— Хей-о-хэй! — взмахнул поводьями, фургон развернулся, лошадки ускорили бег и колёса зашуршали по гальке.

Я всё-таки выглянул из фургона, невзирая на запрет Линка, и увидел удаляющиеся узкие улочки портового посёлка, деревянные доки, причалы и стоящие вдалеке у мыса корабли.

Миновав мост через лиман, и обогнув утёсы, мы приближались к левому пирсу. Он находился дальше от основного порта. А в конце пирса возвышался колоссальный крутобокий корабль.

По знаку магистра мы спрыгнули из вновь «перекрашенного» фургона на усеянный круглыми пятнистыми камушками берег. От их пестроты рябило в глазах ещё больше, чем от постоянных преображений Рибига.

— Перепелиный пляж, — сообщила Верения. — Здесь…

— Все экскурсии потом, — грубо прервал её Линкнот, затравленно озираясь. — Быстрее! Пока Рибиг отвлечёт их.

Я не приметил ни одной серой тени в меховой шапке, но доверился его чутью. Верения тоже не перечила. И мы, наскоро попрощавшись с весельчаком Рибигом, караковыми лошадками и зелёным в цветочек убежищем на колёсах, побежали вслед за магистром по длинному далеко выдающемуся в море деревянному настилу. Прямо к кораблю.

Вскоре четырёхмачтовое судно с треугольными парусами, с высокими бортами и надстройками в носовой части и на корме, надвинулось и нависло над нами. На выпуклом боку наискось было выведено крупными блестящими буквами: «ЗОЛОТАЯ РАКУШКА».

Верения сунула пальцы в рот и оглушительно засвистела как форменный хулиган. И на условный сигнал — два длинных свиста, три коротких и один длинный — сверху, как по волшебству, едва ли нам не на головы упал дощатый трап. Мы даже отпрыгнули от неожиданности.

— За мной! — скомандовала девчонка и взобравшись по трапу, мы очутились на широкой палубе, предварительно чуть-чуть туда не свалившись. Раздался дружный смех, перекрываемый громким густым баритоном:

— Ба! Вот так-так!

Мы подняли головы. На мачтах и верёвочных лестницах, смеясь, висели матросы. А на корме широко расставив ноги стоял бравый моряк. В тельняшке! В берете и ботфортах, куда были заправлены широкие белые штаны. Крепкая грудь его была перетянута перевязью, на которой висели ножи и кривые сабли. А короткая щетинистая бородка и изогнутая трубка в уголке рта дополняли этот образ. Я даже рот раззявил…

— Занавесь пещеру парень, а то чайка залетит и нагадит, — усмехнулся моряк.

— Ну и шуточки у тебя, папочка, — хмыкнула Верения.

— Ну и сюрпризы у тебя, доченька, — фыркнул в ответ моряк, хватаясь за канат и ловко спускаясь к нам. Вскоре он стоял прямо перед нами. Невысокого роста — он еле-еле доходил до плеча высоченному Линку, но выглядел не менее представительно. Только какая-то странная грусть притаилась в его насмешливо прищуренных карих глазах.

— Я ждал тебя одну, — продолжал он. — Откуда же вас столько набежало?

Говорил он вроде бы весело, но лицо его оставалось печальным, улыбались только губы, а глаза не смеялись.

— Это мои друзья, папочка. Они мне помогали.

— Так ты достала то, за чем я тебя посылал?

— Я и говорю — они мне помогали…

— Разумеется, — ответил за Верению Линк и шагнул вперёд, вынимая из мешка волшебный пергамент. — Он у нас.

Моряк недоумённо нахмурился.

— Неужели не узнаёшь старинного приятеля, Командор?

— Ба!.. Линк?! Ты ли это? — он даже вытащил изо рта трубку.

— Да-да, это я — собственной персоной.

— Вот и встретились… Сколько лет прошло?

— А также — сколько зим, сколько вёсен… Сколько лун обежало небесную сферу, сколько звёзд зажглось и погасло…

— Сколько воды утекло… Н-да… Ну так что тебя привело на этот раз?

— Общее дело и последние события.

— Да-а? А кто этот юноша с тобой?

— Главный виновник событий.

Я был не согласен с такой формулировкой (хотя возможно и лестной), но меня как всегда никто и не спрашивал.

