкий – ухмыльнулся.
– А вы знаете место получше, где бы ее можно было приковать? – спросил он.
Эван сжал кулаки. У него чесались руки от желания ударить по самодовольной физиономии лакея, но он сдержал это желание. В конце концов, это слуга Олли. И они находятся в доме Олли. Поэтому Эван повернулся к хозяину:
– Сними с нее цепь!
– Нет!
Как и прежде, Олли ответил быстро и равнодушно. И было ясно; это его последнее слово.
Что хуже всего, Эван ничего не мог с этим поделать. Конечно, можно было освободить пленницу и выкрасть ее из дома, но тогда его обвинят в нарушении закона и повесят. А женщину вернут мужу.
