Главная деревенская улица тянулась вдоль берега, и мы в нерешительности остановились, не зная куда идти.

— Зубр сказал — у лодочной стоянки, — подал голос Норд.

— Знаю, — откликнулся Линк.

Вечерело. Солнце садилось за деревьями, рассыпая по реке золотистые искры. Неширокая, но быстрая Иста несла свои воды к могучему Дауру. И где-то там — за поворотом реки сливались, убегая тёмным потоком к морю, туда, где я гостил, казалось, совсем недавно. В отличие от неторопливого мутного Даура, вода в Исте была стремительной и прозрачной, а берега — каменистыми.

Жизнь в деревне кипела по вечернему времени. Деревенские высыпали за улицу, сидели на скамейках у калиток — сплетничали и лузгали семечки. Вся дневная работа была переделана, почему бы вечером и не отдохнуть…

На лужайках между дворами парни устроили игрища: прыгали с шестом, кидали мешки с песком и камни — кто дальше, или боролись, а девушки поглядывали на них и шушукались… Кто-то возвращался с работы, закатывая телегу в ворота. Пастухи гнали коров, собаки приветствовали хозяев и лаяли на нас из-за заборов…

Деревья шумели, раскачивая ветвями. Иста сверкала… На мелководье у моста плескалась детвора, а недовольные подростки сновали мимо них с удочками, раздавая подзатыльники особо задиристым …

Там же у переправы нас и встретил Сэрьен. Мы с надеждой поспешили к нему. Однако ничем он не смог нас обрадовать. Помимо того, что его сиятельство олень соизволили неделю подумать и сообщить окончательное решение. Мы выиграли время, и я подозревал, что кое-кто уже прокручивал в голове план хищения.

— Целую неделю… Целую неделю! — сокрушался Норд. — Его бы так заколдовали и над камином повесили…

— Времена такие, — пожал плечами Сэрьен.

— Спасибо тебе, друг, — искренне поблагодарил Линк и огляделся в поисках привычной вывески с кружками или бочками.

Так и выяснилось, что трактир находился на том берегу. Пора было устраиваться на ночлег, а идти туда никому не хотелось, даже Линку. Магистр с тоской посмотрел на город за мостом и отвернулся. Городская набережная отсюда хорошо просматривалась. На другой стороне крутила огромными колёсами водяная мельница, а мимо кирпичных трёхэтажных домов прохаживались люди. Уходящее солнце медленно скользило лучами по черепичным крышам, и тень от пристани постепенно тонула в реке.

В трактир мы не пошли и остановились в деревне у друзей Сэрьена. Нас тут же усадили за стол с разносолами, и тут уж никто не устоял. Не знаю, как Линк, а мы с Веренией здорово проголодались. Поскольку в дороге останавливались только раз, чтобы перекусить лепёшками и ягодами с водой из ручья. А здесь — такое изобилие!

Нас потчевали густым молочным супом с клёцками и пушистым белым хлебом с золотистым маслом. На тарелках лежали ломтики умопомрачительно пахнущей ветчины. В супнице, утопая в густой подливе, плавали жареные колбаски… Деревенские яйца, сваренные вкрутую, солёный сыр, топлёное молоко с мёдом и ватрушками…

После такого ужина клонило в сон, и Верения клевала носом. Гостеприимные хозяева постелили нам с Линком на кроватях, а сами со старшими сыновьями разместились на лавках и сундуке. Верению устроили в горнице с младшими дочками. А Сэрьен отправился ночевать в огород. Ему так было привычнее.

Я настолько устал, что уснул, едва натянув одеяло на плечи, и дрых без задних ног. Хотя походная жизнь сделала мой сон удивительно чутким. И пробудился поздним утром, когда уловил из-за полога хозяйской спальни запах горячего молока и оладий.

В это утро, после обильного завтрака с оладьями и сметаной, Сэрьен стал прощаться.

— Дел по весне много, — сетовал он. — Я бы остался, да ждут меня в Зубровой Пади.

Проводили мы лесного волшебника до калитки, а взглядами ещё дальше — до рощи. Хозяйка собрала ему котомку с гостинцами и обед работникам — мужу и сыновьям. С рассветом ушли они в поля за Дауром, как раз Сэрьену по пути.

Волшебник скрылся из виду, а я с грустью подумал, что больше никогда его не увижу. Линк хлопнул меня по плечу и направился в трактир. В горле пересохло, или настроение улучшилось?

