– Протестую. – Защита не могла сдержать возмущения.

– Протест принят.

– Она рассказывала, чем они там занимались?

– Я не спрашивала.

Адвокат возмутился:

– Как же так, вы, коллектив учителей престижного лицея, отправляете детей в лагерь и не интересуетесь, чем они там занимаются?

– Но мы ведь ничего не знали... – Учительница растерянно развела руками.

– Свидетель, вы не знали, можно ли положиться на человека, который подменил вас в качестве заложника?

– Понимаете, там, на Севере, была экстремальная обстановка, наверное, любой мужчина мог бы так поступить.

– Любой мог, а он поступил! Свидетель, вы подтверждаете, что мой подзащитный спас вам жизнь?

– Если бы я не покинула дом, то, как и он, осталась бы жива, и мне бы тоже достались лавры героя.

– Свидетель, у меня на руках заключение врачей о вашем состоянии здоровья. Неужели вы не отдаете себе отчет, что при ваших заболеваниях: гипертония, ишемическая болезнь...

– Возражаю, ваша честь, – заявила прокурор, – перечень болезней свидетельницы не имеет отношения к делу.

– Почему же? Это характеризует моего подзащитного как порядочного человека, пришедшего на помощь не только детям, но и больной женщине... Прошу приобщить медицинские заключения к делу. Еще у меня на руках имеется документ, подтверждающий, что в день, когда Заломов спасал заложников, во Дворце бракосочетаний его ждала невеста. Он фактически поступился своим личным счастьем ради вас и детей, рисковал жизнью.

– Протест отклонен, документы приобщаются к делу, – стукнул молотком судья. – Свидетель, продолжайте.

– Я же вам сказала, что благодарна Кириллу Петровичу, но суд желает разобраться в моральном облике нашего директора, и я вместе с ним.

– У вас лично есть факты, подтверждающие близость потерпевшей и моего подзащитного?

– Возражаю.

– Отвечайте, свидетель.

– Нет.

– У вас есть сомнения в том, что Заломов и Ольга Алексеевна были влюблены друг в друга?

– Вопрос не имеет отношения к делу, – взбеленилась прокурор.

– Отвечайте, свидетель.

– Со стороны Заломова... – женщина задумалась, – нет, пожалуй, нет!

– А со стороны Ольги Алексеевны?

– Конечно, она в него влюблена.

– Почему вы так считаете?

– Ну, она прилетела к нам туда, на Север, во время операции по освобождению. А что касается директора, никогда не видела проявлений его чувств к ней.

– А к потерпевшей Кате Земцовой?

– Ну ведь все говорят, что было?

– Вы лично видели? – наступал адвокат.

– Нет. – Учительница поджала губы.

– У меня вопросов к свидетелю больше нет.

Лелька не могла дождаться конца заседания. Она извертелась на своем месте. Такой подлости от преподавателя истории она никак не ожидала.

– Вот стерва! – возмущалась она по телефону Ольге. – И ради этой старой коровы он не прилетел на свадьбу в Москву!

– Она не может простить, что он отправил ее на пенсию. И вообще женщин в лицей не берет, а вот меня...

– Ну как это может быть? Человеку тюрьма, а она личные счеты сводит!

– Она такая! – устало согласилась Оля. Поступку учительницы истории она не удивилась. Оля помнила провокацию со «взяткой» от Кати, в которой коллега принимала самое непосредственное участие.

– Кирилл, будь на ее месте все равно кто, поступил бы точно так же! – уверила она подругу. – Потому что с таким грузом не мог бы дальше жить.

– Зато теперь может! – пробормотала Леля.

– Что? Я не расслышала?

– Я так, про себя. Знаешь, мне один журналист настучал, что завтра будет решающий день.

– Почему?

– У прокурора какой-то важный свидетель объявился.

– Кирилл не должен бояться свидетелей. Это очередная липа!

– Посмотрим.

– Звони мне вечером.

На заседание Лелька пришла вместе с Ванечкой.

После первого же вопроса свидетелю Ларисе Скобцевой в зале суда повисло гробовое молчание. Того, что жена известного политика Шведова выдаст такую бомбу, никто не ожидал.

