Попытки Кислина добиться цивилизованного раздела начатого было совместного алюминиевого бизнеса были жестко пресечены: ему посоветовали «серьезно подумать, если жена хочет видеть его самого и детей живыми». А теперь вспомните его слова на пресс-конференции в Манхэттене в декабре 1999 года: «Много лет назад в ФБР меня спросили, могу ли я ответить на некоторые вопросы. Я немедленно – и без всяких адвокатов – сказал, что буду счастлив сотрудничать и предоставить ФБР информацию. Так я и сделал». В Нью-Йорке до сих пор поговаривают, что после этой сказанной Кислиным фразы Черного в Штаты и не пускают. И не его одного...
По ряду причин имеет зуб на Кислина и Иосиф Кобзон. «В 1994 году меня оклеветал одесский еврей Сэм Кислин, – заявил Иосиф Давидович “Экспресс-газете” 11 октября 2002 года. – Он торговал в России металлом, проторговался и удрал в Штаты. Там его скрыли, и, чтоб как-то отслужить своим покровителям, он написал на меня две страницы клеветы. Позднее за очень большие деньги один фэбээровец показал моим людям секретную папку с этим доносом. Там было написано, что я торгую оружием, наркотиками, содержу публичные дома».
Не славен олигарх в отечестве своем
Михаилу Черному не привыкать вступать в конфликты с властями. Ведь начиная свой, по сути, подпольный бизнес в советском Ташкенте, братья, по слухам, опирались на поддержку криминального мира чуть ли не всего Узбекистана. Первые 100 тысяч рублей Черный заработал еще при советской власти «цеховиком» на пластмассовом ширпотребе. Других за это сажали и даже стреляли, но Михаила Черного с братом Львом не тронули. «Да и потом, в 1985 году, выяснилось, что советский закон в принципе дозволял такую форму работы, – сказал Михаил Черный много позже израильскому журналисту. – Так что это милиция и прокуратура нарушали закон, а не те, кто зарабатывал деньги своим трудом и инициативой». Так Михаил Черной отвечал на обвинения российской прессы и слухи о том, что его кооператив в свое время отмывал доходы преступных группировок от рэкета, проституции, торговли оружием и наркотиками.
За год работы с Сэмом Кислиным Михаил Черный заработал два миллиона долларов, но это были сущие гроши по сравнению с грядущими прибылями. Знакомство и дела Михаила и Льва Черных с братьями Дэвидом и Саймоном Рубенами хорошо известны и в сферу интересов американских правоохранительных органов входят косвенно. В своей книге про Бориса Березовского с подзаголовком «История разграбления России» покойный Павел Хлебников отвел братьям Черным главу «Алюминиевые магнаты». Хлебников написал, что «страдающий с детства полиомиелитом Лев Черной вместе со старшим братом Михаилом занялся в начале 1990-х годов торговыми операциями по продаже сырья, включая экспорт леса. В 1991 году братья познакомились с Дэвидом Рубеном, владельцем небольшой международной фирмы по продаже металла». Журналу «Форчун» Дэвид Рубен в июне 2000 года рассказал, как в его московский офис вошел сильно хромавший человек с толстой палкой. «Лев сказал, что все решить могут только те, у кого деньги, – вспоминал Дэвид Рубен. – Он сказал: полетели со мной. Я ответил, что у меня не хватит рубашек. А он сказал: ничего, постираем. И мы полетели».
Про головокружительный успех и барыши созданной ими Trans World Group тоже известно достаточно, и Америка здесь сбоку припека. Корреспонденту «Форчун» Ричарду Бехару Дэвид Рубен сказал, что они «помогли построить российскую инфраструктуру, в буквальном смысле слова» и «добились успеха там, где всякие Alcoa и прочие крупные компании побоялись рискнуть». Trans World Group (TWG) построил 300 железнодорожных вагонов и комплекс по разгрузке глинозема на Дальнем Востоке, чтобы можно было получать сырье из Австралии. Создатели TWG считают, что их усилиями восстановлены связи между республиками, разрушенные распадом СССР. И тут потекли прибыли: «На Западе возврат по торговым операциям составлял в лучшем случае 1 %, или 5 долларов, за тонну металла, – объяснил Дэвид. – А здесь я увидел возможность зарабатывать 200 долларов за тонну. Жадность заставила нас рисковать».
