Египетское шоссе абсолютно не пострадало за те девятнадцать лет, что провели черту между миром до и после Обмена. Аспидно-черное покрытие, с ярко-оранжевой разметкой, выглядело так, будто его положили вчера; лишь в некоторых местах асфальт бороздили трещины, но они оставались незамеченными для огромных колес джипа. А чему удивляться: арабы жаловались, что и на побережье дожди всего раз в год шли, что уж говорить о пустыне. Заморозков здесь тоже отродясь не бывало. Вот и лежал первозданным асфальт, хоть и силился его побороть вездесущий песок.

Ромыч развалился в водительском кресле, небрежно кинув руки на баранку. Я же просто пялился через темное тонированное стекло на проносящийся за окном унылый однообразный пейзаж. Нет, что ни говорите, а пустыню лучше на автомобиле пересекать!

Заправил нас Зияд под завязку: стрелка, показывающая уровень горючего в баке непоколебимо держалась у отметки FULL. В багажнике заботливый араб в ряд выстроил пяток двадцатилитровых канистр залитых под горлышко бензином. Его теперь, по расчетам здоровяка мулата, должно было с лихвой хватить на путешествие "Туда и обратно". Но на этом приятные сюрпризы от Зияда не заканчивались: на заднем сиденье разместился приличный склад полезных для любого "ходящего" в Зоны мелочей. Особенно порадовали две ременно-плечевых системы для хранения боеприпасов - в просторечье "лифчиков" или "нагрудников". Странно, но они стали большой редкостью в нашем мире. А тут - два камуфлированных, словно только что со склада… Еще к приятным неожиданностям можно было отнести великолепный бинокль. Ну и провизия - куда без нее…

- Андрей, - вдруг подал голос молчавший до поры Долгов. - А что мы с бабами станем делать, когда найдем их? Ну, я не про первый месяц спрашиваю - сначала понятно что! А потом? Ты над этим вопросом задумывался?

О, как загнул, друг ты мой сердечный. А ведь и правда…

Все послеобменное время выжившая, мужская половина человечества грезила женщинами. Первые годы и вовсе столько отважных, решительных парней пропадало, бросаясь в рискованные походы, ориентируясь на малейшие слухи, на призрачные надежды. Но эта волна быстро иссякла, разбившись о суровую реальность мира без женщин, сгинув в Смутное время. Позже, выжившим прагматикам было уже не до каких-то там мифов: мужикам просто надо было выжить.

Я и сам относился к той, второй, реалистичной половине человечества. Смиренно принял новый мир, смиренно выполнял приказы руководства, смиренно следовал уставу. Но стоило умиравшему сталкеру-арабу брякнуть несколько слов на ломаном английском - и капитан Олеников сорвался в бесконечное путешествие; в поход длинною в шесть лет.

Сколько приобретено и потеряно друзей, сколько пройдено километров…

Поменялся я сам. Теперь пришлось жить опираясь на самого себя, а не на мудрые головы отцов-командиров. Теперь можно было не цепляться за зряшную иллюзию порядка, диктуемую уставом. Зряшную?

Что я приобрел за годы проведенные вне Базы? Да, стал неплохим сталкером. Сам Котельников это отметил. Да, научился хладнокровно убивать людей. Парадокс. Кому еще и уметь хладнокровно убивать, как не военному? Казалось счастьем, что мое поколение выросло в относительно спокойном мире; забыло, каково это - ловить человека на мушку, дарить ему мгновения жизни прежде, чем нажмешь на курок… Оказалось, что казалось.

Приобретя много нового, я потерял часть себя. Зачем капитан Андрей Олеников сорвался с насиженных мест за уходящим солнцем, в путь без возврата? Что он хотел сделать с мифическими женщинами?

Сейчас я не мог ответить на этот вопрос. Я просто не помнил… Привыкший жить мечтами и грезами человек, сейчас, в сотне километрах от заветной Зоны, не знал, что ответить своему напарнику.

- Командир! Ты что, уснул, что ли? - Роман повернул голову в мою сторону. - А, замечтался, Андрюха! Ничего, скоро мы попарим свои…

- Заткнись! - оборвал я напарника. - Лучше за дорогой следи!

