- За информацию о комнате десять патронов! - успел ввернуть тот фразочку, прежде чем руки разомкнулись. Проныра!

- Хорошо, хорошо, - я улыбнулся. - Извини почтенный, но мы идем с этим уважаемым мужчиной, - а это уже в адрес подбежавшего, наконец, лысого.

Толстяк бросил в сторону грязное ругательство, смысл которого состоял… в общем, нехорошим ругательство было. Предупреждая взрыв эмоций со стороны Романа, я ответил лысому, что его голова похожа на… в общем, нехорошо обозвал его самого, его родителей, и его верблюдицу, что ввело бедного араба в состояние ступора, привычное, как выяснилось, при общении с русскими.

Гостиница, в которую привел нас Шакир, находилась всего в пяти минутах ходьбы от пристани. Хозяина звали Абу-Ахмед - первый встретившийся в Раас Харибе человек, который своим видом внушал доверие. Немногословный пожилой араб без лишних разговоров выдал нам ключи от номера на втором этаже, потребовав плату за неделю вперед - тридцать патронов. Плюс десять проныре Шакиру. Вот так быстро истратилась почти половина суммы, вырученной за лодку…

Интересно - Раас Хариб оказался единственным городом, где сохранилось какое-то подобие денег. Из тех, конечно, в которых я побывал. Здесь функцию местной валюты выполняли патроны. Наиболее ходовыми были 7.62 мм для АКМов и 9мм пистолетные; чуть дешевле шли 5.45 и 5.56, гораздо дороже - экзотические 12.7. В других же городах - даже в огромном Горгане - давно перешли на простой меновой торг, по принципу - чего хочу, того и прошу.

Ключи от номера исчезли в кармане Романа, без раздумий направившегося к лестнице; вероятно, его сильно истощил словесный порыв на пристани. Я же ненамного задержался у стойки.

- Абу-Ахмед, а где тут у вас в городе можно с активными людьми поговорить, а не с этим наркоманьем, что на улицах валяется? Есть у вас хоть кто-нибудь, кто еще хочет чего-то от этой жизни добиться?

Старый араб взглянул на меня, подумал.

- Приходи вечером в кафе ко мне. Там и найдешь нужных людей.

Тяжело вставать с нормальной постели; трудно заставить тело подняться с настоящего матраса, заправленного чистой простыней; нелегко оторвать голову от подушки. Особенно, если учесть, что спал ты всего три часа, да и последний раз опочивал в таких условиях три недели назад.

Тяжело. Но получилось. Гораздо труднее оказалось поднять Романа - тому, казалось, было абсолютно все равно, что творится вокруг; главное - чтобы поспать дали. Наверное, случись сейчас второй Обмен - и он бы не заставил Долгова оторваться от подушки. Пришлось потрудиться.

Десять минут не прошли даром - матом да тычками, уворачиваясь от ответных отмашек медвежьей лапы Романа, мне удалось поднять его на ноги, и заставить разлепить глаза. Затем, я обратился с короткой речью к неотошедшему от сна напарнику. Простым, доходчивым языком, опираясь на многолетний опыт русского фольклора, Бороде было объяснено, что поспать он и позже может, а сейчас дело надо делать.

Кафе Абу-Ахмеда примыкало к стене гостиницы: на небольшой площадке, отгороженной кустарником от дороги, стояло несколько столиков и два дивана. Днем все места были пусты, сейчас же в закусочной находились четыре посетителя. И если внешность троих из них, покуривающих кальян на диване, была вполне заурядной, то одиночка за столиком приковывал к себе внимание. Темнокожий, со смуглой даже для араба кожей, мулат своими габаритами напоминал незабвенного Степана: такой же огромный. Только в отличие от кургудульского байкера руки этого мужика представлялись непомерными в обхвате жгутами мышц; да и вся фигура под "боксерской" майкой и ярко синими джинсами не предполагала лишнего веса. И это несмотря на то, что судя по лицу мулаты было никак не меньше пятидесяти лет.

- Вон Зияд сидит, - указал нам хозяин гостиницы на здоровяка. - С ним поговорите…

- Спасибо, почтенный. Пусть твои закрома всегда ломятся от зерна, а сундуки с богатствами заполняют весь твой чертог до самой крыши.

Похоже, Роман наконец-то проснулся.

- Спасибо Ахмед. Джамал, пойдем поговорим с уважаемым Зиядом.

