- Не смей произносить в моем присутствии слово "обед"! - прорычала я, по-прежнему держа в руках блокнот и обдумывая наш с ним настоящий разговор.

Рэджем передал мне воду и сел, вытянув перед собой ноги.

- Я тоже там буду.

К сожалению, и я. Причем нет никакой возможности избежать посещения Ригеля II и не сыграть на руку Кирну, усугубив свое положение. Плохо быть знаменитой. Но я должна вести себя так, чтобы у них сложилось обо мне хорошее мнение. Люди обладают неприятно узким взглядом на понятие угрозы для себя.

Кают-компания перестала быть для меня приятным убежищем. Мне ужасно хотелось вернуться домой.

И объясняться с Эрш?

Может быть, я зря хочу домой?

Снежинки стучали по стеклу и падали вниз, купаясь в лучах света, льющегося из моего окна. Я прищурилась, стараясь не смотреть на собственное отражение и увидеть что-нибудь иное, кроме крупных белых снежинок. Однако сегодня Ригель II не собирался демонстрировать мне свои пейзажи.

Я вздохнула и рассеянно слизнула со стекла туманный овал, оставшийся от моего дыхания. Снег не обращал на меня никакого внимания, его гораздо больше занимали попытки забиться во все щели и утлы подоконника. Пустое занятие, поскольку маленькие сугробики, словно миниатюрная лавина, тут же рушились вниз. Эта картина пробудила у меня воспоминание, разделенное с членами Паутины, - Ански провела несколько месяцев под слоем замерзшего кислорода на Калебе IX.

Быть погребенной заживо очень даже неплохо, если ты, дожидаясь оттепели, с удовольствием сочиняешь стихи. Я отбросила в сторону воспоминание, от которого мне не было никакой пользы, и, отвернувшись от окна, начала бессмысленно бродить по комнате, огибая табуретки, столы, кровать... Интересно, кому из команды пришлось уступить мне предназначенное ему помещение?

Да, я нисколько не волнуюсь по поводу завтрашнего дня, когда в качестве почетной гостьи Федерации приму участие в куче официальных обедов и переговоров.

Почетная гостья, ха-ха-ха! Моя дверь заперта снаружи. Тем самым мне однозначно предлагалось: сиди на месте.

Что ж, в обычных обстоятельствах у меня более чем хорошо получалось с данным требованием. Но еще лучше я умела просачиваться сквозь запертые двери - и кому, как не Рэджему, это знать.

- Обещай, что ты здесь останешься по крайней мере до завтра. Ты должна встретиться с заместителем министра.

Я громко зарычала, даже не пытаясь притвориться, как меня тронула его искренность.

- Кирн сказал, что я за тебя отвечаю. Эсен, если ты сбежишь, то моей карьере конец.

А как насчет моей карьеры, Рэджем?

Я ударилась локтем об угол громоздкого аквариума, стоявшего посреди комнаты. Больно! Вода в огромном стеклянном кубе и его обитатели заволновались, так что пришлось поспешно пробормотать: "Извините".

Кретенги, яркие крошечные капельки с плавниками, были еще слишком малы, чтобы их есть, но все равно испуганно жались к искусственным подводным растениям. Впрочем, уже в следующее мгновение я почувствовала себя страшно неловко: надо же, разговариваю сама с собой. Подумаешь, домашние любимчики! Я поправила аквариум и нашла пару полотенец, которыми прикрыла лужу на полу.

Дверь весело засвистела. Мало того что заперли меня, еще и заявились посреди ночи! Конечно, вряд ли мне принесли еду, поэтому я, проигнорировав сигнал, легла на коврик у кровати и прикрыла нос хвостом.

Раздался второй свисток.

- Ладно, - прорычала я. - Входите.

Дверь открылась, и я увидела Рэджема в толстом пальто из узорчатой ткани с меховым воротником. В руках он держал ярко-красный узел. Я мрачно смотрела на своего приятеля сквозь завитки шерсти на хвосте. Снежинки таяли у него на волосах и превращались в капельки воды; он радостно улыбался, а его щеки горели ярким румянцем.

