Здания поменьше вскоре остались внизу, а мы все поднимались, пока даже соседние небоскребы не превратились в карликов. Я с восхищением обозревала потрясающий вид, как вдруг все затянуло белым туманом. Снаружи на стеклах лифта стали образовываться капли, несколько секунд ничего не было видно, а затем мы вырвались из туч навстречу яркому солнцу и синему небу. Моим глазам предстало бескрайнее море облаков. Зрелище поглотило меня без остатка, и я не сразу осознала, что лифт остановился.

— Ipsum, — выдохнул Пятница, пораженный не меньше моего, и ткнул в стекло пальцем на случай, если мама не заметила.

— Мисс Нонетот?

Я обернулась. Назвать директорский кабинет корпорации «Голиаф» впечатляющим — значит ничего не сказать. Мы очутились на верхнем этаже здания. В ясный день стены и крыша из тонированного стекла позволяли взглянуть на землю с точки зрения Бога. Сегодня мы словно плыли по ватному морю. Само здание и его расположение высоко над планетой — как географически, так и морально — превосходно отражали власть и мощь корпорации.

Посреди комнаты располагался длинный стол, возле которого стояли около тридцати одетых в синее голиафовцев и молча взирали на меня. Никто из них не проронил ни слова. Я уже собиралась поинтересоваться, кто здесь главный, и тут заметила крупного мужчину, стоящего лицом к окну со сложенными за спиной руками.

— Ipsum! — воскликнул Пятница.

— Позвольте мне, — начал мой сопровождающий, — представить вам генерального директора корпорации «Голиаф», Джона Генри Голиафа Пятого, праправнука нашего основателя, Джона Генри Голиафа.

Человек у окна повернулся ко мне. Выше шести футов ростом, широкоплечий, импозантный, властный. Ему не исполнилось еще и пятидесяти, цепкие зеленые глаза словно пронзили меня насквозь, но улыбка оказалась такой теплой, что я сразу же расслабилась.

— Мисс Нонетот? — послышался голос, подобный отдаленному раскату грома. — Мне давно уже хотелось повидаться с вами.

Он крепко, по-дружески пожал мне руку. Так просто было забыть, кто он такой и что он сделал.

— Они встали, чтобы поприветствовать вас, — заявил Джон Генри V, указывая на членов правления. — Вы стоили нам свыше миллиарда фунтов наличными, и минимум в четыре раза больше мы потеряли в виде упущенной прибыли. Таким врагом следует восхищаться, а не поносить его.

Члены правления аплодировали в течение десяти секунд, затем снова расселись по местам. Среди присутствующих я заметила Тубзика Дэррмо-Какера. Он еле заметно кивнул мне.

— Не знай я вашего ответа заранее, предложил бы вам место в совете директоров, — улыбнулся генеральный. — Мы как раз заканчиваем заседание, мисс Нонетот. Еще несколько минут, и я в вашем распоряжении. Если вам или вашему сыну что-нибудь нужно, обращайтесь к мистеру Годфри.

— Спасибо.

Я попросила апельсиновый сок, вынула Пятницу из коляски и устроилась вместе с сыном в ближайшем кресле, чтобы наблюдать за собранием.

— Пункт семьдесят шесть, — произнес человечек в кобальтово-синем голиафовском костюме. — Антарктида. До последнего времени имелась некоторая оппозиция приобретению нами данного континента со стороны жалкого меньшинства доброхотов, убежденных в нашей исключительной злонамеренности.

— И здесь, мистер Джарвис, возникает проблема? — спросил Джон Генри Голиаф V.

— Это не проблема, а замечание, сэр. В целях нивелирования любой возможной негативной реакции предлагаю заявить, что мы приобретаем континент просто для создания новых рабочих мест путем развития экотуризма в районе, где выбор рода деятельности традиционно считается скудным.

— Да будет так, — пророкотал генеральный. — Что еще?

— Поскольку мы очень серьезно относимся к вопросам природоохраны, предлагаю отрядить флот из десяти боевых кораблей для защиты континента от вандалов, угрожающих популяции пингвинов, незаконно вывозящих лед и снег и вообще вредных.

— Военные съедят львиную долю прибыли, — подал голос другой член правления.

Но мистер Джарвис предусмотрел и это.

