Однако дед, имени которого она так и не удосужилась спросить, явно был против того, что требовал сальный и, хотя тот был на пол головы выше и явно сильнее, но дед давил авторитетом. Похоже, в местной иерархии старик занимал не последнюю ступень - для осаживания молодого нахала его положения явно было достаточно, однако и разгоряченный "травкой" (запашок от него шел соответствующий) молокосос отступать не хотел.

   Неизвестно, чем бы кончился спор, молодой, явно играя на публику и изображая крутого, уже стал картинно хвататься за пистолет, заткнутый за пояс, но тут на шум вошел тот самый, с бородой и толстой мордой. Без лишних слов он врезал молодому по зубам, да так, что тот вылетел через дверь спиной вперед, а потом выдал ему вслед фразу, состоящую, казалось, из одних матюгов.[45] После этого он в грубой форме отчитал старика и вышел.  

   Настроение у деда сразу испортилось, он даже языком молоть перестал, а на вопросы отвечал односложно. То ли обиделся на наезд, то ли расстроился, что сам молодого осадить не смог, то ли еще что. Потом он и вовсе задремал в стоящем в углу комнаты кресле, не обращая внимания на довольно яркий свет, который давали мощная, ничем не прикрытая лампочка. Наступила тишина, которая, вместе с ожиданием, верные друзья скуки. Впрочем, продолжалось это недолго. Сверху раздался странный свистящий шум, а потом все помещение вздрогнуло, но не так, как от взрыва. Юля слышала раньше взрывы - у них в Твери как-то сносили старые здания. Так вот, это не было похоже на взрыв - очень уж бесшумное и мягкое было сотрясение, словно что-то огромное и обладающее соответствующей массой опустилось рядом с домом, и земля просто колыхнулась под неподъемным весом.

   А потом на несколько секунд выключился свет, и наверху закричали, да так, что дед моментально проснулся. Откуда он достал огромный потертый пистолет, Юля не поняла, но ковбойская быстрота этого произвела впечатление. Быстрым движением дед задвинул засов, стал сбоку от двери. А наверху снова закричали, так кричат от боли и страха - тоскливо, безнадежно. Потом захлопали выстрелы, и вновь раздался крик. Затопали сапоги по лестнице, громыхнуло...

   В дверь постучали - три коротких, два длинных. Очевидно, это был условный стук, потому что старик опустил пистолет, отодвинул засов, и почти сразу в комнату ввалились бородатый с пистолетом в руке, за ним еще один, тоже толстый и с бородой, но явно не цыганского облика и без оружия, и еще несколько молодых цыган, все с пистолетами и автоматами. Они тут же разбежались в стороны, благо комната была большой и изрядно захламленной. Наверное, в свободное от выполнения функций тюремной камеры время она служила обычной подсобкой. Сейчас, во всяком случае, в ней было за чем спрятаться и замаскироваться. Молодежь разбежалась по местам с изрядной сноровкой - видать, не в первый раз им приходилось стрелять по движущимся мишеням в условиях, приближенных к боевым. Бородатый, между тем, направился было к Юле, но не успел пройти и половины пути - дверь распахнулась. На пороге стоял какой-то совсем молодой, вряд ли старше Юли, парнишка, тоже из цыган, с перекошенным то ли от ужаса, то ли от чего-то еще лицом и с автоматом в опущенной руке.

   - Рома!.. - начал было он и захлебнулся собственным криком. В его груди вдруг вспух пузырь, мгновением спустя взорвавшийся брызгами кипящей крови и оставивший сквозную дыру, через которую при желании можно было рассматривать коридор. Секунду парень смотрел на это, а потом издал горлом булькающий звук и начал сползать на пол, оставляя на косяке кровавый след. А потом в дверном проеме возник огромный массивный силуэт и неприятно-гулким голосом произнес:

   - Ну, здоровеньки булы, ромалэ. Ну шо, не ждали? Та цэ ж я, песец...

   Когда бот завис над небольшим особняком, стоящим, вот каламбур, особняком от прочих домов, Ковалев некоторое время рассматривал его с неподдельным интересом. Его товарищи, правда, от него не отставали - и была причина, уж больно домик для этих мест был примечательный.

