Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

глава шестая

БЕССМЕРТИЕ ПРАВДЫ

1

От сорока батарей к берегу Бодрога бегут бесчисленные нити проводов, и каждый из них мчит команду за командой. Штормовой огонь уже с час бушует за рекою. Железнодорожная насыпь, из-за которой только что били немецкие гаубицы, рассечена надвое, и рельсы ее торчком уставились в небо. Густая роща, откуда целые сутки завывали шестиствольные минометы, сметена с земли.

На месте кирпичного здания с панцирной крышей, где из слухового окна маячила стереотруба наблюдателя, — одни руины. Низколобые неприступные доты, изрыгавшие огонь, разворочены и чуть не до колен выковыряны из почвы. Зигзаги траншей, укрывавших пехоту, превращены в ухабы и рытвины. Все пригорное займище, за которым в смертельной тоске притих большой город, залп за залпом вздымается на воздух.

Шаторальяуйхей скучился у подножия приземистых гор, что нависают над ним сзади. Полк Жарова наступает на южную окраину, куда подходит железная дорога из Будапешта. Левее атакует полк Кострова.

Огонь вплотную подступил к городу. Андрею ясно, еще команда — и артиллерийские залпы сметут Шаторальяуйхей. Значит, либо разрушать город, либо искать успеха иным путем.

Как же все-таки выбить отсюда противника? Видимо, лишь угрозой с тыла. Тщательно обдумал решение, подготовил маневр. Как раз позвонил Виногоров. Он не хочет мириться ни с какой задержкой. Ломать и ломать! Даром противник не отдаст окружного центра.

Жаров вызвал Хмырова, рота которого у него в резерве. Окинул его долгим взглядом и как-то заколебался. Не лучше ли все-таки заменить? Куда надежнее послать Самохина или Румянцева. Но время, время! А потом, что за дело: как сложная задача, так подавай лишь лучших. Сегодня один, завтра другой, а послезавтра? И зачем тогда держать командира, если в нужную минуту ему нельзя доверять? Не шутки же шутим.

Хмыров ожидал молча. Долговязый, немного сутулый, с узким сухим лицом и длинными руками, чем-то он не располагал к себе. Упрямая голова! Возни с ним было немало. Тянули и подталкивали, учили и помогали. Случалось, и наказывали, а заслуживал — награждали. Пошло ли все ему впрок? Правда, стал сдержаннее. Пожалуй, и крику меньше, и порядку больше.

— Вы готовы, Хмыров?

— Так точно...

— И сможете действовать отлично?

— Изо всех сил.

Ответ Жарову понравился.

— Тогда смотрите. Видите высоту, вон ту, с часовней в ограде? Да, да, над центром города. Это ваш объект. Выйдете к подножию высоты — дадим налет реактивными. Ваша задача — занять и закрепиться, угрожая противнику с тыла... — и подробно уточнил задачу.

— Разрешите идти?

Лицо командира твердо и решительно.

— Высота, Хмыров, — ключ к городу.

— Возьмем,товарищ подполковник.

— От вас зависит успех полка, дивизии.

— Не подведем, — загорелся Хмыров.

— Тогда с честью!

Пока выдвигалась рота, сражение успело перекинуться в самый город. Но продвижение очень медленное.

Где нет немцев, венгры охотно сдаются в плен: режим салашистов их не устраивает. А где немцы и засилье салашистов, мадьяры еще не складывают оружия: их удерживает угроза расстрела.

Направляя роты, Андрей с нетерпением ждал условного сигнала у горы с часовней. Как дорога сейчас каждая минута!

— Красная ракета! — радостно воскликнул наблюдатель.

Ага, Хмыров! Грянули залпы «катюш». Синие молнии блеснули на склонах высоты. Путь теперь расчищен. В бинокль хорошо видно, как по крутому склону карабкаются вверх бойцы Хмырова. Успел все-таки. Сейчас общий натиск, и немцам деваться некуда...

2

Поздно вечером Жарову позвонил начподив:

— Слышал приказ?

— Никак нет, товарищ полковник, только что с передовой.

— Всем благодарность, салют, и в приказе твоя фамилия.

Андрей долго не мог опомниться. На всю страну прозвучал новый победный приказ, салют Москвы. В душе ничем не измеримый вихрь чувств. Это вера партии, ее знамени, с которым каждый день в бою. Он знает, все силы души, все силы его рук принадлежат ей сегодня, завтра, всегда!

