— А тут она чего делала? — спросил Афганец, теперь обращаясь к Верке.

— Ну, шкура, — прошипела Верка, приближаясь к пленнице, которую у стены держали два парня.

Но та уже явно выдохлась, а если учесть потерю крови, затраченные на перепалку силы… Девушка обвисла в руках парней.

— Лана! — повернулся ко мне отец-командир.

Вот ведь мужики: все хотят делать женскими руками. Но не получится.

— Неси ведро воды, — сказала я ближайшему парню.

— Откуда? — спросил он.

— Да хоть в реке зачерпни.

После того как ее окатили водой с ног до головы, девушка очухалась. Парни, уже осмотревшие ее тело и узнавшие про прошлый род ее занятий, высказывали пожелания девицей попользоваться. Я же заметила, что, если ее хотят допросить и использовать не как труп (из присутствующих ни у кого нет склонности к некрофилии?), следует оказать ей медицинскую помощь, чем я и занялась. Слава богу, индивидуальные пакеты с собой были у всех: Афганец настаивал, чтобы его люди с ними не расставались. Но, по-моему, девушку тоже следовало отвезти к Рубену Саркисовичу, хотя, как я подозревала, никто этого делать не собирался.

— А теперь выйдите отсюда, — сказал Лешка мне, Верке и Сашке.

Я решила не спорить: мне не хотелось присутствовать при том, что Афганец и его люди намеревались делать с девицей. Хотя, если подумать, что она и ее подруги (или кто они там) сделали с несчастным Кареном Мовсесяном, неизвестным нам С.В., Витей и еще бессчетным количеством людей… И вообще, что они делали?! И почему здесь находится Лешка? Почему он лично сюда примчался? Искать двух своих рядовых бойцов? Он, конечно, беспокоится за своих людей, но у него что, дел мало? У него же около двух тысяч подчиненных разного уровня и специализации. Если он будет искать каждого лично… И еще эти лещи. Андрей Евгеньевич, тоже бывший афганец, — Лешкин приятель. Его видеокамеры записывали все, что делается на берегу озера. Зачем?! Так уж он берег лещей от деревенских? Что-то не верится… Так какой же тут интерес у милого друга Лешеньки? И в какую историю мы все-таки влезли на этот раз?

Мы втроем вернулись к реке, у берега снова стоял катер, в котором сидели трое парней Афганца, доставивших раненых в особняк, из которого мы отправлялись в плавание. Но теперь с нами не было Вовчика…

— Мам, как ты думаешь, амазонки еще здесь?

— Понятия не имею, Саша. Надеюсь, дядя Леша вытянет что-то из нашей пленницы. Если не скажет сейчас, — я кивнула назад на дом, — всегда же можно использовать «сыворотку правды». Так что в самом скором времени мы все узнаем.

Но я ошиблась. Мы не узнали ничего. Амазонки или кто они там не исключали пленения и специально подготовились к такому развитию событий. По всей вероятности, поняв, что ничего хорошего ее в руках Афганца и его людей не ждет, девица раскусила ампулу с ядом, вставленную в один из ее зубов. Подобные ампулы оказались и у двух убитых.

Услышав об этом, Сашка тут же спросил у меня, как человек вообще соглашается иметь такую ампулу во рту. Ведь ее же можно раскусить случайно?

— Нет, Саша, — ответила я. — Случайно ты ее не раскусишь. Как правило, ампула закрывается специальной коронкой и чтобы добраться до ампулы, нужно коронку снять. Бывает, такие ампулы вшивают в воротник, в лацкан пиджака, еще куда-то… Но тогда их нужно каждый раз переносить в новую одежду. В зубе удобнее.

Как нам сказали, девица притворилась, что ее тошнит, и поднесла руки к лицу. Тут были виноваты мы с Сашкой и Веркой: мы скрепили их наручниками спереди, когда набросились на девицу, не удосужившись завести назад. Мы хотели побыстрее надеть на нее наручники. Потом люди Афганца не стали ничего менять, не посчитав это нужным. Никто не заметил, как ей удалось завести палец в рот. По всей вероятности, она быстро сняла коронку и надкусила ампулу.

Но это еще раз подтвердило: мы имеем дело с какой-то серьезной организацией.