— Ну, если так, тогда я должен произнести стандартную приветственную речь. Кх-хг-гхм… Ступив на палубу этого корабля вы попали в мои владения и теперь находитесь на территории Морской республики, вотчины моих предков мореходов, и я — её командор приветствую вас. Добро пожаловать, друзья! Будьте как дома! Моя палуба — ваша палуба, моя каюта — ваша каюта. Мой хлеб — ваш хлеб…

— Закругляйся с приветствиями, — невесело и невежливо перебил его Линк. — Мы не просто так забрели сюда. Мы пришли за помощью и помочь.

— Сам Великий магистр просит у меня помощи?! Это нечто! — рассмеялся командор. И как интересно у него получалось при этом оставаться печальным?

— Велмаг — это не про меня, — невозмутимо ответил Линк. — А я сказал ещё и помочь. Если бы ты внимательно слушал…

— Ежели так, сразу к делу. Что я могу сделать для вас? — посерьёзнел моряк, то есть Командор. Теперь я понял, почему его называли «печальным».

— Для начала — немедленно отчалить.

— Без проблем. А что так срочно-то?

— Иначе, на твой корабль начнётся охота. Тебе оно надо?

— Куда держим путь?

— Конечная остановка в Фегле. А пока…

— Зачем нам туда?

— После объясню. А пока, в любое безопасное место по пути.

— Ясно. Паруса давно подняты. Штурман! Держим курс на архипелаг! Отдать швартовы!

— Слушаюсь, капитан!

— Принимайте командование. Курс на 4.17… — Морская Академия.

Штурманом оказался совсем молодой парень. У него на груди я заметил блестящую ракушку, висящую на тонкой цепочке. Он прогремел мимо нас по палубе коваными сапогами, следуя в носовую часть. Видимо там и находился штурвал. Теперь его голос слышался оттуда:

— Лева руля! Курс 4.17… 4.17 — порт Академии. Прямо! Полный вперёд!

Повсюду суетились матросы. Корабль ощутимо тронулся, и я схватился за Верению, чтобы не упасть. Он же стояла как скала и лукаво поглядывала на меня снизу вверх.

— Ты не страдаешь морской болезнью?

— Не знаю, — ответил я. — На лодке катался. Вроде не тошнило. Солёный ветер ударил в лицо, и Командор повернулся к нам.

— Пришла пора обсудить наши дела. Идёмте в каюту.

Мы не заставили себя упрашивать и, шатаясь с непривычки, последовали за Командором, хватаясь за всё, за что можно было ухватиться.

— Эй! Оставь в покое моё ухо.

— Прости! Качка… Порт постепенно удалялся и исчезал вдали.

Прощай, Королевский город! Наша встреча была недолгой и надеюсь, я больше тебя не увижу. Агнессу только жалко и её восхитительные булочки с сахарной пудрой.

В капитанской каюте оказалось неожиданно уютно и как-то совсем по-домашнему. Командор заметил мой заинтересованный взгляд и пояснил:

— Мы всю жизнь проводим в море, в походах, на кораблях, вот и стараемся устроиться с максимальным комфортом.

Больше всего меня поразили удобные диваны, мягкие кресла и стулья с невысокими полукруглыми спинками. А также настоящий корабельный камин и круглый стол посреди каюты, клетчатые занавески на квадратных окошках с резными переплётами и изящные статуэтки на кружевных салфеточках. А в центре стола в красивой медной чаше инкрустированной самоцветами лежала большая перламутровая раковина с завитушками по краям. Она переливалась под ярко-белыми лампами всеми цветами спектра.

— Я оставил здесь всё, как было при Флавии, — вздохнул Командор и отвёл взгляд, и, как мне показалось, смахнул слезу.

В конце каюты я заметил низенькую дверь. Но туда нас капитан не пригласил, и мы расположились за круглым столом.

— Пока мама была с нами, мы подолгу жили на архипелаге, — мечтательно сказала Верения.

— Архипелаг — это много маленьких островов? — подало голос Зеркало, впервые за всё время.

— Ну и что! Маленьких, но зато много, — надула губы Верения. — И все соединены мостами. У нас дом на Розовом острове. Розы обитали с нами по соседству, мы дружили…

Я не был уверен, что правильно понял последнюю фразу, но не успел спросить — меня опередил недоумевающий Командор.

— С кем это ты разговариваешь? — поинтересовался он у дочери.

— С Нордом, — ответил за неё Линк. — Кеес, покажи.