Она отправилась спать и заснула мертвым сном, а когда проснулась утром с дикой головной болью, мужа в кровати рядом с собой не обнаружила.

Она нашла его на кухне, убитого большим ножом. На столе были остатки вчерашнего пира, в котором участвовали двое. Ольга тут же вызвала милицию, уверенная, что Олег вчера ночью привел какого-то собутыльника и тот прикончил его в пьяной драке. Но Ольга ничего не слышала…

А на ноже — орудии убийства — нашли только отпечатки ее пальцев. Ее никто не слушал. Вердикт был однозначным: бытовуха. На суде свидетельницей также выступила Ипполита — писаная красавица после пластической операции. Она заявила, что Олег хотел вернуться к ней, только она не могла простить ему измены. Ипполита предположила, что Олег сказал о своем желании Ольге и та убила его из ревности. Ипполита пыталась показать благородство: говорила, что не надо сурово судить несчастную женщину (Ольгу), Ипполита может ее понять…

— Как я ненавидела ее в тот момент! — воскликнула Ольга. — Я никогда не думала, что способна на такую ненависть! Она отняла у меня все! Вот ее я убила бы! Даже несмотря на дополнительный срок! Вот за нее стоило сидеть! Только чтобы это чудовище не ходило по земле!

— Ты абсолютно ничего не помнишь про ту ночь? — уточнила я.

Ольга покачала головой. По ее лицу текли слезы.

— Я не могла его убить, — прошептала она. — Не могла. Я очень любила его. И люблю до сих пор. Я… я думаю, это сделала Ипполита. Но не своими руками, конечно. Девчонки, подумайте: погибли все, кто строил тот треклятый замок! Все! И Олег стал последним.

Мы с Веркой не посчитали нужным упомянуть, что один парень вроде бы жив и мы (то есть Лешка) попытаемся получить у него какие-то сведения. Зачем давать людям лишнюю информацию?

— Ипполита — мужененавистница? — на всякий случай уточнила я.

— Ты тут что-то упомянула про лесбиянство? — добавила Верка.

— Она бисексуалка, — сообщила Ольга с кривой усмешкой. — Обожала и мужчин, и женщин. Но вроде бы женщин больше. Как вы думаете, зачем она носилась по всем этим экзотическим курортам? Ей хотелось попробовать аборигенов. Олега это дико бесило, но… Я не знаю, почему он с ней не разводился! То есть не мог развестись.

— М-да, — переглянулись мы с подружкой.

— Девчонки! — с мольбой в глазах посмотрела на нас Ольга. — Сделайте что-нибудь с этой негодяйкой! Я отсижу. Мне не так уж много и осталось. Последний год. Я… выдержу. Понимаю, что теперь уже ничего не доказать… если уж сразу все были уверены в моей виновности… Но… эта гадина должна ответить! За мучения Олега! Ведь сколько лет она над ним издевалась, а он все терпел! И сколько хороших ребят погибло по ее вине. Я уверена: это были не несчастные случаи! Но ничего не могу доказать… Пожалуйста, девчонки…

Санкт-Петербург, 6 августа, пятница

Мы покидали Ольгу с тяжелым сердцем. Какое-то время по пути в Питер мы с Веркой обе молчали, потом она спросила:

— Ты ей веришь? Думаешь, не она мужа прикончила?

— Трудно сказать, — медленно произнесла я. — Но, уже наслушавшись про «подвиги» Ипполиты, склонна считать: дело нечисто. Выяснить бы, чем эта владелица замка держала Макарова…

— По крайней мере, надо надеяться, что Афганец, то есть этот Нияз из Узбекистана разузнает, что там за строительство такое хитрое было.

— Думаю, все дело в подземных лабиринтах. Если, конечно, этот парень сможет нарисовать хотя бы примерный план… Но что он помнит после стольких лет? И видел ли он все лабиринты? Меня, Вера, знаешь что смущает? Почему Ипполита похоронила Олега рядом с замком?

— Может, как архитектора? Или строителя? Ведь хоронили же наших архитекторов рядом с возведенными ими памятниками?

