К клетке подбежал работник зоопарка с белым лицом и задвинул победно взвизгнувший засов.

Навстречу медведю не побоялись выбежать человек десять. Они были смелые люди. Но Бебут помнил, кто первым бросился между людьми и зверем. Это была – девушка. А смелость первого – это особая смелость. Смелость в квадрате. Он хорошо знал девушку, выбежавшую первой. Ее звали Полина Теплинская.

…Стремясь быстрее достигнуть Звериной поляны, Ермолай решил укоротить путь. Он оставил дорожку, по которой шел, побежал по едва заметной в траве тропинке и едва не заблудился.

Бебут выскочил на Звериную поляну неожиданно для себя и совсем не в том месте, где рассчитывал. Но в остальных своих предположениях он не ошибся. И не опоздал.

На Звериной поляне стояли друг против друга Витя Дудник и Сергей Часовских.

Возможно, они что-то говорили друг другу. Майор не слышал. Держась за стволами, он подобрался к паре, как можно ближе, и увидел – начальник службы безопасности «Сибирских продуктов» Сергей Часовских держит в руке пистолет.

Дудник нервничал. Его лицо было напряжено. Правая рука находилась в кармане.

– Эй, ребята! – громко крикнул Бебут, выходя из-за деревьев на площадку. – Я вас везде ищу, а вы вот где!

Часовских резко повернулся в его сторону. Вместе с темными провалами его глаз в лицо майору уставился ствол «Макарова». Дудник тоже повернулся. Правую руку из кармана он не вынул. Ермолай заметил, как оттопыривается карман его джинсовой куртки, и почти уверился: и у этого пистолет.

– Ерема, ты? Все следишь? Зря! Уходи! Без тебя разберемся! – зло проговорил Часовских.

– Да, подожди, Сережа! – обыденным тоном прознес Бебут, пытаясь сбить эмоциональный накал ситуации. – Что вы, как дети, выяснялки устраиваете! Пойдемте, лучше пива попьем! А то – шампанского!

– Ерема! Не суйся не в свои дела! Иди отсюда, пока прошу по-хорошему! – нарочито отчетливо выговаривая слова, сказал начальник службы безопасности «Сибирских продуктов» и Бебут понял, что бывший коллега находится, как пишут в милицейских протоколах, в состоянии сильного эмоционального возбуждения.

Это было плохо. Вообще-то Часовских из себя выходил редко. Но, когда выходил, то переставал себя контролировать. Спрятанная в глубине его натуры агрессивность, вырывалась наружу и начинала им бесконтрольно управлять.

– Один не пойду! – ответил Бебут и попытался приблизиться к вооруженному человеку.

– Стой на месте! А то, в ногах дырки сделаю!

Майор остановился.

– Думаешь, я не знаю, чего ты в Кормиловск приехал? Зна-а-аю! Тебя Палий прислал! Он же, сволочь, на этих козлов… – Часовских мотнул головой в строну Дудника, – пашет… Я ж знаю, он тебя прислал, «Агротресту» помогать! Так что, повернулся и побежал отсюда!.. Ну, кому сказал!

Ермолай оказался в трудной ситуации.

И уйти было нельзя. Начальники силовых служб запросто перебить друг друга могут… И оставаться нельзя. Часовских в таком состоянии, что, действительно, может всю обойму в ноги всадить. Ноги жалко… Запасных ведь нет. Да, что же делать-то?

– Считаю до трех! – вошел в роль хозяина чужой жизни бывший опер. – А потом – все! Дырки в ходулях! Раз!

Ермолай не двигался.

– Два! – повысил голос Часовских.

– Ладно, ладно. Ухожу! – сказал Бебут, но двинулся не назад к деревьям, а в сторону, где стоял Дудник, одновременно забирая в направлении вооруженного фигуранта.

Один шаг. Другой. Третий. Еще немного, и он бы оказался с бывшим коллегой на расстоянии рукопашного боя. Но Часовских тоже это понял.

– Стой! – крикнул он. – Еще шаг и стреляю.

Майор приготовился резко уйти с линии огня и достать противника в броске. Он понимал, достать будет трудновато – расстояние все еще велико, но другого выхода не было.

