— Я не специалист по международному праву. Но, кажется, именно так.

— Но отдадут ли они? Мы ведь не в силах доказать, что Q взяли с нашей территории, — продолжил Агент.

— Я же говорю, если мы обоснуем просьбу, — напомнил старший советник. — Я читал в статье «Лондон Тайме», что Британская библиотека собирается вернуть итальянцам манускрипт XII века, который украли из собора близ Неаполя во время Второй мировой. Так почему бы не отдать нам Евангелие Q, нелегально вывезенное из Кумрана?

— Если только Q на самом деле обнаружили в Кумране или еще где-нибудь в пределах наших расширенных границ. Предположим, что так, и мы вправе требовать Q по закону.

— Конечно, вправе.

— Да, но Дэвис нашел манускрипт в Новой Зеландии. Подписала ли Новая Зеландия бумажку ООН, которая запрещает воровать культурную собственность? — спросил Агент.

Старший советник опять сверился с заметками:

— Пока нет. Но где Дэвис нашел манускрипт, уже не важно. Важно то, действительно ли его правомерно вывезли из Святой Земли.

— Я так понимаю, Дэвиса заботит, чтобы Q не отдали нам, — подвел итог Агент. — Тогда, может, его привлечет Британский или Оксфордский музей? Который?

— Любишь трудные вопросы? В Оксфорде несколько музеев, но Городской и Естественно-исторический с его динозаврами отпадают.

Старший советник сосредоточился на другом музее Оксфорда — Ашмола на улице Бомон в центре. Старейший публичный музей в Британии, специализируется на древних искусствах и археологии от палеолита до викторианской эпохи.

— Музей Ашмола обладает значительной коллекцией манускриптов и с готовностью предоставляет их на изучение. Как и Британская библиотека, не принимает артефакты, добытые незаконным путем. Директора вряд ли возьмут Q, когда узнают, что Израиль хочет вернуть манускрипт. Они активно участвуют в раскопках на Ближнем Востоке, и примут сторону Израиля, даже если Q обещает стать жемчужиной их выставки.

— Остается Британский музей. Собрание древностей со всего мира, с мировой же репутацией.

— Верно. Директора могут засомневаться, принимать ли манускрипт, над которым нависла юридическая тень. Однако они придерживаются политики открытого доступа к музейным артефактам. Несмотря на запросы из Египта, Британский музей не спешит отдавать знаменитый Розеттский камень, который содержит указ на трех древних языках Ближнего Востока и дает утерянный ключ к расшифровке египетских иероглифов. В Британском музее есть древние манускрипты — к примеру, материал из египетской Книги Мертвых, но ранних христианских текстов очень мало.

Старший советник перевернул страницу и воскликнул:

— О, я пропустил главное. В 1998 году открылась Британская библиотека. Сейчас в ней хранятся книги из Британского музея, в том числе ранние христианские манускрипты, Александрийский кодекс и та часть Синайского, о которой я тебе рассказывал.

— Получается, если Дэвис отдаст Q Британскому музею, манускрипт осядет в Британской библиотеке. Может ли Британский музей выставить его прежде, чем отсылать в библиотеку?

— Не знаю. Наверное.

— Тогда Дэвис выбрал Британский музей или библиотеку. Возможно, музей ему показался надежнее, — рассудил Агент.

Побарабанив пальцами по столу, старший советник сделал собственный вывод:

— Думаю, Британский музей. Он известнее библиотеки и может первым выставить манускрипт.

— Теперь будем придумывать план. Нам гораздо удобнее забрать Q сейчас, когда Дэвис уверен, что пересекает финишную черту, чем пытаться выманить его у англичан законным путем или апеллируя к их чувству справедливости, — заявил Агент. — Сменим тему. Как дела с Мириам?

— Продвигаются, — ответил старший советник. — Медленно, но верно, спасибо.

За столиком в «Кафе Корт» на первом этаже Британского музея Рубен Дэвис оглядывался в ожидании своего кофе с молоком, чтобы запить холодный кусок того, что, по его догадкам, называлось традиционным английским сэндвичем — со скудной начинкой.

