В результате у меня получился некий собирательный образ, по-моему, навеянный детскими воспоминаниями гримера. Он ведь читал какие-то сказки с картинками и смотрел фильмы.
Наконец, я во всей красе спустилась к джипу с тонированными стеклами, в котором меня и должны были доставить к месту действия. Правда, двое случайных прохожих, оказавшихся поблизости, когда я старалась побыстрее преодолеть расстояние от парадного до дверцы машины, не выказали никакого удивления. Наши люди и не такое видали, в особенности после распития спиртных напитков в больших количествах.
Мы забрали из моей квартиры Верку, Сашку и Костю, оценивших мое превращение. Они опять везли с собой полную сумку оружия, веревок и прочего добра, которое могло нам понадобиться. Родственники с подружкой разместились сзади, а я перебралась на переднее место пассажира, плюнув на то, что могут подумать автолюбители, которым удастся меня рассмотреть. При выезде из города джип тормознули сборщики дани, причем, как я с удивлением узнала, это были те же сержанты, которые видели лягушку, привязанную за лапки в Веркиной машине.
Забыв о том, что выгляжу несколько по-другому, я им обворожительно улыбнулась, продемонстрировав накладной клык, и спросила, помнят ли ребята, как мы встречались позавчера ночью. «Ребята» как-то странно на меня посмотрели, не замечая никого другого, сидевшего в машине, а я попыталась напомнить им про зеленую обитательницу болот, которая, случается, превращается в прекрасную принцессу. Я как раз поинтересовалась, не пытались ли они сами опробовать новую технологию. Судя по внешнему виду сержантов, им стало нехорошо. Или они решили, что лягушка в нашем экологически грязном районе превратилась не в принцессу, а в бабу-ягу?
— Трогайтесь, — процедили они. — Ездят тут всякие.
Дань с нас опять не взяли. Вот что значит оригинальный подход.
Вовчик притормозил у дома Андрея Евгеньевича, мы все вылезли, и я первой поднялась на крыльцо, затем, никем не остановленная и не встреченная, прошла в гостиную, где мы все вчера сидели. Хозяин оказался там вместе с Афганцем, почему-то не загримированным, в отличие от меня, рядом с ними сидели двое каких-то неизвестных мне мужчин.
— Добрый вечер, — сказала я вежливо.
Все повернули головы в мою сторону, и двое незнакомых мне типов, издав легкие вскрики, юркнули под стол, правда, успели прихватить с собой рюмки, из которых пили, и бутылку. Афганец, конечно, узнавший меня по голосу, разразился диким хохотом. К нему подключился Андрей Евгеньевич, заметивший, что я очень хорошо выгляжу. Лешка сказал, что мой нынешний костюм больше соответствует моей сути, чем то, в чем ему доводилось видеть меня раньше.
Затем зашла Верка, сообщила, что Сашка с Костей отправились в дом к Валентину, где, как выяснилось, шли последние приготовления, и уточнила, не созрел ли кто-нибудь для экзотического секса.
Из-под стола тут же высунулась голова, потом показалось все тело, за которым последовало другое. Теперь двое неизвестных типов внимательно осматривали меня, не обращая внимания на Верку, затем первый обратился к подружке, уточнив, сколько я стою.
Афганец, недолго думая, вскочил с кресла и врезал спрашивавшему в ухо, заорав, что я — его женщина и чтобы он и думать не смел ко мне прикасаться. Я скромно села в уголочке, наблюдая, чем закончится дело. Приятель упавшего бросился с кулаками на Афганца, вопя, что он не позволит бить друга из-за какой-то проститутки. Афганец и ему хорошенько врезал — за проститутку. Затем подплыл ко мне, нежно обнял и поцеловал, сказав, чтобы я не обращала внимания на этих уродов и что я вообще прекрасна в любом обличье. Ответить на поцелуй я не решалась: не хотелось портить физиономию Алексею Петровичу своим накладным клыком, хотя она у него давно кирпича просит.
