Олег Максимович тяжело вздохнул. Как же мне были знакомы эти переживания. Сколько высококлассных агентов и сотрудников КГБ покинули ряды своей организации в начале 1990-х! Я так часто слышал от них, какие операции пришлось свернуть, как приходилось спасать своих контактеров на Западе, сколько сил было потрачено впустую, когда страна оказалась на грани распада и экономического коллапса. Большего подарка для ЦРУ и Моссада, чем развал СССР, нельзя было и придумать. И теперь ветераны КГБ, прекрасно зная, кто из «новых русских олигархов» был завербован, лишь, как и сказал Нечипоренко, кусают локти...

Я прилетел в Нью-Йорк в январе, как в свое время и обещал Александру Гранту, с которым собирался обязательно увидеться, чтобы обсудить финал книги. Об этом визите в Штаты меня попросили также братья погибшего в Москве американского журналиста Пола Хлебникова – Майкл и Питер. Встретиться с ними я планировал воскресным вечером где-нибудь на Манхэттене. А днем я в очередной раз приехал в Бруклин. Что-то, скорее всего обычное любопытство, тянуло меня в этот «советский квартал». Какие же они все-таки своеобразные люди, настоящие русские эмигранты, думал я в ожидании своего друга Питера Гриненко в маленьком ресторанчике «Эль-Греко» на окраине Бруклина. Я думал увидеть где-нибудь на улице елку, такую, как до сих пор стояла у Рокфеллер-центра на Манхэттене, думал, что в выходной день встречу множество спешащих в магазины людей, торопящихся купить подарки своим родным, очереди в магазинах, как в «Масис» на знаменитой 7-й авеню – шопинг-центре Нью-Йорка. Нет, здесь ничего этого не было. Нового года будто не наступило, а серые рабочие будни никогда не прерывались на уик-энд. Как же они здесь, в Бруклине, празднуют Новый год?

– Ничего они никогда не празднуют, – объяснил подсевший за стол Питер. – Отвыкли, да и для многих живущих в этом районе русских это просто дорого. Ты думаешь, все они нашли себе здесь работу? Нет, они живут на пособия. Какой уж тут Новый год!

Я тем временем внимательно наблюдаю за странной семейной парой неопределенного возраста, которая, старательно выговаривая слова, что-то обсуждает по-английски. Но ведь они русские. Это даже по внешнему виду можно определить, не то что по лицам!

– Конечно, но здесь так принято. Вроде как окунулись в среду. Да и язык многим надо учить практически с нуля. Многие из тех, кто приехал в Штаты, вообще по-английски не говорили. Кстати, сейчас тут почти все в ресторанах – русские. От официантов до последнего посетителя.

Питер многих знает в лицо. Он почти двадцать лет, пока не ушел на пенсию, проработал в русском отделе бруклинской полиции и прокуратуры. Видел он за эти годы и «новых русских» гангстеров, приехавших сюда в поиске легких денег, и вора в законе Иванькова – Япончика, в аресте которого принимал участие. Русскоязычная преступность за эти годы сильно изменилась. Аферы со страховками и махинации с разбавленным бензином ушли в прошлое, а убийств и раньше-то было не много (по сравнению с другими мафиозными группами). Да и потом, русские, как правило, убивали только своих, русских! Гриненко смеется над мифом о «красной мафии»:

