– Ты знаешь, что каждый час на планете одновременно идет две тысячи семнадцать гроз с молниями? – глубоко вдохнул острый воздух Доктор. – Не больше, не меньше. Всегда – две тысячи семнадцать?

– Нет. – ответил Ермолай.

– Земля в сущности очень постоянна. – обратив лицо к тревожному небу, сказал Тукеев. – Совсем, как здоровый человеческий мозг. – после паузы добавил он.

Они смотрели на грозу, а возле их лиц едва заметно шевелила острыми листьями одичавшая олива. Изначально оливковые деревья в Крыму не водились. Эта олива была далеким потомком тех культурных деревьев, что высадили две тысячи лет назад на земле Крыма древние греки.

По другую сторону забора светилась тяжелыми гроздьями фиолетовая сирень. Люди, не являющиеся профессиональными ботаниками, даже не догадываются, что сирень и олива в мире растений принадлежат к одному и тому же семейству, по существу, являются родными сестрами, хотя и совсем не похожи друг на друга.

На свете очень много вещей, которые, казалось бы, не имеют ничего общего, а, на самом деле, в тайне, являются близкими родственниками.

В это время их внимание привлекла сцена, разворачивающаяся в соседнем дворе.

Мужчина средних лет ссорился со своей женой.

Судя по удочкам в руках, он собирался на рыбалку, а жена его не пускала.

– Смотри, какая гроза! Что тебе, дурню, рыбачить приспичило? Все нормальные люди дома сидят, а он на рыбалку! – стоя на крыльце дома, громко говорила жена.

У нее было молодое красивое лицо. Но сквозь его яркие южные черты проступал черный лик Злобы.

– Нет, гроза мимо идет! Уже прошла совсем! – хмуро отвечал муж.

– Да, где ж прошла-то? Где ж прошла? Глаза свои разуй! – все повышала уровень враждебности женщина.

– Я с ребятами договорился! Они меня будут ждать! – попытался что-то объяснить супруг.

– А я сказала: не пойдешь! – раздувая ноздри, произнесла супруга, сбежала с крыльца и схватилась обеими руками за удилища, пытаясь вырвать их из рук мужа.

– Отстань! Сломаешь! – заражаясь от супруги эмоциональным напряжением, повысил голос мужчина и оттолкнул женщину.

– Ах, так! Ах, так! – лицо соседки исказилось истерической гримасой. – Ну, иди! Беги к своим друзьям! Чтоб ты утонул на этой своей рыбалке! – остервенело крикнула она, повернулась и убежала в дом.

Что-то более глубокое, чем просто нежелание жены пустить мужа на рыбалку чувствовалось в этой сцене. Что-то очень серьезное и тяжелое.

Мужчина посмотрел ей вслед, повернулся, и, поникнув спиной, побрел за ворота.

За несколько минут до этого, привлеченная криком, из дому вышла и Валерия Леонидовна.

Она подошла к мужчинам незаметно и, не выдавая себя, встала позади.

– Ой, Верка, дура! Нельзя в грозу такое желать! Сбудется! Ой, дура набитая! Никто этих баб не учит! – покачала она головой.

Гадалка говорила так горько, словно уже видела что-то очень плохое в конце этого семейного скандала.

Когда Бебут с Доктором через день вечером пришли в саманный домик на улице Древней, то узнали, что сосед не вернулся с рыбалки ни ночью, ни утром. Ни на следующий день. Он утонул.

Раскладывая пасьянс после ужина, Лера сказала:

– У цыган есть поверье. Нельзя попусту произносить проклятия в грозу: они сбываются. В грозу их Кто-то слышит.

Катастрофа была совсем рядом. У порога.

Ермолай вернулся за ресторанный столик в городском саду.

За столиком майора ждали.

Полина, Женя и Профессор встретили его вопросительными взглядами.

– Генерального директора «Сибирских продуктов» подстрелили. – ответил он на непроизнесенный вслух вопрос. – Не насмерть. Жив. Только крови много потерял.

– Кто же это его? – с тревогой спросила Полина.

– Неизвестно. – пожал плечами майор. – Милиция ищет.