Павел Хлебников, американский журналист журнала «Форбс», в той же своей книге объяснил, что к 1994 году TWG контролировала две трети производства алюминия в России, а по производству металла вполне могла считаться третьей в мире.
«Все мои деньги заработаны честным путем, – заявил Михаил Черный одному из израильских журналистов. – Пока я поднимался, меня в России никто не трогал. А вот когда поднялся и они увидели, что я не плачу ни ФСБ, ни политикам, ни кому-либо еще, начали мне наступать на пятки, выживать из бизнесов, из регионов. Но времена были другие, напрямую арестовать они меня не могли и действовали через прессу. Инициировали статьи, после которых начинались различные проверки, комиссии, но в ходе проверок установлено, что все было чисто: налоги уплачены, рабочие зарплату получают вовремя, технологии улучшены! Но мне эта жизнь надоела, и я решил уехать в Израиль, к своему народу».
В 1994 году Михаил Семенович Черный стал гражданином Израиля и с тех пор живет среди своего народа, потому что на бывшей родине, где он и разбогател, его не любят...
Павел Хлебников и другие журналисты отмечали, что, несмотря на скандальную репутацию Михаила Черного, одним из факторов его успеха стали связи с российскими политиками. Французская газета «Ля Монд» 18 июня 2002 года назвала его главным союзником Олега Сосковца, первого вице-премьера российского правительства до 1996 года. «Черные имели хорошие политические контакты в Кремле, – написал Хлебников в своей книге про Березовского. – Их российским партнером был Владимир Лисин, бывший заместитель... Сосковца. Но даже опека Кремля не спасла братьев Черных от обвинений в сотрудничестве с организованной преступностью. Например, в 1995 г. МВД (российское. – Авт.) сообщило, что расследует деятельность компании Trans-CIS в связи с делом о фальшивых авизо 1992–1993 гг. Из заявления МВД следовало, что Trans-CIS заработала свои первые деньги через банки-пустышки в Чечне, обманув Центральный банк. Но доказательных улик не нашли (архивы Центрального банка в Грозном были уничтожены в ходе первой чеченской войны), и никаких обвинений братьям Черным предъявлено не было».
Статья Ричарда Бехара в «Форчун» под названием «Капитализм в холодном климате» Михаилу Черному не понравилась, и он изложил свое недовольство в письме главному редактору этого журнала. «Как мне показалось из предварительной переписки с ее автором, – сокрушенно заявил Михаил Черный, – статья готовилась с претензией на углубленный и честный анализ деловой среды на постсоветском пространстве – в России, других странах СНГ и государствах Восточной Европы. С сожалением вынужден констатировать, что “гора родила мышь". Статья Бехара не вышла за рамки тенденциозных публикаций, преследующих, как мне представляется, вполне конкретную цель – запугать читателя мифами о хаосе на Востоке Европы, неуправляемости экономических процессов и засилии организованной преступности.
Содержание статьи, на мой взгляд, в целом свелось к пересказу слухов и домыслов, а моему имени придается исключительно негативная окраска, меня подспудно обвиняют в причастности к коррупции среди правительственных чиновников. Неоднократно, хотя и бездоказательно, на уровне измышлений, подчеркивается моя связь с организованной преступностью. При этом Ричард Бехар ссылается на неких частных лиц, игнорируя имеющиеся у него достоверные данные правоохранительных органов, а также мои пояснения и высказывания моих партнеров по бизнесу, в том числе Сэма Кислина».
Trans Commodities, Inc., Trans-CIS Commodities Ltd., Trans World Metals, Trans World Group... Как легко было бывшему агенту русского отдела ФБР Джоэлу Бартоу заявить, что менеджер Михаил Черный работал не у Сэма Кислина, а в похожей по названию фирме. «Для ФБР совершенно неважно, будут очищены имена Сэма Кислина и Михаила Черного или не будут, – сказал мне Бартоу тогда, после пресс-конференции. – Задача ФБР – не обелять людей, а расследовать полученную информацию и собирать доказательства для прокуратуры. Если доказательств нет, дело закрывается. Дело Михаила Черного, которое я вел, было закрыто».
