На этом паллиативе построены все последние произведения Стругацких, относящиеся в той или иной степени к группе "перемещение". Здесь еще есть и героизм первопроходцев в его чистом, пионерском варианте, но ставятся вопросы и более высокого порядка, вопросы углубленной этики, вынужденной функционировать в подчас экстремальных, а подчас просто странных ситуациях.
Есть аналогичная вещь и у Ефремова — "Сердце Змеи". Характерно и, видимо, не случайно, что она также построена на сочетании коллизий покорения космоса с коллизиями начинающего проникать одновременно и в "Возвращении" Стругацких, и в "Сердце Змеи" контакта — соприкосновения. И крайне интересно, что эта промежуточная вещь так же, как промежуточная вещь Стругацких, потребовала от Ефремова создания хотя и более совершенных, но паллиативных средств перемещения. Налицо очевидная закономерность.
Перемещение осуществляется все еще в пределах физики классического четырехмерного пространства. Несмотря на это, дальность действия качественно возрастает как по сравнению с анамезонными звездолетами типа "Тантра", так и по сравнению с Д-звездолетами типа "Тариэль". Первый пульсационный звездолет "Теллур" отправлен в рейс дальностью 110 парсек, или 350 светолет. Космогация продолжает оставаться прямолинейной и, в силу этого, дискретной. В момент пульсации звездолет неуправляем, люди в бессознательном состоянии, и для них пульсация проходит мгновенно. После выхода из пульсации проводится корректирующий расчет следующего скачка, парсек на 25–40, затем — снова пульсация. "Пульсационные корабли действовали по принципу сжатия времени, объясняет Ефремов, — и были в тысячи раз быстрее анамезонных." Однако цифру, приведенную в цитате, следует относить не к абсолютной скорости звездолета, а к его локальному времени, к сроку, который успевают прожить космонавты за время рейса. Этот срок исчисляется, действительно, не годами, а неделями, причем расходуется только в периоды коррекции курса между пульсациями и во время работы по месту назначения. Для стороннего же наблюдателя рейс длится 350 лет с неделями в один конец, то есть от старта до финиша на Земле проходит 7 веков. Таким образом, "Теллур" за один независимый год проходит один световой год; перемещение во время пульсации происходит со скоростью света, ни больше и ни меньше. Квантовый предел достигнут, но не преодолен. Понятно, почему по собственному времени корабля пульсация проходит мгновенно: при скорости, равной "цэ", вполне по Эйнштейну время обращается в ноль.
В то же время ЕФремов указывает, что перемещение "Теллура" происходит в нуль-пространстве. Природу этого противоречия объясняет еще Рен Боз в "Туманности Андромеды": "Если поле тяготения и электромагнитное поле — это две стороны одного и того же свойства материи, если пространство есть функция гравитации, то функция электромагнитного поля — антипространство. Переход между ними дает векториальную теневую функцию 0-пространства, которое известно в просторечии, как скорость света."
Надо оговориться, что здесь Ефремов, кажется, допускает некоторое противоречие с самим собой или, во всяком случае, некорректность формулировок. Мгновенный пробой пространства между Землей и неизвестной планетой системы Эпсилон Тукана, осуществленный Мвеном Масом и Реном Бозом, он тоже называет нуль-пространством. Скорость света, таким образом, нуль-пространством являться не может, а является скорее именно теневой функцией нуль-пространства, опущенным в наш четырехмерный мир следствием проходящих в нуль-пространстве процессов. Из реплик Рена Боза явно следует, что понятие нуль-пространства связано с новой метрикой, выходящей за рамки эйнштейновского континуума. Четвертую ось этого континуума, ось временную, Рен Боз называет, грубо говоря, пространственной координатой, причем стремящейся к нулю, поскольку она абсолютно прямолинейна, а не искривлена, как все мировые линии гравитационной вселенной. Здесь уже недалеко до идеи перемещения по прямому Лучу, осуществленному десять лет спустя звездолетом Ефремова "Темное Пламя" в "Часе Быка". "Теллур" же остался паллиативом, он перемещался в обычном пространстве с предельно для данного пространства скоростью — скорость света — но с локальным временем, стремящимся к нулю. От мгновений, внепространственной переброски материальных тел пульсационный принцип столь же далек, сколь и анамезонно-реактивный, и деритринитационный (Стругацких).