А мы с Веренией решили прогуляться до клуба стрелков. Я — в надежде увидеть Астру, она — побольше узнать о стрелках.

В итоге пришлось ждать конца занятий, мозоля глаза дежурному. Он не выдержал и прогнал нас на стрельбище. Там мы и околачивались уже минут десять, разглядывая мишени-карты. То есть, разглядывала Верения, а я мечтал, сидя на пенёчке и жмурясь от солнца…

— Посмотрите-ка! Кто здесь. Я вскочил, машинально положив ладонь на рукоять меча.

— О, да у него меч! Игрушечный? — вслед за тем раздался взрыв смеха.

Передо мной стоял давешний однокурсник Астры — Селем, с четырьмя товарищами. Верения тут же оказалась рядом.

Селем насмешливо оглядел меня с головы до ног, а его дружки откровенно веселились. Что они задумали? Мне это не нравилось…

— Говорят, ты — превращатель, — усмехнулся Селем, подходя поближе. Держался он надменно и развязно.

— Да, — ответил я. — И что с того?

— А с того, что поганым зеркальщикам здесь не место!

Я нахмурился.

— У вас что вражда?

Честно говоря, эта новость застала меня врасплох. Никогда не слышал ничего подобного, ни в замке превращателей, ни потом.

— У нас, — усмехнулся Селем. — А у тебя — неприятности.

— Тупишь, п-превращатель, — поддакнул его дружок.

Я понятия не имел, о чём речь и выразительно посмотрел на Верению. Она задумчиво молчала…

Впрочем, не стоило с ними связываться, но у командорской дочки было иное мнение.

— Знавала я стрелка, у которого язык длиннее, чем его стрела, — как бы невзначай бросила она, разглядывая сорванный цветочек.

— А это что за пигалица? — Селем насмешливо вскинул брови.

— Пошли отсюда, — я взял её за руку, но она вырвалась, наступая на Селема. Он взирал на неё сверху вниз, а Верения, закинув вихрастую голову, с вызовом смотрела на него снизу вверх. И очень напоминала растрёпанного цыплёнка перед невозмутимым павлином.

— Чего ты там загнула про стрелка? — небрежно спросил парень.

— Он плохо выстрелил — язык в тетиве запутался, — бросила девчонка, ничуть не смутившись. — Как и ты.

Селем отпрянул, будто его ударили по лицу, побледнел и замахнулся… Я среагировал быстрее и, оттолкнув стрелка, заслонил Верению. К нам подбежали его дружки.

— Держись, парень, — проговорило Зеркало. — Она его сейчас оскорбила. Сказать такое стрелку, всё равно что мужчине после… И где только девчонка набралась такого?

— Не хотите посмотреть, как я дерусь игрушечным мечом? — угрожающе осведомился я.

— У них — учебные стрелы, — шепнула Верения. — С острыми наконечниками.

— Пусть лучше убираются.

Но они не торопились…

— Слушай, ты! — Селем старался не терять достоинства. — Наплевать, что болтает твоя девчонка… К Астре ты больше не подойдёшь. Это приказ. А если увижу тебя рядом с ней…

— И что ты сделаешь, придурок?! — крикнула Верения из-за моего плеча. — У превращателя есть зеркало и меч, а вашими стрелами только…

Я толкнул её обратно, чтобы они не узнали, что ещё можно делать их стрелами.

— Пора сматываться, — встрял Норд. Очень своевременно, как всегда.

— Драться не стану, — усмехнулся Селем. — Но гостеприимство моего дяди может для вас закончиться. И больше вы к графству не приблизитесь, ни на влик.

— А это что за фигня? — спросил я у Верены.

— Единица полёта стрелы, — ответила всезнайка.

— А кто у нас дядя? — вклинился Норд. Но его никто не услышал, поэтому я повторил вопрос:

— А кто у нас дядя?

— Граф, — подал голос один из дружков.

— Надеюсь, я понятно выразился, — добавил Селем. — Подойдёшь к Астре — погонят в шею. Тебя и твоих шутов.

— Детский сад, — фыркнул я. — А без дяди никак? А что если Астра сама ко мне подойдёт?

— Предоставь это мне.

— А может она сама решит, к кому ей подходить, а к кому нет?

— Астра — моя невеста. Я — решаю.