Поняв, что в деревне мы больше ничего не обнаружим, Афганец велел спалить ее к чертовой матери. К счастью, она стояла на расстоянии метров пятисот от леса, и Лешка решил, что огонь на деревья не перекинется, правда, оставил на месте нескольких парней, чтобы залить пепелище водой из реки. Пожар также скроет три трупа.

А мы сами маленькими партиями были переправлены в особняк, где лежал Костя, упившийся до бесчувственного состояния.

У Лешки были вопросы к Андрею Евгеньевичу. Я тем временем занялась процедурой приведения в чувство братца. Трезвея, он распевал похабные частушки, выученные сегодня с новыми приятелями. Костя, в отличие от Сашки, ото всех берет самое худшее.

— Почему ты не сказал мне, что к тебе вчера приезжали амазонки? — орал Афганец на Андрея Евгеньевича. Подумав, Лешка пришел к выводу, что у деревенских не было оснований врать мне о появлении трех девиц на джипе.

— Не было никаких амазонок.

— Какие-то бабы у тебя вчера были?

— Не было никаких баб, — уверенно ответил Андрей Евгеньевич.

Но тут у меня мелькнула одна весьма интересная мысль…

— Ты не хочешь показать его Альберту Михайловичу? — спросила я у Афганца.

Альберт Михайлович — практикующий маг-экстрасенс-хилер, снимающий сглазы и порчи, чистящий карму и восстанавливающий утерянную связь с ангелом-хранителем. Но на самом деле Альберт Михайлович — сильный гипнотизер, и его услугами пользуются разнообразные структуры и отдельные обеспеченные граждане, когда их обычные методы получения информации не помогают — или когда требуется что-то внушить человеку. Как я поняла в свое время, Альберт Михайлович не терзается нравственными проблемами, его интересуют только деньги. Он любит экзотические страны и экзотических женщин и является постоянным клиентом моей турфирмы, где мы с ним и познакомились.

Я считала, что если кто-то и сможет разобраться, копались ли в мозгах Андрея Евгеньевича, то только специалист уровня Альберта Михайловича. И ведь если Валентина и его друга приходившие к ним в полнолуние амазонки смогли погрузить в сон, значит, они владеют какими-то особыми навыками.

Афганец кивнул и посмотрел на часы.

— Завтра, — сказал он. — Прямо с утра поедем в его салон. Вот что, Андрюха. Сегодня переночуешь у меня. Так, поехали-ка все в город. Спать пора. Пожалуй, сейчас мы тут больше ничего не узнаем.

«А что бы ты хотел узнать, милый?» — вертелось у меня на языке, но я не стала задавать вопрос вслух.

Санкт-Петербург, 3 августа, вторник

Мы с Сашкой и Костей тоже ночевали в огромных Лешкиных апартаментах, с утра нас под охраной отвезли домой, где я переоделась и отправилась на работу, хотя, признаться, хотела бы еще поспасть часов пять. И это несмотря на то, что в офисе появилась только к двенадцати.

— Ой, Светлана Алексеевна, что тут только что по радио передали! — защебетали девочки.

— У вас есть время слушать радио? — приняла я суровый вид.

— Ну, мы только погоду. Ведь перед полуднем передают прогноз на три дня.

— А… — промычала я и поинтересовалась, что же их так заинтересовало.

Оказалось, что прошлой ночью и сегодня с утра в милицию позвонили с десяток граждан, проживающих в одном районе Ленинградской области. По всей вероятности, граждане (возраст всех находился в диапазоне от шестидесяти до восьмидесяти семи лет) маялись бессонницей. Все они своими глазами видели, как ведьмы и черти летели на шабаш. Милиция, которая уже устала отвечать, что граждане позвонили не по адресу, все-таки решила съездить к примерному месту проведения шабаша и нашла там сожженную деревню. Среди пепла были обнаружены человеческие кости. Однако жители ближайшей к пожару деревни как один заявили, что не видели ни пожара, ни ведьм, ни шабаша.

Я с трудом сдержала смех. Еще бы они что-то сказали после того, как вынесли из замка все добро.

Кстати, про замок в программе даже не упомянули.

Весь день я напряженно трудилась и продолжала бы трудиться еще часа два, если бы не позвонила Верка.