Прихрамывая, вошел Березин. Подбили его в городе.

— Ты что такой сияющий, ай еще звездочку дали? — уставился он на Жарова.

— Да нет же...

— Наградили, значит?

— Есть приказ Москвы. Сейчас пришлют.

И Андрей пересказал свой разговор с начподивом.

— Тогда поздравляю! — обрадовался и Березин.

— И тебя поздравляю! — обнял его Жаров. — Твой Хмыров молодец!

— Почему же мой?

— Ладно, не скромничай. Не поддержи его ты, я бы снял...

— И считал бы себя правым?

— Конечно. Как бы я узнал, что он способен на большее?

— А командиру положено знать и предвидеть.

— Все это так, Григорий, и все не так. Тоже диалектика. Что только не мешает нам делать положенное! Тебе вот тоже положено в медсанбате отлеживаться, а ты тут. А должен бы иметь и замену, заранее. Нет, скажешь? Тоже диалектика! И кто знает, примиряясь со всем этим, мы с тобой укрепляем порядок и организованность или нарушаем. Верь не верь, а я, право, не знаю порой, как в таком случае провести грань между добром и злом.

— Все равно их не смешаешь...

Березин спешно собрал взводных агитаторов.

— Надо, чтобы каждый понял, — говорил им замполит, — это ему за его ратный труд, за подвиги в бою объявлена благодарность, ему гремел салют, его успехам радуются люди, Москва. О героях с огоньком расскажите, пусть все знают.

— Героев кругом полно — бой-то какой! — первым откликнулся Голев.

— Вот и хорошо, — одобрил майор, — а как бы, к примеру, вы рассказали, а? — приблизился он к парторгу.

Тарас чуть не растерялся от неожиданности.

— Да как было, так и сказал бы: ведь каждый человек на виду.

— Вот и расскажите, — не отступал Березин. — Пусть агитаторы послушают.

— Да хоть Закирова взять — герой! Сапер наш, — пояснил Голев. — Богатырь богатырем. Пушку везли на плоту сегодня. Бац — снаряд рядом. Плот на дыбы. Если б не Закиров, быть бы пушечке на дне. Из своей бронебойки три пулемета подбил, танк подпалил. Потом двух раненых из-под огня вынес. Разве не герой!

А пленных привел, — напомнил Максим. — Заскочил в бункер, видит — полно. Припер их и кричит в окно по-венгерски: «Сдавайся, не то всем капут!» Они — белый платок. Всех и привел.

— Герой и есть наш Закиров, — заключил Березин. — Так вот и о каждом рассказать надо. Пусть все знают.

3

Всю ночь Жаров просидел за наградными листами. Сколько отличившихся! Читая, он заново переживал весь штурм города.

«Рядовой Орлай — отважный воин, — читал в представлении. — Снял трех наблюдателей, выбил расчет орудия. Одним из первых ворвался в город. Представляется к ордену Красной Звезды».

Вот тебе и новичок. Не написали только, как, забравшись на колокольню, он вместе с Козарем всю улицу держал под огнем. И сколько пленных привели. И танк поджег. Как умолчать об этом! Нет, пусть перепишут реляцию. Да и Красной Звезды ему мало. К Отечественной Войне первой степени надо.

«Рядовой Матвей Козарь, — читал он дальше, — первым ворвался в немецкую траншею. В рукопашной схватке убил четырех и семерых взял в плен, в том числе офицера-эсэсовца. Представляется к ордену Отечественной Войны II степени».

Жарову вспомнилось, как привел Матвей свою семерку. Немцы понурые, наверно, уж тысячу раз с жизнью простились, а он орла орлее. Да, этот гуцул не раз показал себя. Огневой солдат! Что ж, ему мало, а хорошо написали.

Андрей принялся за новую пачку.

Скупые реляции Черезова не удовлетворили Жарова, и он вызвал комбата.

— Как вам нравятся эти реляции?

— Есть и слабоватые... — потупился Черезов и заерзал на стуле.

— Так зачем же подписывали их?

Отвечать тому нечего.

— Видите, нехорошо получается. Давайте-ка посмотрим вместе.

Черезов уселся рядом.

65
{"b":"137634","o":1}