— Не съедят, если мы заключим субподрядный договор с иностранными вооруженными силами, готовыми вести с нами дела. План я составлял с учетом того, что патрулирование станут выполнять Объединенные Карибские Нации в обмен на лед и снег. Приобретя Антарктиду, мы сможем сбить цены на экспорт снега во всех странах Северного Альянса. Нереализованный снег мы скупим у них за гроши, растопим и продадим в обмен на строительный песок в Марокко. Его мы продадим в бедные песком страны, получив совокупную прибыль в двадцать процентов. Все расчеты отражены в моем докладе.

За столом одобрительно зашептались. Генеральный задумчиво кивнул.

— Спасибо, мистер Джарвис, ваша идея находит одобрение у совета. Но скажите мне, как вы предлагаете распорядиться обширным природным ресурсом, ради эксплуатации которого мы, собственно, и покупаем Антарктиду?

Джарвис щелкнул пальцами, двери лифта открылись, и появившийся оттуда повар выкатил сервировочный столик, на котором красовалось накрытое крышкой серебряное блюдо. Он остановился рядом с креслом генерального директора, снял крышку и поставил перед боссом тарелочку с чем-то вроде нарезанной свинины. Лакей положил рядом вилку и нож на хрустящей салфетке и отошел.

Джон Генри V взял вилочку, подцепил небольшой ломтик и положил в рот. Глаза у него полезли на лоб, и он тут же выплюнул кусочек. Лакей подал ему стакан воды.

— Отвратительно!

— Согласен, сэр, — ответил Джарвис. — Практически несъедобно.

— Черт! По-вашему, мы купили целый континент с потенциальной пищевой базой в десять миллионов пингвинов в год только для того, чтобы не иметь возможности употреблять их в пищу?

— Это всего лишь незначительное затруднение, сэр. Если вы откроете страницу семьдесят два нашей программы…

Все члены совета директоров одновременно открыли нужную страницу. Джарвис взял свою папку и подошел к окну, чтобы зачитать:

— Проблему продажи пингвиньего мяса в качестве «лучшего воскресного жаркого» можно разделить на два пункта. Первый: пингвинятина на вкус — сущий креозот. Второй: многие ошибочно полагают, будто пингвины сообразительны, очаровательны и находятся под угрозой исчезновения. Начну с первого пункта. Предлагаю для внедрения нового изобильного продукта в массы запустить на канале «Голиаф-шестнадцать» специализированное кулинарное шоу наряду с развеселой рекламной кампанией под броским слоганом «П-п-приготовь п-п-пингвина!»

Генеральный глубокомысленно кивал.

— Далее, — продолжал Джарвис, — предлагаю финансировать независимое изучение оздоровительного влияния мяса морских птиц на человека. Результатом этого независимого и полностью беспристрастного исследования станет рекомендация еженедельно потреблять на одного человека одну штуку пингвина.

— А пункт второй? — поинтересовались с другой стороны стола. — Положительное и непотребительское отношение населения к пингвинам в целом?

— Это преодолимо, сэр. Если вы помните, мы уже сталкивались с подобными трудностями при маркетинге гамбургеров с котлетами из мяса бельков. Предлагаю изобразить пингвинов грубыми и бесчувственными тварями, которые насильно вынашивают детишек в подобии нагрудного холодильника. Более того, скользкую для маркетинга проблему «угрозы исчезновения» можно обратить нам на пользу, построив рекламную стратегию на лозунге «Съешь их, пока они не кончились!».

— Или, — предложил еще один член совета, — «Заведи на кухне пингвина — закуси, пока он не сгинул».

— Так себе рифма, — не согласился третий. — А как вам такое: «Чтоб пикантного поесть, скушай птичку, пока есть»?

— Мне больше нравится мой вариант.

Джарвис сел, ожидая решения генерального.

— Да будет так. Почему бы не назвать рекламную кампанию «Антарктида — новая Арктика», в параллель? Пусть наши люди сведут две рекламные кампании в одну. Заседание окончено.

Члены правления синхронно закрыли папки и организованно направились к дальнему концу помещения, где вниз уходила винтовая лестница. Спустя несколько минут в зале остались только генеральный и Тубзик Дэррмо-Какер. Скользнув по мне бесстрастным взглядом, он молча положил передо мной свою красную кожаную папку. Поскольку типы вроде Дэррмо-Какера обожают звук собственного голоса, сразу становилось понятно, кто тут главный.