Мулат тем временем жестом подозвал помощника хозяина, который выполнял функции официанта, вышибалы, горничного и уборщика в одном лице. Человек принял заказ и направился к барной стойке, как раз мимо нас.

- Постой, уважаемый, - остановил официанта я. - Не скажешь, что заказал почтенный Зияд?

- Бутылку вина, урожая 2003 года.

"Ого-го".

- Запиши ее на наш счет и принеси еще одну.

Официант согласно кивнул и продолжил свой путь.

- Андрей, слушай, это ведь мусульманская страна, - зашептал мне на ухо Долгов. - Так почему он алкоголь жрет?

- А я почем знаю, - огрызнулся я в ответ. - Может, поменялись какие законы. Раз он пьет - то мы ему компанию составим… Добрый вечер уважаемый! - это уже относилось к здоровяку. - Разреши присесть?

Мулат за столом повернулся в нашу сторону, взглянул мне в лицо. Брови его нехорошо сошлись к переносице.

- Европеец? Кто?

- Не нервничай, брат! - вступился Долгов. - Это мой друг Андрей из далекой и снежной России. А я Джамал, сын Аль-Масира с ранних лет росший в горном Иране.

- А… русский значит… - здоровяк успокоился. - Садитесь, пожалуйста. А меня Зиядом зовут…

Не успели мы примоститься на старые деревянные стулья, как появился официант.

- Вот, две бутылки, как и заказывали.

Зияд вопросительно взглянул на подошедшего.

- Какие две? Я об одной говорил…

- Ничего, брат. Это мы угощаем. Давай за знакомство! - просиял Джамал-Роман.

Здоровяк ухмыльнулся.

- Ну, раз вы угощаете…

Хорошо, что официант убирал за нами каждую выпитую бутылку - иначе пространство вокруг столика уже давно стало бы непроходимым. Сколько мы их осушили? Десять или больше? Я давно уже сбился со счета и сейчас просто "хилял": цедил вино из бокала малюсенькими глотками, в основном слушая перебивающих друг друга Романа и Зияда.

А услышать пришлось много чего, интересного и не очень. Зияд рассказал "своему брату Джамалу" о том, как сильно изменилась жизнь в Египте с послеобменных времен.

Оказалось, что Раас Хариб являлся чуть ли не единственным оплотом цивилизации на территории бывшей арабской республики. Относительный порядок (тот самый, который Долгов охарактеризовал одним словом "беспредел") поддерживали многочисленные полицейские, работающие на нынешнего хозяина окрестностей - мэра Мансура Зиятти. Сам мэр, кстати, на людях давно не появлялся и по городу поползли нехорошие слухи. Мол, что Мансура уже и нет в живых, а городом на самом деле правит начальник полиции.

- Похоже на правду! - Роман, в отличие от изрядно захмелевшего Зияда, держался молодцом. - История нашего мира, мой брат, знала немало таких случаев.

- Нет! Нет, Джамал! - мулат хлопнул кулачищем по столу; на звук обернулись арабы на диване. Зияд жестом извинился перед ними, наклонился к Долгову и зашептал тому прямо в лицо. - Жив Зиятти, жив! А начальник полиции предан ему, как верный пес.

- Не верю! - Борода гнул свою линию. Я же вообще опустил голову на руки, прикинувшись спящим. - Зияд, брат, ну сам посуди, чем Мансур такую верность покупает?.

- Чем, брат мой Джамал? Я тебе скажу. Вообще у нас в городе об этом не принято говорить, но тебе, брату, как не сказать. А этот, - пренебрежительный взмах в мою сторону, - шайтан с ним. Пусть слушает, неверный. Так вот, брат мой, Аллах подарил истинно верующим надежду на продолжение рода. Он второй раз создал женщин!

Так, вот это уже интересно. Продолжай араб, продолжай, родной мой! Долгов - тоже молодец; абсолютно ничем не выдает своей заинтересованности, напротив, пытается все в шутку обратить.

- Ну ты даешь, Зияд! Сказанул - женщины второй раз. Наверное, вино крепкое?

- Джамал, ты хочешь обозвать меня лжецом? - здоровяк не на шутку рассердился. - Так вот, слушай. У Мансура есть жена. Молодая - не старше двадцати. Ее мало кто видел. Мэр с нее глаз не сводит, поэтому и сам не показывается прилюдно.