- Командир не в настроении… - пробубнил Долгов.

Да, не в настроении. И вообще - достал ты меня уже, Борода! Не знаю, как будем с тобой женщин делить. Хорошо, если их там много. Тогда я часть себе возьму, часть тебе останется. А если мало?..

Что это со мной? Почему я думаю о женщинах, о девушках, о прекрасной половине человечества как… как о каком-то товаре? Да как мы вообще их будем делить? Какое мы имеем право? А если они вообще не пойдут с нами?

Нет, пойдут. Раз уходили с теми, прежними сталкерами, то и с нами пойдут.

Хотя те арабы могли и попросту воровать их. Ведь в Зоне у Луксора вполне может оказаться город - этакий Город Счастья - населенный благополучными мужчинами и женщинами, которые растят здоровых детей. И которым плевать на проблемы двух проходимцев, которые сами с оружием в руках станут защищать свою жизнь.

Все это слишком сложно… На вопрос Долгова я так и не ответил, растворившись в проплывающей за окном пустыне…

Какое-то чувство, зачастую именуемое "шестым", заставило меня разлепить глаза.

- Куда прешь, Борода! Тормози!!!

Роман не переспрашивал - просто так резко нажал на педаль, что джип едва не перевернулся; задние колеса, наверное, даже приподнялись над землей.

- В чем дело, Командир?

- А ты что, сам не чувствуешь, что ли?

Долгов повертел головой по сторонам.

- Нет…

- Ну, тогда хотя бы на карту взгляни, водила! А я пока пройдусь возле машины.

Теплый сухой ветер ударил мне в лицо, сам услужливо захлопнул дверцу. Пейзаж за время сна (даже не заметил, как убаюкало!) разительно изменился. Под ногами по-прежнему похрустывал песок, зато бескрайняя безжизненная пустыня обрела свои границы… Слева от нас высились горы. Конечно, не ровня гордым черным иранским гигантам, но и их желтые изъеденные ветром и временем вершины далеко отстояли от земли. Горы, становясь ниже, уходили куда-то правее, прямо за горизонт; перед ними показалась и первая растительность. Редкая блеклая травка, несколько чахлых пальм, неожиданно густые заросли какого-то кустарника. Дальше, к горам, уже на изумрудном фоне высились настоящие, окруженные роскошной кроной деревья. А правее… Правее, в нескольких километрах неспешно катил свои волны великий Нил. Река, по утверждению многих, породившая человечество. "go to west, to big river. ." Река, которая теперь должна была воскресить род людской.

Явление всей этой красоты я благополучно проспал, а вот Долгов, ничего не подозревая, собирался вывести на эту травку наш джип. На травку, под которой наверняка жили норочники.

Точно, вон и кучка земли под пальмой виднеется. Во, нарыли - что твой крот!

- Норочники? - раздалось из машины. Соизволил догадаться! А если бы я не проснулся вовремя! Теперь вот, не выходит, не ступает на землю, шельмец. Как будто это его спасет, в случае чего. Я помню, как на моих глазах пара мутантов под землю бэтэр Надима утащила. Пыхтел стареньким движком, вращал бешено всеми восемью колесами - да где там! Вся бригада неугомонного иракца так и пропала под землей. Никто не выбрался на поверхность. Да и не возвращались никогда из проклятых нор люди. В Горгане рассказывали, что давным-давно была одна попытка разведать ходы норочников. Несколько местных молодых сталкеров, самых бедовых, на глазах у нескольких десятков опытных товарищей опустились в черные провалы. А дальше… Дальше были только кровавые фонтаны. Сталкерам оставалось только удивляться - сколько жидкости, оказывается, в человеке.

И вот сейчас Долгов, будучи в каком-то непонятном наваждении, едва не заехал на территорию этих монстров. Что это было? Обычная усталость. Или же Зона "зазывала"? Ведь приходилось слышать и о таком от бывалых сталкеров.

- Ну, ты извини, командир, - привычно забубнил Роман. - Пустыня эта проклятая, монотонная. Видать усыпила, мать ее…

Что это? Как будто земля дрогнула!

Я взглянул на Долгова. Тот продолжал разглагольствовать, он явно не слышал толчков, так взволновавших меня.