И в этот момент в той области пространства, где находился Часовских, что-то внезапно произошло. Пистолет вырвался из руки начальника службы безопасности и покатился по траве. Сам же он отлетел в другую сторону и растянулся на траве во весь рост. На том же месте, где он только что стоял, грозя Бебуту пистолетом, выросла невысокая широкоплечая фигура с белыми волосами.

Это был Роман Григорьевич Ненароков, оказавшийся здесь неизвестно каким образом.

– Ах, ты, пень старый! Ты на кого руку поднял? – взревел Часовских. Словно подброшенный пружиной, он взлетел с земли и бросился на неожиданно появившегося противника.

Видимо, его успех Сергей Владимирович объяснил только неожиданностью нападения. Как чужой для Кормиловска человек, Часовских, конечно, не знал, что не одно поколение местных мальчишек научились русскому рукопашному бою под руководством Романа Григорьевича. Конечно, годы есть годы, но в настоящем рукопашном бою, хоть в русском, хоть в японском, главное – не сила мышц, а сила нервных волокон. Прежде всего, тех, что в голове.

Ненароков чуть переместился в сторону, сделал неуловимое движение корпусом и Часовских проскочил мимо него, но на ногах не остался. Он запнулся о подставленную профессором ногу, упал на траву и, словно по льду, поехал животом по ее скользким листьям.

Но бывший опер не сдался.

Он огляделся, оценивая ситуацию.

И тут ему повезло. В метре от правой руки лежал его собственный пистолет, выбитый Ненароковым во время неожиданной атаки. Часовских схватил оружие и навел ствол на Профессора. Бывшему оперу повезло с пистолетом, но не повезло с Бебутом. Теперь майор находился у Сергея Владимировича прямо за спиной. Ермолай прыгнул на бывшего сослуживца. Одной рукой он прижал руку с пистолетом к земле, а второй ударил по аккуратно подстриженному затылку.

От удара Часовских обмяк.

Ермолай вырвал пистолет из его ослабевших пальцев.

От удара Часовских обмяк и Ермолай выхватил пистолет из его ослабевших пальцев.

Он поднялся, и посмотрел на Дудника. Тот никак не проявил себя во время схватки и сейчас как будто не собирался предпринимать ничего опасного.

– Странные ты места для деловых встреч выбираешь, Виктор Михайлович. – укоряюще произнес Бебут. – Не думаешь ты о своей молодой жизни…

– Да, не здорово получилось. – угрюмо согласился начальник службы безопасности «Агротреста».

– Вы бы, друзья, прекратили с пушками по Кормиловску бегать, а то ненароком что-нибудь плохое может произойти… – со вздохом произнес Бебут.

– Да мое тут дело второе! Это Часовских меня сюда заманил. Сказал, информацию передать мне хочет… О том, кто машину с нашими юристами на переезде сжег… Договорились, что будем без бойцов. Только он и я… А он, морда ментовская, прошу прощения, вместо этого предъявы начал делать… Как будто это я лично решил завод покупать. Мне сказали, я исполняю! Генеральный директор Чебонян позвонил, чтобы я переговоры с Лапкиным на себя взял, я их и веду. А так, сам по себе, зачем бы я в эти дела влезал?

Пока он говорил, Часовских пришел в себя и сел на траву.

Бебут подошел к Дуднику почти вплотную:

– Виктор Михайлович, давай отойдем в сторонку. Пусть Сергей Владимирович спокойно отдохнет… Роман Григорьевич, присмотрите за нашим героем, чтобы он опять бушевать не начал… – обратился он к Профессору.

Ненарокова не надо было просить. Он стоял сбоку и чуть сзади сидящего. Правая нога слегка отставлена. Эта позиция позволяла опрокинуть противника, как только он попытается подняться, а самому оставаться вне зоны его целенаправленного броска.

Ермолай с Дудником отошли к древесным стволам.

– Добрый мой тебе совет, Виктор Михайлович, уезжай ты из Кормиловска, пока ничего плохого не случилось… Бросай эту возню с покупкой завода и уезжай. Жизнь-то дороже любых денег… От души тебе советую: плюнь и уезжай!

Дудник, опустив голову, молчал.

– Да и что тебе этот завод? Тебе он достанется, что ли?… Ну включили тебя Ведерников с Чебоняном в число акционеров «Агротреста», дали процентов пять акций, так это все равно твоей жизни не стоит…