– Вы подтверждаете, что близко знали Заломова еще со студенческой скамьи?

– Да.

– Максим Скобцев, ваш сын, является биологическим сыном Заломова?

– Да.

Тихий ропот в зале суда перешел в гул, нарастая, он превратился в гвалт.

– Прошу тишины. – Судья, стукнув молотком по столу, остановил хаос.

– Возражаю! Свидетельница сообщает сведения, не подлежащие разглашению. У мальчика имеется отец, который его воспитал, – стараясь перекричать зал, выступил адвокат.

Обвинитель среагировала мгновенно:

– Свидетельница, ваш сын знает об этом?

– Да, – тихим голосом отозвалась Лариса.

– Вот видите, это не является ни для кого тайной. Свидетель, – продолжила прокурор, – расскажите подробно, Заломов вас бросил с ребенком на руках?

– Возражаю, ваша честь. Обвинение навязывает свидетелю ответ.

– Отклоняется.

– Он ведь вас бросил? – продолжила прокурор.

– Да, – растерянно озираясь, проблеяла Скобцева.

– Сколько лет тогда было ребенку?

– Три-четыре месяца, я точно не помню.

– Ваш брак не был зарегистрирован?

– Нет.

– И вы вынуждены были воспитывать его без отца, который ни разу не поинтересовался сыном?

– К сожалению.

– Сейчас, когда судьба свела их, я имею в виду отца и сына, как себя повел Заломов?

– Он собирается его отнять у меня! – Эту фразу Лариса произнесла с искренним возмущением.

– Конечно, когда мальчик стал взрослым и все хлопоты по его воспитанию взял посторонний мужчина, можно и признать отцовство! – ерничала прокурор.

– А до разрыва какие у вас были с моим подзащитным отношения? То есть как он себя вел?

– Плохо!

– Подробнее, пожалуйста, – подключилась прокурор.

– Ну, как вел? Его вечно куда-то тянуло.

– Из семьи, к другой женщине? – уточнил адвокат.

– Ну да.

– То есть вы подтверждаете его непостоянство по отношению к семейной жизни?

– Конечно. То на Байкал собирался, то вообще в какую-то глушь.

– Чем он мотивировал такие желания?

– Якобы там не было учителей.

– А вас он приглашал поехать с собой? – не выдержал адвокат.

– Я еще не сошла с ума!

– Свидетель, суд требует уважения.

– Конечно, приглашал.

– Но вы ответили ему отказом?

– Это была уловка, – опять вмешалась прокурор. – Обвиняемый знал, что она беременна и не могла поддаться его авантюрам.

– Ваша честь, уехать из столицы в глубинку, а не наоборот не является авантюрой, – заметил адвокат. – Скорее, это романтика. Желание молодого учителя быть там, где он нужнее. Тому подтверждение героический поступок моего подзащитного. У меня вопрос к свидетелю: вы рассказали о беременности моему подзащитному?

– Мужчина, с которым живешь, и так должен знать, чувствовать, в конце концов. – Лариса, осмелев вконец, капризно дернула плечиком.

– Да или нет?

Лариса посмотрела на Заломова, обвела глазами зал словно в поисках правдивого ответа и уставилась на прокурора. Свинцовый взгляд крупной женщины ее подстегнул. На предварительном следствии ей объяснили, как себя вести... если она хочет спасти сына.

– Да.

– И что он на это?

– Он уехал.

– Уехал, бросил вас беременной?

– Ну да.

– Больше он вас с сыном не видел?

– Нет.

– Ваша честь, минуту назад свидетельница сообщила, что когда они расстались, ребенку было три-четыре месяца. Так? – Адвокат посмотрел на явно нервничающую женщину.

– Да, то есть нет. Я просто не добавила, что он был в утробе.

– То есть у вас была беременность три-четыре месяца, я вас правильно понял?

– Да.

– Итак, вы сообщили ему о беременности, а он бросил вас и уехал?

– Да.

– Куда, не припомните?

– Забыла. Столько лет прошло!

– Я вам напомню. У меня имеется справка о том, что Заломов в это время был призван и находился в армии.

Шум в зале заставил судью прервать заседание.