Поблизости торговал книжный магазин музея, где открытки и сувениры уютно соседствовали с томами по садоводству, кулинарии, открытиям и археологическим откровениям древних мировых культур, особенно ближневосточных. По одну сторону располагался длинный зал с египетскими статуями, по другую — бывшая королевская библиотека, в которой теперь выставляли материал эпохи Просвещения.

Над головой Рубена висел проект Тысячелетия — широкий стеклянный купол над внутренним двором и знаменитым Читальным залом посредине. Здесь Карл Маркс занимался исследованиями и писал свой «Капитал» вместе со многими другими трудами, на которых зиждется коммунистическая философия. Читальный зал реставрировали и открыли для посетителей, но богатая коллекция книг, которую знал Карл Маркс, переехала в Британскую библиотеку, что в полутора километрах от музея.

Экскурсантов было море, поэтому Рубен не заметил ничего странного в молодом человеке лет двадцати пяти, который присел за соседний столик. В очках и темном наглухо застегнутом пиджаке он походил на типичного зануду, которому не терпится почитать книгу об ассирийцах.

Через тринадцать минут Рубен нашел взглядом Клэр. Она пробиралась к кафе от главного входа. На ней была одежда спокойного синего оттенка, который в тот день постоянно встречался Рубену на улицах Лондона. Неужели она ходила по магазинам, пока он потел от беспокойства?

Клэр окинула взглядом столики.

Теперь им не приходилось разыгрывать случайную встречу незнакомых людей. Рубен не терял бдительности, но логично полагал, что его преследователи на какое-то время сбились со следа. Может, и не знают, что Рубена нет в Новой Зеландии. Он помахал рукой, привлекая внимание Клэр, когда она влилась в толпу.

Клэр облегченно улыбнулась.

— Как я рада вас видеть, — поздоровалась она, усаживаясь рядом и кладя на стол папку.

У Рубена потеплело внутри. Он тоже поздоровался и отправился заказать ей капуччино с булочкой. Когда Рубен вернулся, они обсудили, как Донна справляется со своим несчастьем. Поболтали о клеветнической кампании против Рубена, приезде в Великобританию, друзьях, у которых остановились, и изменениях в Лондоне со времени их последнего визита.

Никто из них не заметил, как молодой человек за соседним столиком вынул из кармана сотовый телефон и тайком несколько раз их сфотографировал. Не засекли они и быстрого взгляда, который он кинул на папку Клэр, проходя мимо их столика за очередным кофе.

Рубен считал, что здесь без мощного направленного микрофона их разговор сложно проследить, не выдав себя. Но тут он вдруг забеспокоился. Опыт предыдущих недель научил его не отмахиваться от подсказок интуиции.

Быстрый взгляд на папку обеспечил молодого человека информацией, которую он твердо намеревался получить. Вернувшись за столик, он послал с мобильного телефона мультимедийное сообщение начальнику группы, приложив фотографии. Тот в свою очередь перенаправил письмо на защищенный электронный адрес Агента в Израиль.

Агента не было на работе, и, так как письмо пришло без пометки о срочности, он увидел его только в середине следующего дня. Прочитав, Агент немедленно ввел основную информацию из подсмотренной папки в поисковик. Выскочило пять вариантов, только один из которых мог быть потенциальной зацепкой. Агент проверил.

— Черт возьми! — выдохнул он, теряя обычное спокойствие. — Что это значит?

Минуту он обдумывал последствия, потом снял трубку и позвонил контакту в израильском Министерстве внутренних дел. Ответ велели ждать к обеду.

Клэр открыла папку и показала Рубену заметки по встречам, которые успела провести в Лондоне за два дня.

— Я показала специалистам по манускриптам фотокопии целого свитка — ваш и мой текст. Как мы и договаривались в Веллингтоне, я просила их подписывать бумагу о неразглашении, не спускала с фотографий глаз, следила, чтобы текст не скопировали, перед уходом забрала все снимки. К концу встречи они поняли, что нам необходимо соблюдать осторожность.