- Зеленый, просыпайся! - капитан слегка толкнул спящего мужчину. - Рассвело уже!

Сталкер пробормотал что-то неразборчиво-нецензурное и повернулся на другой бок.

- Вставай, вставай! - у Андрея с утра было хорошее настроение. - Завтракать пора.

- Завтракать? - Зеленый мгновенно открыл глаза. - Ты угощаешь?

- Да у меня только тушенки пара банок - из стратегических запасов, - смутился капитан.

- Чудесно! - сталкер вскочил на ноги. - Так чего мы еще не едим? Мятый, помоги военному!

Мутант взял банку, протянутую Андреем, и мгновенно вскрыл ее когтем. Передал ее Зеленому.

- Ловко у тебя получилось, Мятый! - восхитился военный. - А мне не откроешь?

Мятый пожал плечами, и повторил трюк с банкой.

- Спасибо, - и капитан принялся за еду.

Позавтракав, Андрей начал прощаться с новыми знакомыми. Но напоследок, когда они готовы уже были разойтись в разные стороны, капитан не удержался.

- Слушай, Зеленый, ты, насколько я понял, уже давно занимаешься своим ремеслом, так?

- Ну, так, вроде, - неопределенно отозвался сталкер.

- Так вот, десять месяцев назад к нам на Базу попал один из ваших. Правда, говорил он по-английски, да и не говорил даже, а больше бредил. Сильную дозу облучения бедняга получил. Дело его было аховое, но перед самой смертью он очнулся и сказал, что где-то на западе, у большой реки, он видел много красивых женщин. И ты знаешь, Зеленый, я поверил ему. В тот момент сталкер не бредил. Он верил каждому произнесенному слову. Вот, кстати, у него этот значок на "хэбэ" был прикреплен, - Андрей выудил из нагрудного кармана маленький кусок металла, с изображенным на нем сверхзвуковым истребителем. - Ты не слышал о таком?

- Капитан, - сталкер замешкался, - в нашей среде ходит много разных легенд. И о комнате, которая исполняет твое самое заветное желание. И об универсальном антидоте. О женщинах тоже есть много легенд, но ни одна из них не связана с большой рекой на западе.

Мятый при этих словах издал неопределенный звук.

- Военный, - продолжил Зеленый - мой тебе совет: не майся дурью, а возвращайся лучше к себе на базу. Скоро на юго-западе равнины начнутся - там тебе тяжко придется. А теперь - прощай.

- Ну, на нет и суда нет! - Андрей не выглядел очень расстроенным - Прощай, Зеленый. И ты прощай, Мятый. А я, все-таки, пойду. Верю я тому сталкеру!

- И знаешь что, - продолжил капитан, обращаясь к мутанту, - ты, как я понял, мал еще. Тогда возьми от меня в подарок вот это.

Порывшись в карманах, Андрей выудил наружу несколько кусков сахара-рафинада.

Мятый неуверенно протянул руку и осторожно взял белые кубики. Его губы попытались изобразить некое подобие улыбки.

- Еще раз, прощайте!

Капитан закинул автомат за плечо и бодрым шагом направился в сторону, противоположную восходящему солнцу. Значок-самолетик кольнул грудь сквозь ткань кармана. Человек оправил форму и продолжил свой путь.

Проходит минута; спина Андрея все еще хорошо виднеется в просветах между деревьями, а Зеленый, поколебавшись, вскидывает СВД.

- Женщины, говоришь. Сталкер, говоришь. Это же сколько сейчас за бабу получить можно? И ты все это хочешь себе заграбастать? Нехорошо, капитан… А как же я… - приговаривает сталкер, тщательно ловя в перекрестие прицела неспешно шагающую фигуру.

Дыхание Зеленого становится ровным и палец уже готов обласкать спусковой крючок, как делал уже много сотен раз до этого, но страшной силы удар заставляет лицо сталкера встретиться с землей. Мгновенно перевернувшись на спину, человек видит прыгающего на него Мятого. Зеленый вскидывает винтовку, но мутант оказывается быстрее. Одно движение руками - и ствол летит в сторону, еще одно - и шейные позвонки сталкера хрустят, а голова застывает неестественно свернутой в сторону.

Мятый выпрямляется во весь рост и молча смотрит в сторону Андрея, фигура которого медленно скрывается из виду.

- П… ошай,…шело… фек… - и мутант, обессиленный, опускается на землю. Чистый, обогащенный кислородом воздух леса, вреден ему. Надо отдохнуть, прилечь, набраться сил…

- И куда ты направляешься, товарищ? - гулкое эхо отражало слова Хруста от проржавевших стен.