Профессор сокрушенно покачал головой:

– Что это в городе делается!… А как всегда было тихо, спокойно! Поднял Лапка завод на нашу голову!

– Я же говорил, что-нибудь может случиться и продавать завод не придется… – меланхоличным тоном произнес Женя.

Ермолай посмотрел на него, но так и не решил, сообщить ли Жене еще об одном покупателе завода. – продовольственном концерне международного гиганта «Севернефть». Он лишь провел ладонью по своей шкиперской бороде.

В это время духовой оркестр заиграл «Севастопольский вальс».

зазвучали в голове у Бебута знакомые строчки, немного измененные в сравнении с оригиналом.

Бебут вздохнул и взялся за свой так и не выпитый бокал с красным шампанским.

Но, видимо, выпить его в этот вечер ему была не суждено.

К их столику приближалась группа из трех мужчин. Впереди шел, поблескивая очками, среднего роста начальственный человек в сером костюме и галстуке. Позади него, профессионально осматривая пространство вокруг, двигались два высоких охранника.

Сопровождаемой ими персоной был начальник службы безопасности продовольственного концерна «Севернефти» Артур Павлович Крышковец.

Он подошел к столику и поздоровался с сидящими:

– Добрый вечер… Позвольте, украсть у вас Ермолая Николаевича?

– Ермолай Николаевич сегодня всем нужен… – заметила Полина.

Бебут поднялся и они отошли к дереву у входа на веранду, где Ермолай только что беседовал еще с одним начальником службы безопасности, только не адмиралом, а майором в запасе.

– Ты Лапкина ищешь? – командирским тоном спросил Крышковец.

– Мы же договорились, Артур Павлович. Ищу. Будет вам Лапкин. – заверил его Бебут.

– Когда? Ты понимаешь, что договор о покупке завода должен быть подписан сегодня. Сегодня! Во всяком случае, до завтрашнего утра. В десять у Дроздецкого самолет… Понимаю, что посидеть в доброй компании за шампанским дело приятное, но дело есть дело!… – Артур Павлович произнес это так требовательно, словно Ермолай продолжал оставаться его подчиненным.

Бебут помолчал.

Видимо, Крышковец вспомнил, что знакомец по Севастополю все-таки не является его сотрудником, и уже с почти товарищеской интонацией добавил:

– Майор, ты же мне обещал…

– Я делом и занимаюсь, Артур Павлович. – подпустив в голос небольшую долю обиды, произнес Ермолай.

– В ресторане? Боюсь, здесь Лапкина нет. – сухо заметил Крышковец.

– Артур Павлович, я нахожусь на стадии сбора информации… – примирительно сказал Бебут.

– И что же? Есть какие-либо результаты? Или пока все ограничивается шампанским? – приподняв правую бровь, поинтересовался адмирал.

– Вот-вот должны появиться. – как и положено хорошему исполнителю, заверил майор.

– А вот у меня уже появились. Уже. – сделав ударение на конце фразы, произнес Крышковец.

– Да?

– Да. Тебе что-нибудь говорит такое название – «Казачьи казармы», а? – спросил адмирал.

Бебут был озадачен.

– Говорит. – ответил он. – Это развалины недалеко от Охотничьего домика, где вы живете.

– Так вот, по имеющимся у меня сведениям, Лапкин – там! – блеснул очками Крышковец.

– Источник, сообщивший сведения, заслуживает доверия? – осведомился Ермолай.

– Ни один источник не заслуживает полного доверия. – ответил бывший заместитель начальника контрразведывательного управления. – Но скорее всего, Лапкин все-таки – там… Сейчас я с ребятами еду к этим Казачьим казармам. Нужна твоя помощь. Ты же все-таки местный… Да и я слышал, тебя эта публика в развалинах знает… Поговоришь с ними, чтобы они добровольно отдали нам Лапкина… Без шума и драки… Не штурм же Измаила устраивать!…

– Ну, что ж, я готов. – ответил Ермолай. – Только предупрежу друзей.

Добираться до Казачьих казарм было всего ничего. Одним своим краем городской сад подходил прямо к подножию Зеленого холма, на котором они и стояли.