Мы должны принимать во внимание старика. Он тот, кого следует бояться. Ее очень удивило, что угрозы Сент-Клэра могут напугать Гордонов.

Очень некстати, что тебя снова вызывают, пока она здесь… Вызывают куда? Если бы только Доминик не застукал ее за подслушиванием, она бы узнала и остальное. Может быть, тогда она смогла бы разрешить все подозрения по поводу ее родственников. Но, судя по дальнейшему поведению ее дяди, она уже в этом сомневалась.

На четвертые сутки ей удалось проснуться достаточно рано, чтобы вместе с Рейчел сходить в еще темный сарай и поучиться собирать яйца. Как результат, возмущенные, громко кудахчущие куры исклевали ей обе руки. Пока она собирала эти яйца, девушка нашла, что карабкаться вверх по отвесным скалам намного проще.

— Как они могут нести так много яиц?

Рейчел не потрудилась ответить.

После того, как Софи отвоевала последнее яйцо, получив лишь незначительное ранение в мизинец, они вернулись на кухню, где она принялась отмывать кровь со своих израненных рук. Хейворд приветствовал их нежным сопением, затем прополз вслед за Софи, так как она придвинула свой стул ближе к очагу. Нагнувшись над восхитительным теплом огня, она позволила себе прикрыть глаза. Жаровня черной железной печи испускала дразнящие волны аромата свежей сдобы, которая вызвала урчание ее живота.

Ее глаза распахнулись, когда Рейчел снова всучила ей плащ.

— Никаких снов, Софи. Нам нужно отвезти молоко и яйца в «Бурную Чайку» до восхода солнца. Доминик запряг лошадей и ждет нас.

Софи устало следила за младшей сестрой.

— Вы это делаете каждое утро?

Тетя Луиза вошла на кухню.

— Вам лучше всего успеть доехать до таверны прежде, чем туда начнут заходить посетители.

— Посетители? В такой ранний час?

— Они рыбаки, — ответила Рейчел, осуждающе глядя на Софи, — некоторые не имеют жен. Они завтракают в таверне, а потом выходят в море, чтобы целый день трудиться.

Софи прежде никогда не приходилось бывать в таверне, она никогда не посещала ни одного подобного заведения, кроме изысканных ресторанов Лондона. Растущее любопытство заставляло её утомившиеся ноги идти вровень с Рейчел, когда они устало тащились под красноватым небом, которое покрылось черными пятнами, когда взлетела стая воронов и крепких, с длинными пальцами ворон. На пороге кухни их встретил огромный, лысый детина, которого Рейчел назвала «дядя Риз». Он провел их внутрь, вручил каждой по дымящейся кружке с чаем и предложил пересесть поближе к потрескивающему огнем очагу, пока он разгрузит телегу. Эта кухня с каменной печью и грубой деревянной мебелью была самая примитивная из всех, что когда-либо видела Софи. В ней не было ни водного насоса, ни более-менее нормальной печи. Вернулся Риз с корзиной яиц, пока он перекладывал их в свою чашку, обсуждал с Рейчел погоду, стада Гордонов и как недавняя сырость отразится на качестве пахотной земли. Очевидно, большое количество осадков могло способствовать разрушительному загниению почвы, Рейчел очень заинтересовалась этим наблюдением. Мало-помалу Софи поняла, что этот человек был женат на сестре дяди Барнаби.

Несколько раз она ощутила его взгляд на себе и задумалась, какие же слова дяди Барнаби, Доминика или моряка Грейди могли дойти до этого мужчины. Он что, ожидал увидеть рога у нее на голове, торчащие из-под шляпки? С облегчением она увидела, что Рейчел забирает уже пустую корзинку и прощается.

Софи с удовольствием поспешила за Рейчел в сторону двери, открыв ее, она обнаружила источник шума, на который не обращала внимания последние несколько минут. Проливной дождь смешал грязь на дворе в кашу, утренний рассветный ландшафт превратился в размытую серую массу.

— Ни шагу на улицу, — приказной женский голос пересек комнату. — Вы двое останетесь здесь, пока это ненастье не закончится.

Софи повернулась и увидела женщину с вызывающе рыжими волосами и одетую настолько бесстыдно и смело, что на ум пришли проститутки, которых она иногда видела около Ковент-Гардена.