   Ну, то, что он стоял на отшибе, так в том ничего удивительного не было. И даже в том, что это был единственный дом на улице - тоже. Во-первых, район только начали застраивать, на соседней улице тоже всего три дома было. А во-вторых, мало ли у кого какие привычки - Ковалев вон вообще в лесу устроился.

   А вот огромный, раз в пять больше самого дома по площади, двор - это уже из разряда интересного. Земля в черте города дорогая, некоторые считают это неоправданным, но своя логика в таком положении вещей есть - на одном и том же месте можно построить и коттедж, и многоквартирный дом. Вот и цена на землю и на коммуникации будет одинакова что для частного жилья, что для многоэтажки. И рассчитываться она, что вполне естественно, будет как раз для многоэтажки, то есть по максимуму - когда это наше государство в лице своих лучших представителей на местах упускало случай погреть руки? Поэтому большинство домов имеют дворы, мягко говоря, невеликие, не оправдывается на севере с экономической точки зрения большое пространство. Соответственно, те, кто строил данный конкретный коттедж, имели либо очень большие деньги, либо очень уж к ним были чиновники расположены. Возможен был, правда, и третий вариант - то и другое вместе, но это было уже непринципиально.

   Ограда вокруг дома тоже была очень уж солидной - в два человеческих роста, кирпичная и, судя по толщине, явно не декоративная, да и осколки бутылок, вмурованные сверху, о чем-то говорят. Ворота тоже интересные - металлические, да такие, что не всяким снарядом возьмешь. Прямо таки крепость, иначе и не скажешь.

   Сам дом, правда, на вид был не очень велик и имел снаружи довольно простую архитектуру. Но, с другой стороны, удобный, двухэтажный... В таком доме удобно жить семье из трех, пяти, ну максимум семи-восьми человек. Однако сканеры показывали наличие внутри просто массы народу - несколько десятков человек, точнее сказать было нельзя. Похоже, они набились там, что называется, как сельди в бочке. Дом был построен, как самый настоящий бункер, имел несколько подземных этажей и далеко не факт, что все они были видны на проецируемой сканером бота голографическом плане. Увы, маловата была мощность оборудования на неприспособленной, в общем-то, к проведению разведки машине - даже материалы, из которых построен дом, с его помощью было не определить. Что там, особенно на нижних ярусах, творится понять было сложно - люди ходили туда-сюда, мельтешили... Это было хреново - сложно воевать, когда даже приблизительно не знаешь, сколько у тебя противников.

   Несколько человек находились во дворе. Ковалев аккуратно пошевелил джойстиком, наводя объектив камеры на лицо ближайшего. Всмотрелся... Да, рожа характерная, да и стиль одежды, если честно, тоже. Выходит, и сюда добрались, твари, гнездышко вьют... Ну нет! Первоначальный план Ковалева, уже сложившийся было в его голове, моментально испарился - в нем не было теперь места бесшумному проникновению, комбезам-хамелеонам и бесшумным иглодротам с парализующими зарядами. Зато в нем разом нашлось место и лучеметам, и пушкам бота. Судя по коротким репликам за спиной, остальные пришли к точно таким же выводам.

   Расположение дома было донельзя удобным для начавших осваивать новый город пришельцев - цыгане любят селиться в стороне от других, моментально выживая всех соседей и создавая собственный район, в котором не действуют никакие законы, кроме их собственных. И хрен что поделаешь законным путем с этим насквозь асоциальным народом. Но вот незадача, удобство превращается в недостаток, когда тебя начинают убивать. Никто не придет на помощь - и потому, что не захочет[46], и просто потому, что поблизости никого нет. А для Ковалева расположение дома было прямо подарком с небес - он смог аккуратно накрыть дом вместе со двором куполом силового поля. Теперь звуки наружу не просачивались в принципе, да и внутрь попасть был затруднительно. Впрочем, по ночам здесь и не ходят, так что это пустая предосторожность, хотя - кто знает, в жизни бывает всякое. Ну а от любопытных глаз, если такие вдруг найдутся, место действия надежно закрывал забор.