Происшедший в конце первой половины 60-х годов быстрый переход от примитивной реактивной космонавтики к разработке способов пространственных перемещений в чистом виде был просто необходим. Этого требовали растущие, усложняющиеся социальные задачи, которые ставила перед собой фантастика. Техническая сторона дела напрашивалась сама собой. Если скорость света является предельной в эйнштейновском пространстве, но зато само это пространство являет собою буквально конгломерат загадок, от физики его до метрики его, самым простым было попытаться, не плодя лишних сущностей, заняться пространством, как таковым. Поэтому вскоре все мало-мальски серьезные перелеты оказались связаны с эксплуатацией свойств пространства, и в первую очередь — его свойства менять кривизну. Если предположить наличие в макромире существование более чем трех пространственных измерений (а на эту мысль провоцировало уже то, что для микромира математика строит миры со сколь угодно большим числом пространственных измерений), то возникает соблазнительная возможность. Как плоскость можно сложить через третье измерение, и таким образом совместить две точки, расположенные в двухмерном пространстве сколь угодно далеко друг от друга, так, наращивая кривизну эн-мерного пространства, можно совмещать объекты весьма далекие друг от друга в пространстве трехмерном.
Наметки этого пути дал Ефремов в "Туманности Андромеды", но там так и осталось непонятным, удалось ли инверторам Рена Боза пробить нуль-канал, или видение Эпсилона Тукана было романтическим бредом Мвена Маса.
Стругацкие с присущим им практицизмом быстро поставили дело на индустриальные рельсы. Трагические события на Далекой Радуге, сопровождавшие разработку нуль-транспортировки, не помешали им уже к 63 году наладить массовый выпуск бытовых нуль-кораблей для широких масс населения.
В "Попытке к бегству" дается непревзойденное по простоте и образности описание внемеханического, чисто геометрического (вернее, космометрического) звездного перелета. "Пространство вокруг Корабля скручивалось все туже…Стрелка остановилась. Эпсилон-деритринитация закончилась, и Корабль перешел в состояние Подпространства. С точки зрения земного наблюдателя он был сейчас "размазан" на протяжении всех полутораста парсеков от Солнца до ЕН 7031. Теперь предстоял обратный переход."
Кстати сказать, частичное совпадение терминов, описывающих операцию перемещения (сигма-деритринитация в "Возвращении" и эпсилон-деритринитация в "Попытке к бегству") лишний раз указывает, что Д-принцип также был основан на эксплуатации свойств метрики пространства, но на досветовом уровне.
Дальность в 150 парсеков, как явствует из текста, является почти предельной для звездолетов этого типа. Впрочем, можно предположить, что это предельная дальность лишь для одного, отдельного шага (аналог пульсации). Вспомогательный привод, обеспечивающий взлет и посадку на планеты, надо полагать, гравигенный; перегрузок нет, нет никаких явлений, сопровождающих реактивное движение, герметичность на старте не требуется, и даже люк Антон просит закрыть лишь потому, что в рубке сквозняк. Ясно, что вести такой звездолет не сложнее, чем в наше время — автомобиль. Профессиональная космонавтика с ее романтикой преодоления чисто физических и моральных перегрузок отмирает. С этого момента у Стругацких развязаны руки для серьезной литературы. Они получили все возможности для моделирования этических проблем, возникающих при соприкосновении людей коммунистического общества (читай: людьми, которые все проблемы решают по совести и с умом) с рассыпанными по Галактике социумами различных типов. Это проблемы как первого рода — возникающие непосредственно при контакте, так и второго — возникающие как следствие контакта в самом человеческом обществе Земли. Но развитие транспортных средств, обеспечивающих соприкосновения, с этого момента у Стругацких замирает.