— Леди, закройте дверь и присоединяйтесь ко мне в соседней комнате. Риз, овсяные лепешки, кровяную колбасу и добрую пинту теплого слабоалкогольного пива. — Развернувшись, женщина исчезла в дверном проеме.

— Если мы переждем здесь дождь, вреда не будет. — Прошептала Рейчел, пока закрывала входную дверь. — Мама поймет нас.

В соседней комнате они уселись вокруг дубового стола. Как и на кухне, Софи почувствовала, что перенеслась на столетие назад. Вдыхая смешанные ароматы пива, выдержанного вина, выпечки и едкого запаха дыма, проникающего из бодро горящего очага, девушка испытала внезапное удовлетворение, первый раз за все время, пока она находилась в Пенхоллоу. И первое, не связанное с Чадом. Независимо оттого, что таверне не доставало утонченности и изысканности, она восполнила их уютной теплотой и надежной безопасностью, особенно сейчас, когда за окнами шел проливной дождь.

Пока Рейчел представлялась, входная дверь резко распахнулась и впустила четырех мужчин, пострадавших от непогоды. Их резиновые плащи блестели от стекавшей воды. Рыжеволосая, которая представилась как Келлин, или миссис Квинси, тепло приветствовала их и позвала Риза принять заказы.

— Как мило, — Софи не могла сдержаться, когда узнала, что Келлин — владелица «Бурной Чайки». — Я никогда не встречала женщину, у которой была своя таверна. Или вообще какое-нибудь дело, не важно какое.

Келлин мягко улыбнулась.

— Не велика премудрость, уверяю Вас.

Да, но, тем не менее, Софи ощутила укол зависти.

Входная дверь снова открылась от порыва ветра и впустила еще одну горстку мужчин. Они хрипло поздоровались с леди и расселись вокруг стола.

Риз вернулся, держа в руках поднос с овсяными лепешками, от которых еще клубился пар, кровяной колбасой, шипящей на раскаленной сковороде, и тремя пинтами теплого пива. В животе Софи забурлило от заманчивых ароматов.

После плотной еды она потягивала свое пиво. Слабоалкогольное, как просила Келлин, менее крепкое, чем обычное, а значит, не опьяняющее. Варево было теплым и густым, со сладким яблочным привкусом.

— Все просто замечательно. Спасибо Вам, — произнесла девушка, доедая кусок колбасы. Келлин спрашивала ее о Лондоне, но собственное любопытство Софи скоро направило беседу в другое русло. Она очень сильно интересовалась исключительными обстоятельствами жизни Келлин.

— Эта таверна досталась Вам в наследство после смерти родственника?

— В некотором смысле. Я купила эту таверну на деньги, которые оставила мне бабушка по материнской линии и мой муж — капитан.

Значит, Келлин — вдова. Софи обменялась взглядами с Рейчел, чье потупленное выражение лица говорило о том, что девушка знала эту печальную историю. Сильный шум голосов ограждал их стол от лишних ушей.

— Могу я спросить, что случилось с Вашим мужем?

Келлин отложила нож и вилку.

— Роб умер, как и многие корнуолльцы, на палубе корабля, попавшего в шторм. Многие из его команды погибли вместе с ним.

У Софи перехватило дыхание.

— Я очень сожалею.

— Шхуна моего мужа была не единственной, утонувшей в буре. Много жен в тот день стали вдовами. И в последующие дни тоже…

— Тогда… это часто здесь происходит?

— Достаточно часто, — Келлин подняла свою кружку, но не стала пить. — Наше море таит много опасностей.

В голосе женщины проскользнули горькие нотки, что вызвало новый вопрос Софи, произнесенный намного громче, чем следовало бы.

— Я слышала, что даже в наше время моряки сталкиваются с пиратами и грабителями, это правдивые слухи?

Когда Келлин ничего не ответила, Рейчел пробормотала:

— К стыду Корнуолла, всегда появляются какие-то слухи. Никто ничего не говорит, но все всё слышат…

— Так это происходило когда-нибудь в Пенхоллоу?

Рейчел обменялась предупреждающим взглядом с Келлин. Прежде чем кто-то из них смог хоть что-нибудь ответить, распахнулась дверь. Со шквалом ветра ворвались струи дождя, которые быстро исчезли, когда вошла фигура в истекающем водой плаще и захлопнула дверь.