- Ну, перестань сердиться, Эс! - заявил Рэджем и, оставляя следы на полу, вошел в комнату. Он тоже наткнулся на аквариум, но успел увернуться от выплеснувшейся наружу воды. - Пора прогуляться и получить от жизни удовольствие.

Рэджем развернул узел: на ковер упала пара сапог и огромное красное пальто.

Заставить кончик хвоста не бить о пол было очень трудно. Я села, прижала его задней лапой и одновременно принялась поводить ушами, демонстрируя свое неудовольствие.

- Кирн узнает.

Я показала на пояс, закрепленный у меня на животе. Это не был вопрос.

Лицо Рэджема озарила ангельская улыбка.

- Никаких проблем. Кирн занят. Все заняты! Разве ты не знаешь, какой сегодня день?

Иными словами, где-то устроили праздник по случаю возвращения "Ригуса", и мой приятель так сильно набрался, что забыл о своей карьере. Я подняла уши, решила ничего ему не говорить и взяла пальто.

Впрочем, покидая через несколько минут здание, я поняла, что Рэджем не до конца лишился здравого смысла. Он позаботился о том, чтобы никакой наблюдатель - ни человек с исключительно острым зрением, ни электронный прибор - не узнал его спутника. Сапоги скрывали мои лапы; пальто с капюшоном почти касалось земли.

Рэджем вел меня по сырой колее подъездного пути, а я, слизывая снежинки с гладкой кожи собственного носа, с интересом поглядывала по сторонам.

Подъездную площадку окружали прямоугольные двухэтажные здания, на верхних углах которых висели корзинки с красными и зелеными огнями. Мне понравилось, и я постаралась запомнить эту картинку. Несколько окон, включая и мое, отбрасывали полоски света на засыпанные снегом деревья, растущие вдоль дороги. И никого вокруг. Тишину нарушал лишь шум нашего дыхания, шаги по мокрому снегу и шуршание пальто.

Я уже собралась схватить Рэджема за рукав и потребовать объяснений, куда он меня ведет, когда нас залил свет двойных фар автомобиля. Машина медленно проехала по снегу и остановилась по знаку Рэджема. Надпись на ее боку немного меня успокоила - вряд ли кто-нибудь станет меня похищать, воспользовавшись "Дешевым прокатом автомобилей Большого Ала: наша специальность - подготовка к зиме".

Постаравшись стряхнуть с ног мокрый снег, мы забрались на заднее сиденье. На полу лежали коврики из пластика, и на них почти мгновенно образовались коричневые лужи растаявшего снега, по которым пошла рябь, когда мы устроились внутри машины.

Водитель повернулся, чтобы с нами поздороваться, и я почему-то нисколько не удивилась, увидев веселое лицо Томаса.

- А ты сможешь вести машину? Уловив его дыхание, я поморщилась.

- Конечно, дорогуша-клыкастик, - ответил Томас и сбросил капюшон с белой отделкой. Я продемонстрировала ему парочку клыков, но вполне дружелюбно. Большой серебристый колокольчик, пришитый к капюшону, мелодично звякнул, когда он снова надел его на голову. - Поехали на праздник!

- По-моему, ты говорил, что это самая скучная планета...

Рэджем хихикнул:

- Чистая правда, Эсен...

- Но не сегодня. Эта ночь для веселья и радостного воя, старушка гончая!

Весело напевая, Томас уверенно погнал машину вперед по снегу.

Клыкастик? Старушка гончая! Люди невозможны, грубы... как раз то, что мне нужно. И вдруг я ощутила, что мною овладело весьма приятное ощущение ожидание чего-то необычного. Спрятав память о нем в самые дальние уголки своего сознания, я сделала последнюю попытку избавиться от укоров совести.

- Вы оба поступаете не слишком разумно. Предполагается, что я должна сидеть в своей комнате.

Рэджем снял перчатки и потряс ими над головой Томаса, обрызгав нас всех каплями растаявшего снега.

- У нас испуганный или обеспокоенный вид? Ты же чувствовала себя несчастной. Ну, и мы с Томасом тоже чувствовали себя несчастными. Разве мы могли веселиться без тебя?

"Ха-ха-ха", - сказала я про себя.

- Кроме того, мы отлично знаем, что делаем. Что касается меня, то я считаю противозаконным пропустить единственную вечеринку, которая устраивается на Ригеле.