– Перерыв! – Он яростно стукнул молотком по столу.

– А я? – Лариса оставалась за трибуной.

– Свидетель, можете отдохнуть.

В последний день судебного заседания прокурор при полной тишине зала с пафосом зачитала письмо Кати Земцовой, на котором выстроила свою пламенную обвинительную речь, потребовав для Заломова внушительный срок лишения свободы.

– Это неправда! Это преднамеренная ложь! Фальсификация!

Громкие выкрики присутствующих вызвали на лице прокурора саркастическую улыбку: «Дело выиграно! А вы тут можете обкричаться!» Она чувствовала поддержку судьи, видела бессилие адвоката.

Вдруг боковая дверь зала заседаний приоткрылась, и в нее бесшумно проскользнула Оля. Она в нерешительности потопталась у входа и, найдя глазами помощницу адвоката, пробралась к ней. Пошептавшись о чем-то с Олей, помощница протянула адвокату лист.

– Ваша честь, – адвокат приподнялся с места, – мне только что сообщили, что Катя Земцова после удачной операции в медицинском центре Франции пришла в себя и дала показания в присутствии нашего консула.

Громкий шум в зале заглушил выкрик прокурора: «Протестую!»

Судья, сделав беспристрастное лицо, и снова стукнул молотком по столу:

– Прошу представителей обвинения и защиты подойти ко мне.

– Я возражаю, ваша честь, – рьяно начала прокурор, – требую заключения психиатра, других врачей о вменяемости и дееспособности пострадавшей.

– Ваша честь, медицинский консилиум, состоящий из мировых авторитетов, подтвердил ее дееспособность.

– Так быстро?

– Не быстро! Мы как раз этого и ждали. После операции прошло время. Девочка пошла на поправку. Прошу заслушать еще одно свидетельское показание, которое даст невеста Заломова.

– После завершения процесса не положено заслушивать свидетелей, – как могла, сопротивлялась прокурор.

– Я не вправе отказать такому важному свидетелю, – сообщил, к неудовольствию обвинения, судья. Чувствовалось, что он был обескуражен. Процесс практически казался завершенным.

Представители сторон вернулись на свои места.

– Дамы и господа, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами предоставляю слово свидетелю защиты, Ольге Алексеевне Роговой.

– Вы знаете этого человека? – После формальностей адвокат указал Оле на Кирилла, который, несмотря на то что его судьба, казалось, была решена и через несколько минут его ждал обвинительный приговор, продолжал гордо держать голову.

– Уважаемый суд! Прежде чем вам объявят имя того, кто сидел в тот злополучный день в «феррари» за рулем с Катей Земцовой, хочу сказать о лучшем учителе и человеке, которого я только знала.

– Ваша честь, – вдруг сообразила прокурор, – свидетель – заинтересованное лицо, потому что является невестой обвиняемого. Она не вправе произносить здесь пламенные речи в его поддержку. Это некорректно. Это может увести суд в сторону, сбить с толку, отвести от принятия справедливого решения.

– Уважаемый суд, – адвокат посмотрел на кого-то в зале и продолжил, – защита предвидела такое, а потому хочу заявить, что Ольга Алексеевна может беспристрастно отнестись к делу, потому что является бывшей невестой Заломова. К сожалению, сорвавшаяся по известным вам причинам свадьба развела их. На сегодняшний день Ольга Алексеевна обручена с другим человеком.

– С кем, позвольте узнать его имя? Чем вы можете подтвердить?

– Со мной, – с места поднялся солидный господин с умным, проницательным взглядом. Он представился. Это был Олег Сергеевич, отец Дениса.

– Это правда? – Прокурор высоко подняла свои выщипанные брови.

Ольга на одну секунду скользнула взглядом по неожиданно объявившемуся жениху и остановилась на адвокате. Его глаза выражали настойчивую просьбу.

– Свидетель, напоминаю вам, вы находитесь под присягой и несете ответственность за ложные показания.

– Это правда, ваша честь, – выдохнула Ольга.

– Ваша честь, утверждение голословно, свидетель ничем подтвердить этого не может, – вскочила прокурор.