Андрей помедлил с ответом. Здесь, внутри огромной, метра два в диаметре, трубы даже воздух - медленный, тягучий - не располагал к быстрым разговорам. Тепло расслабляло тело, успокаивало…

Три дня спустя встречи со сталкером капитан вышел к Глубокому, первому крупному поселению отмеченному в планшете к западу от Базы. В прошлой жизни, незадолго до Обмена, геологи нашли в окрестностях очередные залежи природного газа. Американская Enron, владевшая к тому времени шестьюдесятью процентами топливно-ресурсных компаний на территории России, в спешном порядке выкупила всю территорию, инвестировала средства - и в дебрях тайги возник еще один небольшой поселок. Сотни лимитчиков со всей необъятной страны кинулись за "длинным долларом". Платили американцы и впрямь прилично. За рабочими приехали повара, продавцы, проститутки, воры, нищие, и вскоре Глубокое превратился в небольшой городок, со своей инфраструктурой, традициями и даже "коренными жителями". Военные с Базы в дообменное время также бывали частыми гостями городка, посещали его бары, а также единственный на всю округу современный кинотеатр. Некоторые офицеры, особенно старшего поколения, всерьез подумывали по выходу на пенсию остаться здесь, в Глубоком, связать судьбу с полюбившимися лесными просторами, где можно и на охоту сходить, и на рыбалку съездить.

Все перевернулось тогда, 6-го августа. Пресловутый Обмен ядерными ударами. И что за блажь такая, войны летом начинать!? В тот день Земля дрожала, сейсмографы на станциях по всему миру истирали графитные стержни об рулоны бумаги; уничтожались столицы, в одночасье рушились государства, а бездушные приборы все выводили и выводили черные кривые на белоснежной поверхности…

А затем началось смутное время. Оторванная от остального мира База (ни штаб округа, ни даже Генеральный не откликались в эфире) пыталась стать оплотом человечества в районе. Полковник Ефремов, тогдашний начальник объекта Љ 117/И - той самой воинской части, в которой служил и Андрей Олеников, разослал в окрестные поселки несколько групп, с предложением покровительства, но везде эмиссары военных, в том числе и в Глубоком, получили решительный отказ. Никому не хотелось жить по указке военных. Мутанты тогда еще не появлялись в тайге, а "с шальными людишками", как выразились охотники в одной из деревень, они и сами надеялись справиться. Командир части не стал применять силу, справедливо рассудив, что те, кто захочет, придут сами. Действительно - за первые месяцы на Базу перебралось несколько десятков семей, а затем поток беженцев прекратился, но военным, к тому времени стало уже не до объединительных миссий - самим бы выжить… Спустя несколько лет Ефремов скончался от сердечного приступа, новому командиру - бывшему заместителю по политподготовке полковнику Кононову - было уже совсем не до каких-то там соседей. Тратить драгоценную солярку в пустую не хотелось, а отправляться пешком - значило подставить под возможный удар мутантов всех посланных. Да и вестями Глубокое уже добрый десяток лет не баловало, поэтому военные посчитали, что поселок рабочих давно уже сжили со свету послеобменные напасти.

И Андрей, отправляясь в путь, не собирался проходить мимо Глубокого; первоначально капитан надеялся поскорее выбраться из тайги. Но после общения с Зеленым военный решил двигаться под прикрытием деревьев как можно дальше на запад. Так и наткнулся на этого "аборигена", который теперь сидит на корточках и мучает своими вопросами.

- Так куда? - Хруст не унимался.

- Если отвечу - "куда глаза глядят" - все равно же не поверишь… - усмехнулся в ответ капитан. Чем-то симпатичен был ему этот парень. Быть может, наивностью? Или молодостью…

Хотя первая встреча Хруста с капитаном получилась отнюдь не мирной. Шутка ли сказать: будь "абориген" чуть поточнее - лежать Андрею в тайге, на подходе к поселку. Чуть не попав в капитана (стрела прошла сантиметров на десять левее щеки военного), и услышав в ответ на свой выстрел: "Мать твою! Свои!" - Хруст понял, что перед ним не мутант. Явно. Не слышали еще в Глубоком о говорящих мутантах. Старший напарник незадачливого "сторожевика" - дед Арсень - понял это еще раньше, но молодая горячая кровь требовала подвига, и только неудачно взятый прицел спас жизнь Андрея. Получив заслуженный подзатыльник (а рука у крепкого старика была тяжелой), и, осознав свою ошибку, парень сам вызвался сопровождать военного в поселок. Капитан не возражал, а когда его новый попутчик обогнул неприметную ловушку, и вовсе возблагодарил судьбу, за встречу с "аборигенами". Сам Олеников, за все пятнадцать лет службы на Базе, так и не стал лесным жителем. Нет, конечно, он многое узнал, многому научился, но рядом с местными охотниками, с рождения скитавшихся по дремучим пущам, выглядел сущим ребенком. И особой радости от ночевки на сырой земле капитан тоже не испытывал - кровати на Базе избаловали военных. Вот и в Глубоком его, по заверению Хруста, ожидала нормальная постель. Андрей уже смаковал долгожданный отдых, когда "сторожевик", обернувшись, бросил - "засветло не успеем". А идти ночью парень наотрез отказался. Военный, уже порядком уставший от почти недельного пешего путешествия, не возражал, тем более рядом так кстати подвернулись развалины бывшей добывающей вышки. Хруст помог капитану забраться во вход огромной трубы, лежащей на боку, наверное, еще с дообменных времен, потом легко запрыгнул вовнутрь сам. И там уже, укрывшись от опять начинавшего накрапывать дождика, мужчины завели разговор…