– Что за гадость ты задумал? – скривился я.

– Не гадость, а радость! – поправил меня Муся. – Мы будем проводить символические бракосочетания без выдачи официальных свидетельств. Так, что с законом будет все в порядке. Несемейные пары будут получать сертификат о том, что их прекрасные и светлые чувства навечно зарегистрированы в «Книге любви».

– Мне противно это слышать. – Я был совершенно искренен. – Делай что хочешь, но законов не нарушай.

– Ловлю тебя на слове! – Муся аж подпрыгнул на стуле. – И не говори потом, что я тебе чего-то не рассказал.

– Погоди, у тебя еще что-то есть?

– Конечно, – Муся с гордостью посмотрел на меня. – Секс-меньшинства!

Я изумленно смотрел на него, не зная, что сказать.

– А они-то тут при чем? – наконец сумел выговорить я.

– Они, между прочим, тоже любят, – чуть обиженно ответил Муся. – Тебе этого не понять, но это так! И тоже, как и нормальные люди, мечтают о бракосочетании. Для них мы заведем специальные голубую и розовую «Книги любви»! Естественно, такие союзы будут регистрироваться только в будни, чтобы не смущать остальных граждан.

Мусе надо отдать должное, он может делать деньги из чего угодно.

Через месяц Шеф позвонил, как и обещал.

– Ну, что ты решил, Олег? – спросил он вместо приветствия.

– Мне нечем с вами делиться, Шеф, – улыбнулся я. – Союз практически пуст.

– Жаль, я думал, ты умнее, – ответил он и, не прощаясь, повесил трубку.

– Всего доброго.

Это было объявлением войны.

Я поспешил к дяде Жене. Он воспринял происходящее спокойно – мы прошли в кабинет и сразу заговорили о деле.

– Во-первых, позвони Риме и попроси ее освободить квартиру. Оставаться там становится опасно. Будем считать, что Антон с тобой рассчитался. – Он вопросительно посмотрел на меня.

– Безусловно, – кивнул я, памятуя о двухстах тысячах долларов, поступивших на мой счет в самом начале образования союза.

– Во-вторых, вероятно, начнется следствие против тебя, поэтому принятые тобой меры считаю оправданными, – проговорил дядя Женя. – И в-третьих, мне потребуется полная информация о Шефе: где он бывает, где живет, на какой машине ездит, какие рестораны предпочитает и как его охраняют. – Дядя Женя улыбнулся, увидев мое удивление. – Вор, как любил говорить герой Высоцкого, должен сидеть в тюрьме.

В тот же вечер я позвонил Риме и сообщил, что Антон рассчитался полностью.

– И еще, Рима, – мне неловко было об этом говорить, но что поделаешь, – я вынужден просить вас освободить квартиру.

– Значит, это правда, что мы полностью рассчитались? – обрадованно спросила Рима.

– Да, можешь не сомневаться, – подтвердил я. – Только учти, что по сценарию ты об этом не знаешь – мужские дела.

– Понимаю, – отозвалась телефонная трубка голосом Римы. – Я так рада, ты просто не представляешь себе... Мы стольким тебе обязаны...

– Забудь, – попросил я. – Я рад, что мог хоть чем-то тебе помочь.

– А за квартиру не беспокойся, – защебетала Рима. – Антон месяц назад купил квартиру, и мы ее уже обставили мебелью... Так что ты нас не выгоняешь, мы ведь и сами собирались съезжать.

– Поздравляю с покупкой.

– Спасибо, – отозвалась Рима и, выдержав паузу, добавила: – Скажи, ты приедешь к нам на новоселье? Я тебя с мужем познакомлю.

Такая перспектива не показалась мне радужной.

– Ты ему рассказала? – спросил я.

Рима замялась.

– Нет, Олег, он считает, что помощь пришла от папы. Это, конечно, несправедливо по отношению к тебе, но я не могла иначе. Ты не сердишься?

– Ты поступила совершенно правильно, – успокоил ее я.

– Я могу надеяться увидеть тебя у нас? – настаивала Рима.

– Вряд ли, – отказался я. – Сложились такие обстоятельства, что нам не удастся увидеться.

– Что-то случилось? – Она не скрывала своего испуга, и это было очень приятно.

– Нет, все в порядке, но мне придется уехать из города на некоторое время... по делам, – соврал я.

– Жаль... – Кажется, Рима совершенно искренне расстроилась. – Но тогда хотя бы позвони, когда сможешь.