– На обручение Олег Сергеевич подарил мне вот это кольцо с сапфиром! – Ольга подняла руку и показала всем переливающийся синевой сапфир в обрамлении бриллиантов.

– Такое просто так никто не подарит! – раздалась реплика в зале. – Пусть говорит!

– Продолжайте, свидетель.

– Кирилл Петрович Заломов никогда не смог бы совершить поступка, в котором его обвиняют. Жизнь и судьба ребенка для него священны... – Ольга не могла остановиться, она говорила и говорила. Все слушали ее затаив дыхание.

Судья не прерывал, несмотря на яростные протесты прокурора.

– Он настоящий педагог, настоящий учитель, и, что самое важное, он настоящий мужчина. Заломов – мужчина высшей пробы! – завершила свою речь Ольга. – Уверена, что если бы Катя Земцова была тут, с нами, она бы подтвердила каждое мое слово, произнесенное о Заломове. На горе преступнику, который, я уверена, сядет на скамью подсудимых вместо Кирилла Петровича, девушка выжила и в скором времени станет здоровой.

Зал разразился аплодисментами. С мест кричали:

– Кто же, кто же в самом деле был рядом с Катей?

– Шведов Артур Владимирович.

Люди вскочили с мест. Журналисты вопреки запрету на съемку защелкали камерами.

– Ваша честь, можно мне зачитать показания Кати Земцовой?

Судья кивнул.

Олю с Кириллом в загсе расписали без очереди.

– Я знала, что ты не поверишь. Ты ведь не поверил про Олега Сергеевича?

– Нет. – Заломов рассмеялся, и Оля обнаружила, что она впервые слышит его смех. После победы на суде ее любимый пребывал в прекрасном настроении. – Я верю во все хорошее. А если по-честному, знаю тебя и доверяю.

– Мне казалось, что мы долго не сможем теперь пожениться.

– Почему?

– Он ведь выручил нас. А я его подведу. Нехорошо. Получается, он не человек слова. А впрочем, я могла ведь передумать? – Оля хитро посмотрела на Кирилла.

– Конечно, только в этом случае подарок с сапфиром... – Заломов показал на кольцо, которое Оля продолжала носить.

– Он подарил мне его в знак дружбы, добрых человеческих отношений. И оно принесло мне счастье, – уверенно сказала Ольга. – Я уже знаю, для кого его сохраню.

– Для кого?

– Я подарю его на свадьбу Мадлен. Тетя Сьюзен выдаст ее за лучшего французского винодела, молодого, красивого и богатого.

– Ты говоришь о чернокожей девочке, что забирают из детского дома?

– Да. Думаю, что мой названый жених не будет возражать.

– Это еще почему?

– Он добрый, широкий и умный человек.

– И все-таки он надеялся на тебя?

– Он тоже передумал! – Оля засмеялась счастливым смехом. – Теперь у него любовь со Сьюзен, и они вместе летят в Париж.

Кирилл удивился:

– С француженкой, которая приехала за Мадлен?

– Совершенно верно. Они полюбили друг друга с первого взгляда, как в сказках. Она уже свадебное красное платье готовит.

– Почему красное?

– Она искусствовед, занимается историей костюма. Выкопала где-то из наших источников, что белый свадебный цвет пришел к нам из Европы. А она старается облачиться во все русское. Утверждает, что первоначально цвет русского свадебного наряда был красный – символ солнца, жизни, плодородия. Она вообще восхищается богатством наших убранств. Сейчас ее воображение захватили драгоценные украшения на головных уборах царствующих особ и собольи шубы бояр. Целыми днями пропадает в музеях, в Оружейной палате. Ты не представляешь, она просто одержимая.

– И красивая! Похожа на Патрисию Каас, – заметил Заломов.

– Да ну? – ревниво протянула Оля. – Я никогда не задумывалась. Знаю ее с детства, а впрочем, ты прав. Но я ведь красивее?

– Ты моя любимая. Это совершенно другое. Я люблю тебя. Не помню, говорил ли я тебе когда-нибудь об этом?

– Можешь сказать еще тысячу раз.

– Ты потрясающая... ты мой талисман. – Кирилл взял ее лицо в свои сильные ладони. Глаза его были решительны и серьезны. Он, словно скульптор, чувствовал каждую ее черточку.