Я, признаться, с ходу могла назвать только одного: построившего часовню Ксении Блаженной на Смоленском кладбище. Но мысль Веркину уловила. Хотя в данном случае, по-моему, была другая ситуация. Тем более Ипполита до сих пор тщательно ухаживает за могилой бывшего мужа, который ушел от нее к другой женщине. Или она в самом деле любила его? И радуется, что хотя бы после смерти он безраздельно принадлежит ей? И ведь она явно приложила усилия, чтобы перенести его прах с городского кладбища на сельское. Скорее всего, просто дала взятку, но ведь дала же. Зачем? И почему тогда не дала сразу после его смерти? Она уже получила наследство к тому времени.

Что вообще делается в замке? Это рассадник лесбиянок? Которые в своих оргиях используют и мужчин? Но что там с ходячими покойниками в белых одеждах? Или там все — лесбиянки со склонностью к некрофилии и садизму? Ну и компашка…

И почему ими всеми так активно интересуется Афганец? Почему он задействует столько ресурсов? Только ли из-за пропавших парней или тут кроется что-то еще?..

— Притормози у какого-нибудь пункта обмена валюты, — попросила Верка, врываясь в поток моих мыслей. — У меня «деревянные» закончились.

Мы уже въезжали в Питер. Первый попавшийся на глаза пункт обмена располагался в крупном магазине строительных товаров. Я осталась ждать в машине, Верка скрылась внутри.

Я решила позвонить по мобильному девочкам в турфирму и узнать, как идут дела. Они шли хорошо, я успокоилась и даже порадовалась: сегодня продали больше туров, чем обычно. Затем я связалась с Костей, безвылазно сидящим дома, и предупредила: мы скоро будем, пусть разогревает еду.

Отключив связь, подумала, что Верки что-то очень долго нет. Не может здесь быть очереди в обменку. У нас же вроде сегодня с утра никакого обвала не было? Если бы что-то случилось с долларом, мне бы братец тут же позвонил в истерике. До сих пор помню «черный вторник» у нас дома и обмен денег… Как я отпаивала братца валерьянкой. И чего мне в свое время стоило удержать его от вложения денег во всякие «МММ», «Хопры» и прочие подобные шарашкины конторы. А он был совершенно спокоен. Трубка моя не раскалилась от его звонков, и сейчас он мне ничего не сказал. Значит, с долларом пока ничего не происходит.

У меня все похолодело внутри.

Я быстро запустила руку под сиденье, извлекла оттуда пистолет и переложила в сумочку: на свидание с Ольгой мы, естественно, ходили безоружные. Одну из любимых «ручек» и «пачку сигарет» достала из бардачка. «Пачку сигарет» кинула в сумочку к пистолету, «ручку» убрала в карман летнего пиджака. Вышла из машины, щелкнула пультом сигнализации и на деревянных ногах отправилась ко входу в магазин. К счастью, там было довольно много народу, причем в основном — мужчины. Где же Верка?

Я осмотрелась. Пункт обмена валюты находился в центре зала, но был закрыт. Тем не менее я тронулась к нему. «Закрыто по техническим причинам» — висело на окошке. Никакого охранника поблизости не наблюдалось. И, главное, Верки.

Неужели?.. Я могла предложить только одну альтернативу: Верка нашла себе клиента. Но почему не предупредила меня? И куда она могла с ним пойти? Если бы в машину — я бы увидела: вход тут один, все машины припаркованы перед магазином, а я стояла чуть ли не напротив входа. Могла, конечно, удалиться куда-то в подсобку, или в директорский кабинет, или… Но какого черта? Неужели нельзя было позвонить мне на трубку? Хотя ведь я все время по ней говорила…

— Что-нибудь желаете? — подошел ко мне вежливый молодой человек с зачесанными назад волосами. На белой рубашке справа у него висела карточка с именем.

— Найти подругу, — улыбнулась я юноше. — Надеюсь на вашу помощь.

Я, как могла, описала Верку, подчеркнув те части ее фигуры, которые обычно привлекают мужское внимание. По всей вероятности, они привлекли и внимание молодого продавца Юры. На его лице промелькнули разные эмоции — и часть из них меня насторожила.

— Что случилось? — прошептала я. — Она жива?

Юра дернулся от моего вопроса. Я же быстро оглядела зал. Судя по нетронутым стеллажам, тут не стреляли и не дрались (по крайней мере, в последние полчаса).

— Д-д-да, — пролепетал Юра.

— Ранена?!