Предложенный Google способ проведения IPO таил в себе еще один скандальный для Уолл-стрит момент. Пейдж и Брин решили не подпускать к своему IPO инвестиционных банкиров и настаивали на продаже акций через Интернет и посредством так называемого голландского (или обратного) аукциона. Они отступили от общего правила ради того, чтобы обеспечить более справедливое распределение акций и расширить аудиторию потенциальных акционеров по сравнению с той, что обеспечивало традиционное IPO. Пейдж и Брин были наслышаны о методах инвестиционных банкиров, с помощью которых определялся круг избранных, допущенных к покупке акций. К тому же на Уолл-стрит в ходу были и такие уловки, как намеренное занижение стартовой цены акций, что позволяло инсайдерам и кучке привилегированных акционеров чуть не в первый день IPO, когда акции неминуемо взлетали в цене, сорвать солидный куш на их продаже. Все это вызывало у Google-тандема глубокое отвращение.

При том что акции Google должны были продаваться через брокерские фирмы, Google-парни настаивали, чтобы они были доступны любому, кто заявит минимальную или выше минимальной цену. Минимально допустимый пакет для одного инвестора должен был составить всего пять акций – необычно низкий барьер для данного бизнеса.

Ларри Пейдж разъяснил причины, по которым руководство компании предпочло именно такой тип публичного размещения акций Google:

Каким бы инновационным ни был этот способ проведения IPO, в нем тоже имелись свои риски. «Аукционный способ публичного распределения акций чреват эффектом так называемого „проклятья победителя“, в результате чего инвесторы понесут существенные убытки», – предупреждала Google(9). Такое случается, когда участники аукциона в горячке торгов предлагают слишком высокую цену за акции, а потом буквально в считанные часы или дни с момента включения в биржевой листинг курс акций обрушивается.

Обозреватель еженедельника Newsweek и записной скептик Аллан Слоун так прокомментировал создавшуюся вокруг IPO Google ситуацию: «Теперь весь вопрос в том, сумеет ли Google, подобно Баффету, проигнорировать порядки Уолл-стрит и настоять на своем. Лично я сомневаюсь… Google все же придется всерьез отнестись к цене своих акций, а следовательно и к тому, что требует Уолл-стрит. Мне страшно понравилось, как компания Google нахамила Уолл-стрит во время регистрации IPO – с их стороны очень правильно демонстрировать недоверие к Уолл-стрит. Боюсь только, что сам вывод компании на биржу окажется неверным шагом»(10).

Неоднозначным оказался и избранный Google метод закрепления формы владения компанией. Пейдж, Брин и Шмидт настояли на выпуске акций двух классов, что позволило бы им сохранить за собой контроль над компанией. Они прибегли к правилу «1/10», согласно которому предназначенные для них акции класса В обладали десятью голосами каждая, тогда как акции класса А для остальных акционеров – одним голосом. Иными словами, руководящая триада гарантировала себе 66,2 % голосов даже в том случае, если в ее распоряжении окажется лишь 31,3 % акций компании.

Вот как распределились акции: Пейджу отходило 38,6 миллиона акций, Брину – 38,5 миллиона, а Эрику Шмидту – 14,8 миллиона. Венчурные компании Sequoia Capital и Kleiner Perkins Caufield & Byers имели в своем распоряжении по 23,9 миллиона акций, Джон Дерр и Майкл Мориц – по 24 миллиона акций.

Двухклассовая структура акций давала существенные преимущества руководителям компании: во-первых, она избавляла их от вмешательства акционеров в дела компании, лишая последних возможности влиять на – пусть и неоднозначные – решения руководства, а во-вторых, ограждала компанию от опасности враждебного поглощения.

Такое решение возмутило кое-кого из акционеров, в частности международный пенсионный фонд Bricklayers & Trowel Trades International Pension Fund выступил за отмену двухуровневой системы владения акциями. Понятно, что без поддержки со стороны руководящей триады у этого предложения не было никаких шансов на успех.

В июле 2004 года, незадолго до выхода Google на биржу, Пейдж и Брин присутствовали на ежегодной конференции инвестиционного банка Allen & Company в Сан-Вэлли (штат Айдахо), где встретились с инвестиционным гуру Уорреном Баффетом. По приглашению Баффета они в компании с Эриком Шмидтом совершили паломничество в его штаб-квартиру в Омахе (штат Небраска).

Многих это привело в изумление, поскольку выглядело по меньшей мере нелогичным – всем известны дружеские отношения Баффета с архиважным конкурентом Google Биллом Гейтсом, к тому же контролируемая компанией Баффета Berkshire Hathaway страховая компания Geico в то время как раз подала иск против Google за нарушение прав на торговую марку.

И все же молодые люди с их оригинальными идеями произвели сильное впечатление на Баффета. «Нетрудно заметить, что Google – компания феноменальная, – отозвался о них Баффет. – В целостном виде идея поиска [через Интернет] никогда не приходила мне в голову, я как-то не задумывался об этом. Зато теперь мы в Geico отваливаем этим парням огромные деньги за то или иное ключевое слово».[24]

Баффет констатирует, что у ребят из Google налицо уникальное сочетание талантов: они разбираются как в технологиях, так и в вопросах бизнеса, к тому же четко представляют, что нужно для формирования [корпоративной] культуры: «В них соединяются чутье к деньгам с чутьем к культуре».

Ларри Пейдж ничтоже сумняшеся позаимствовал идею обратиться к акционерам Google у самого Баффета, который ввел в традицию сопровождать годовые отчеты Berkshire Hathaway аналогичного рода посланиями.

Сергей Брин высказался как-то, что двухуровневая структура акций Google повторяет модель, используемую Berkshire Hathaway и рядом крупнейших медиакорпораций. На деле предложенный Google план разделения акций на два класса не имеет ничего общего с тем, что принят в компании Баффета, хотя, судя по всему, и тот и другой дают аналогичный эффект.

Изначально у Berkshire были акции только одного класса А, а Баффет и его семейство закрепили за собой контроль над компанией как владельцы самого большого количества акций. Со временем цена на акции Berkshire достигла ста тысяч долларов за штуку, и тогда начались жалобы от акционеров: такая высокая цена затрудняла возможность продавать акции или, например, передавать в качестве подарка. Идя навстречу пожеланиям акционеров, а также в целях повышения ликвидности акций, Баффет решил произвести новую эмиссию, только уже акций класса В. Эти последние приравнивались к 1/30 акции класса А; таким образом, акцию класса А можно было обменять на 30 акций класса В. Но при этом между двумя классами акций существовала принципиальная разница: акции класса В не давали права голоса и не допускали держателя до участия в благотворительной программе поддержки инноваций, которая в настоящее время закрыта. Таким образом, хотя Баффет и его семейство по-прежнему контролируют компанию, поскольку владеют самым крупным пакетом акций, они не единственные, кто может осуществлять операции с акциями класса А, дающими право голоса, – у всех владельцев таких акций ровно те же права на участие в делах компании, как и у самого ее владельца. Акции класса А находятся в такой же свободной продаже, что и акции класса В, и доступны всем, кто хочет купить их.