– Обязательно! – Пора было прощаться, но не давала покоя одна мысль, и я решился заговорить об этом. – Рима, можно задать тебе нескромный вопрос?

– Да, конечно, – чуточку удивленно отозвалась она.

– Ты что-то говорила о ребенке...

На другом конце провода повисло молчание. Наконец Рима собралась с духом и произнесла:

– Прости, Олег, я тебя обманула.

– Почему?

– Неужели ты сам не догадываешься? – удивилась она.

– Нет, – я растерялся.

– Да ладно, дело прошлое. Давай забудем. Пока.

В трубке зазвучали короткие гудки.

Почему женщины не могут говорить нормально?

О чем она говорила в тот вечер? Дала мне слово, что Антон обязательно вернет долг. Значит, уйти от Антона в то время было для нее невозможно. Она связана данным словом и не хотела оставлять мужа в трудную минуту. Дальше, что было дальше? Я настаивал, просил ее любви. Правильно, так и было. Что ответила она? А что она могла ответить? Что я ей безразличен? Нет, не могла. Какой-то торг получается. Вот почему она сказала именно так. Она не могла поступить иначе. «Я жду ребенка».

Что же получается? Она не отказала мне в любви? Мало того, она проверяла мои чувства и то, способен ли я любить ее вместе с будущим ребенком! А что же я? Показал себя малодушным и трусливым типом. Сбежал!

Моя рука потянулась к телефону, но не смогла набрать номер. Что я скажу Риме? Что я – изгой, что на меня объявлена охота милицией и бандитами одновременно?

А на следующий день все и началось. Меня вызвал следователь – это означало, что Шеф приступил к выполнению своего плана. Бандитская романтика осталась только в кино и книгах. Шеф переквалифицировался в стукача! Когда-то это считалось невероятным, а теперь... Теперь это не вызывает удивления. В привычной нам так называемой войне компроматов милиция активно использует стукачей и агентов, не брезгуя информаторами и из уголовной среды.

Следователь долго расспрашивал меня о Строителе, видимо надеясь посадить меня за вымогательство и шантаж. Его аргументами против меня были показания Строителя и, как ни странно, Сиропа. На мои аргументы следователь не реагировал, угрожая очной ставкой, заключением в СИЗО и долгим тюремным сроком.

– Вы поняли, гражданин? – повторял он каждые пять минут. – Вы будете дальше упираться или мы наконец начнем сотрудничать?

– Начнем, – наконец согласился я.

Следователь оживился:

– Обвинения против вас очень серьезны, а ваше дело – на контроле у руководства. Но и этот вопрос можно решить; для этого потребуются некоторые усилия...

– Сколько? – перебил я его.

– Кроме меня надо отметиться перед начальством, – замялся следователь.

– Понимаю, – кивнул я.

Он написал на бумажке «20+20», и тут же сжег ее в пепельнице.

– Согласен, – ответил я. – Половина сейчас, вторая половина после постановления о прекращении дела.

Через месяц следователь с довольным видом вручил мне постановление о прекращении дела. Был доволен и я, не ожидая, что проблема решится так скоро. Но еще через некоторое время меня вызвал уже другой следователь и стал задавать все те же вопросы.

– Ваше дело, по решению руководства, направлено на доследование, – сообщил он мне. – Так что потрудитесь отвечать на вопросы.

Дальше события развивались по тому же сценарию, только с другим исполнителем в главной роли и с возросшим размером гонорара.

Еще через месяц я снова получил повестку, и призадумался. Так может продолжаться бесконечно, вплоть до полного моего разорения. В поисках верного решения я обратился к одному из своих знакомых, имевшему большой опыт общения с милицией.

– А как же иначе, – рассмеялся он. – Пока есть деньги, они будут тебя «доить». Вероятно, у них что-то есть на тебя. Они изучают все: какая у тебя машина, квартира, как и где ты одеваешься, посещаешь ли дорогие рестораны, имеешь ли счета в банке. По этим признакам они судят о твоих доходах и продолжают тебя «доить». А когда деньги кончаются, они торжественно сажают тебя в тюрьму и докладывают своему начальству об очередных успехах в борьбе с преступностью. Этот «бизнес» поставлен на поток. У ментов на учете все подающие надежды предприниматели; до поры до времени их не трогают, ожидая, когда к бизнесмену придет успех. А что делается потом, ты уже знаешь.