– Русская мафия для Америки – нонсенс. Ее здесь нет. Но есть русские преступники, которые хотят, чтобы она была. Причина очень проста. Если бы, например, в Нью-Йорке существовала бы сильная организованная группировка, ее бы начали по-настоящему бояться. Им это просто необходимо для того, чтобы наладить контакт с костариканцами или колумбийцами. Да, с итальянскими мафиози русские не раз выходили на связь, но чем все это кончалось? И те и другие оказывались в тюрьме. Вот и всё. Существовал такой миф, что русские якобы после совершенных убийств специально, демонстративно оставляли трупы на улицах. В отличие, скажем, от итальянцев, которые прятали трупы убитых ими людей. Но это миф. Часто его придумывают либо полицейские, расследующие громкие дела, либо сотрудники ФСБ, желающие подчеркнуть свою значимость. А журналисты эти мифы подхватывают. Например, один американский журналист, Роберт Фридман, очень долго писал о вашем Япончике, какой тот якобы крутой. Так это было на руку самому Япончику. Его стали бояться, он сам всем хвастался, что он – гангстер. Это его погубило на суде, когда его поймали за вымогательство. Судья постоянно говорил о всесильной «красной мафии», и присяжные, естественно, его наказали по всей строгости закона. Но я могу сказать, что мы следили за каждым его шагом здесь и, если бы что-то подобное совершил раньше, он бы сел в тюрьму раньше. Для нас он не «крестный отец», как для вас. А помнишь, был такой рэкетир Марат Балагула, о котором в 1990-х годах все писали как о «крестном отце» Брайтон-Бич? Так вот он недавно вышел из тюрьмы и сидит у себя на Брайтоне тише воды. Кажется, даже его мама следит, чтобы он лишнего шагу не сделал, в магазин вместе с ним ходит, да он и сам боится. И если он вдруг снова совершит здесь преступление, мы сразу «возьмем его здесь за яйца». Правильно я по-русски сказал? «За яйца»? Но с другой стороны, мы же не расследуем преступления, которые, допустим, назовем их русскими мафиози, совершают у вас в России. Или что у них было в прошлом. Да, мы это берем на заметку. Так что если ты говоришь, что у, например, Михаила Черного здесь, предположим, возникнет криминальный бизнес, мы его будем отслеживать. Но он ведь сам сюда не приедет. Хватит! Его сюда просто не пустят, и он на том же самолете улетит к себе обратно в Киев. Или в Израиль? Или куда там его еще пускают? Никуда? Так тем более. Он же не совсем, наверное, дурак, чтобы здесь сесть в тюрьму. Ему сюда дорога вообще закрыта. Потом, если против него есть дела в России, у нас же есть соглашения между странами, мы будем работать. А вообще волна русской преступности сошла на нет. Того же Михаила Черного я пока не знаю. Что он лично здесь сделал? Узнаем – будем разбираться. Может быть, кстати, кто-то думает, что отсидеть в тюрьме здесь или в России – это круто, это какой-то авторитет. У нас здесь все иначе. Это позор. Так что никто не стремится к этому. Наконец, думаю, в России это тоже скоро поймут. Так что привет всем русским мафиози, сидите лучше дома!

На прощание Питер, все это время говоривший со мной по-русски, оглядел весь ресторан, будто надеясь увидеть здесь пресловутых русских мафиози, не спеша расплатился и вышел. Метрдотель проводил его до дверей как особо уважаемого гостя. «Русский Нью-Йорк» хорошо знал Гриненко. Знал и уважал... Вспомнив свои злоключения в Бруклине в мой прошлый приезд, когда такси пришлось искать около двух часов, я заказал машину прямо из ресторана. Через сорок минут я был уже на Манхэттене...

Я встречался с ними дважды. Первый раз – осенью 2004 года, практически через два месяца после трагической гибели их брата Пола, или Павла, как звали его все мои коллеги в Москве. Тогда у следствия было множество версий, но при этом ни одной конкретной зацепки. Сейчас, когда мы встретились в маленьком немецком ресторанчике на пересечении 5-й авеню и 34-й стрит, они, Питер и Майкл Хлебниковы, родные братья зверски убитого в июле 2004 года американского журналиста Пола Хлебникова, казалось бы, должны были выглядеть чуть более удовлетворенно, что ли. Если вообще можно удовлетвориться итогом расследования убийства...

Прокуратура России еще летом 2005 года завершила следствие, официально объявила имена исполнителей и заказчиков. Но! В том формате суда, что завершился 5 мая 2006 года, участие в убийстве так называемого заказчика, а по версии российского правосудия им являлся чеченский полевой командир Хож-Ахмед Нухаев, вообще не рассматривалось, а вот предполагаемого киллера – Казбека Дукузова – присяжные вообще оправдали. Майкл и Питер встречались с Президентом России Владимиром Путиным, с госсекретарем США Кондолизой Райc, с представителями российской прокуратуры и ФБР США. Все напрасно. Для этой семьи дело осталось открытым, а судебный процесс позорно проигран. Они не верят и в официальную версию следствия, которая говорит о том, что мотивом убийства стала опубликованная Полом Хлебниковым книга «Разговор с варваром», главным героем которой и был Нухаев. Того, кстати, книга, как рассказывали мне мои источники, если и не впечатлила, то, скажем так, никаких негативных чувств не вызвала вовсе. Я лично (как журналист) занимался расследованием этого убийства два года, и теперь уже, пожалуй, могу сказать, что с самого начала и следователи Генеральной прокуратуры России в версию о причастности Хожи не очень-то верили. Зато и прокуратуре, и ФСБ было доподлинно известно другое: за несколько недель до гибели Пол Хлебников получил от некоего источника очень серьезные документы, в которых, во-первых, речь шла о Чечне, а во-вторых, об очень больших деньгах. Возможно, этим источником был бывший вице-премьер Чечни Ян Сергунин, застреленный, кстати, 24 июня 2004 года, то есть за две недели до убийства самого Пола.