А уроды уже поднимались, готовые ринуться в бой. Верка не могла стерпеть, что мужики дерутся из-за меня, а не из-за нее, и, схватив первую попавшуюся вазу, запустила ею в двух несущихся в нашу с Афганцем сторону типов. Ваза попала одному из мужиков по лбу, он стал заваливаться на бок и потащил за собой второго. Верка дико орала, причем я с удивлением поняла, что она напоминает мужикам про библейские заповеди, правда, в собственной интерпретации: не возжелай жены ближнего своего, когда рядом с тобой профессионалка. Андрей Евгеньевич не желал, чтобы его имущество портили, и бросился на Верку. В результате они оба грохнулись на пытающихся подняться мужиков. Мы с Афганцем целовались в уголочке, как школьники. Он сказал, что ради поцелуя со мной готов рискнуть царапиной на лице. Нам удалось подстроиться друг под друга, даже несмотря на клык. Я боялась его снимать, не была уверена, что удастся прицепить его вновь. Верка вопила, что потребует компенсации морального ущерба, поясняя, что с мужиками она бесплатно ни на полу, ни на кровати не валяется, а тут еще придется добавить за увечья.
Внезапно дверь распахнулась и на пороге появились Валентин, Костя и Сашка. Из-за их спин выглядывали какие-то незнакомые мне мужики.
— Я созрел на кольчугу, — объявил во всеуслышанье сосед Андрея Евгеньевича, обращаясь прямо к Верке, уже принявшей на полу сидячее положение и переругивающейся с мужиками по поводу своего вознаграждения.
— Две штуки баксов, — сказала Верка Валентину и улыбнулась ему с профессиональной ласковостью.
— Даю три, — тут же сказал мужик, которому Верка заехала в лоб вазой. Она, кстати, не разбилась и лежала на ковре между участниками схватки.
— Три с половиной, — предложил его приятель.
— Четыре, — выкрикнул Андрей Евгеньевич, помогая Верке встать.
— Четыре — раз, — произнес Афганец, отлепляясь от меня, — четыре — два, четыре…
Расталкивая собравшихся, в комнату влетел Вовчик и с расширившимися глазами сообщил:
— Там танк на дороге. У второй деревни. Пушку сюда наводит.
— В погреб! — завопил Андрей Евгеньевич, забыв про Верку и аукцион. Инстинкт самосохранения у него был развит очень неплохо. Или жизнь современного богатого человека настолько полна опасностей, что при малейшей угрозе он использует все возможные меры предосторожности?
Мы всей толпой рванули вслед за ним и через пару минут уже сидели в прохладном подземелье, где по стенам были выставлены всевозможные бутылки. Вернее, они не стояли, а лежали под определенным углом — как и положено хранить коллекционные вина. Консервов, как можно было бы ожидать в деревенском или дачном погребе, тут не было: только спиртные напитки. Но мы не успели осмотреться. Земля над головой содрогнулась, потом послышался грохот падающих камней…
Минут через двадцать все стихло, но все это время над головой слышались какие-то звуки… Камни падали, падали, падали…
Андрей Евгеньевич матерился, проклиная жителей соседней деревни до седьмого колена. Из его эмоциональной речи я поняла, что именно они наняли танк, по всей вероятности, скинувшись, чтобы разрушить дом своего классового врага. Или по их просьбе какие-то вояки провели давно откладываемые из-за нехватки средств учения, тренируясь на доме богатого человека, и в качестве стимула получили ведро самогона бабки Никифоровны.
— А что ты такое сотворил, котик? — провела рукой по его шее Верка, явно не забывшая, что Андрей Евгеньевич предлагал за нее самую высокую цену. Правда, подозреваю, что в ближайшее время ему будет не до любовных утех, да и четыре тысячи уйдут на восстановление дома.
Андрей Евгеньевич сообщил, что постоянно воюет с жителями соседней деревни и после того, как они выловили всех его лещей, он, наняв двух резвых лошадок в одной фирме по их прокату, отправил своих молодцев поскакать по вражеским огородам, что и было с успехом осуществлено. Скачки проводились прошлой ночью после нашего отъезда. И вот теперь — ответный удар.
— Ну ничего, я десять танков найму, — грозился Андрей Евгеньевич. — Я эту деревню дотла спалю.
— А если это не они? — спросил Костя. — Если амазонки?
Все собравшиеся задумались. Такого варианта тоже исключать было нельзя. В любом случае мы найдем на него ответ, когда осмотрим дорогу, ведущую к замку. Танк не может проехать, не оставив следов.
