— Мог бы и поблагодарить.

— Сейчас, минутку, — шепнул я, мысленно досчитал до десяти, сделал несколько глубоких вдохов и взял себя в руки: — Спасибо!

— Ладно, давай свои вопросы, — усмехнулся Альдинир, прекрасно понимая, что со мной творится, и протянул наполненный чем-то зеленым бокал. Напиток ожег горло, и я не почувствовал вкуса. Спрашивать, что же я такое выпил, не хотелось, тем более что вино помогло, и я смог сформулировать свой вопрос:

— Как мне жить теперь? Мне нравится то, что вы сделали: с тела пропали шрамы, а с ладоней — татуировки. Но память осталась. Глядя в зеркало, я вижу мальчишку и не узнаю себя. Боюсь, что и другие не узнают. Мне необходимо попасть в Иллинадор как можно быстрее, чтобы приступить к своим обязанностям, а я очень сомневаюсь, что наш Правитель узнает и примет меня. И как я объясню своим родным, что со мной произошло?

— Да, Алина говорила что-то о юном принце. Ты хочешь стать его воспитателем? — Альвир с интересом посмотрел в мою сторону. — Я полечу с тобой. Мне тоже любопытно посмотреть, как устроился мой народ на новом месте. Решено, отправляемся после бала, — он встал, и я последовал его примеру. — А внешность… ну, можешь ее поменять, если очень хочешь, но зачем? Проще навести иллюзию, — он оглянулся на брата. — Дин, а ведь это подтверждает мою теорию о том, что бытие определяет сознание.

— Угу, а мы определяем и то и другое. Ладно, разговор окончен, меня Лиза уже полчаса зовет. Влад прилетел.

Стайка девушек в пушистых шапочках и длинных вязаных шарфах высыпалась из дверей павильона для практических занятий. Юные волшебницы спускались по широким ступеням, на ходу болтая и натягивая перчатки. Порыв ветра донес до меня отголоски звонкого смеха. Метель разыгралась не на шутку — рано в этом году началась зима, только ноябрь, а уже мороз и снега навалило столько, что по утрам горожанам приходиться откапывать дорожки. Жизнь в Керсове стихла: кто побогаче, заменили кареты на сани, а кто победней — сидят по домам, или передвигаются пешком. Только детворе раздолье. Я улыбнулся, вспомнив своих братьев и сестричку. Вот кому благодать!

Ветер забрался под капюшон теплого плаща, и я затянул потуже завязки. Еще немного, и превращусь в снеговика. Мне не было холодно — под теплым, мехом вовнутрь, плащом я запустил еще и заклинание терморегуляции, и только ветер мешал мне следить за девушками. Я отвлекся от наблюдения и шагнул под прикрытие, за угол здания. Тут ветер был тише, и снежная крошка не била по лицу.

Я, дракон, наследный принц Дрейи, внук нашего демиурга, опустился до банальной слежки! Сам не могу поверить, что докатился до такой жизни! И ничего не могу поделать: меня тянет сюда, как магнитом. Я уже давно выучил наизусть расписание ее занятий, знаю в лицо всех ее подруг и их имена.

Катя…. Глупец, я думал, что смогу забыть и начать все с начала, встречу другую, влюблюсь и та, за которой я теперь хожу тенью, останется в прошлом. Но не вышло! Оказалось, что достаточно просто увидеть ее один раз, чтобы понять — ничего еще не кончено, все только начинается. И я решил дать нам еще один шанс. По крайней мере, попытаться.

Ветер изменился и нашел меня в моем укрытии, швырнув в лицо жменю колючих снежинок. Я зажмурился, отворачиваясь, и почти уткнулся лбом в ледяную стену. Переждал порыв ветра, повернулся и замер. Передо мной стояла Катя.

— Эй, ты еще не примерз к стене? Ты зачем за мной следишь?

Сразу ответить не получилось, я элементарно растерялся. Да и губы отказывались шевелиться. Прошла долгая минута, прежде чем я опомнился и ответил недоуменно смотревшей на меня девушке.

— Я… нет еще, но скоро примерзну.

— Тебя кто-то нанял или ты по собственной инициативе? — в ее вопросе слышался смешок. Казалось, что ситуация ее забавляет своей нелепостью. Еще бы — не каждая бы решилась подойти к мужчине, уже не первый день тенью следующим за ней.

— Нет, я сам. Никто меня не нанимал.

— Но зачем? Я не понимаю: ты уже две недели ходишь за мной и ни разу не подошел, не заговорил…

— Три….

— Чего три?

— Я хожу за тобой три недели.

— А! — она звонко засмеялась. — Тогда идем, поклонник, я тебя хоть чаем напою. В награду за настойчивость.

Она поправила шапку и потуже затянула шарф. Ветер и не думал стихать, и когда мы вышли на площадь, от которой во все стороны радиально отходили дороги, нас с новой силой атаковала метель. Катя шла впереди меня по узкой протоптанной студентами тропинке. Завтра утром маги приведут дороги в порядок, а пока можно только след в след. Я не стал ее обгонять, только смотрел, чтобы она не поскользнулась. По мере приближения к женскому корпусу, тропинка стала шире, я догнал Катю и пошел рядом.

— Как тебя зовут, поклонник? Мое имя ты наверняка уже знаешь, я же твоя недосягаемая мечта! — она засмеялась, взмахнула руками, вероятно, пытаясь показать размеры этой самой мечты, и поскользнулась.

— Ой! — только и успела сказать, как оказалась в моих руках, крепко прижатая к груди. Ее горячее дыхание обожгло мне щеку, и я замер. Как же мне ее не хватало! Именно такой: насмешливо-язвительной, безрассудно смелой и уверенной в себе! Ту, другую Катю, с нелепо остриженными волосами в серой тюремной одежде я приказал себе забыть.

— Меня зовут Рон, — выдохнул я, и в неясном свете уличных фонарей попытался рассмотреть выражение ее лица. Растерянность? Не может быть! Я все-таки ее смутил! Девушка шмыгнула носом и отпрянула. Пришлось ее отпустить, но недалеко. Я взял ее под руку и сказал:

— Побежали?

Мы сорвались с места; ветер поменялся и теперь дул в спину. Немного магии, и вот мы уже почти летим над занесенной снегом дорогой и приземляемся у дверей корпуса.

Мы вошли в ее комнату. Здесь все осталось, как прежде: узкая кровать за ширмой, стол, два стула и плита, на которой при желании можно было вскипятить чайник. Но редко кто из студентов этим пользовался, многие не умели, или не любили готовить, и почти все предпочитали ходить в столовую. А плиты разжигались редко. Катя не была исключением, но дрова держала, на всякий случай.

В комнате было не намного теплее, чем на улице. Истопник приходит только к шести часам, на каждом этаже есть несколько древних, как и сам корпус, печей, который топили углем. Катя скинула пальто и размотала шарф.

— Ну что ты стоишь? Проходи, снимай свой плащ.

Катя сняла сапоги, я покачал головой, заметив, что у нее промокли ноги, и запустил теплый ветер, который мгновенно высушил нашу одежду и обувь.

— Ух, ты здорово! Ты маг? Это хорошо, а то я уже боялась, что простужусь — сапоги почему-то начали протекать.

Я снял плащ, присел на корточки и поднял ее сапоги. Нда, халтурная работа. Ладно, попробуем их восстановить, на некоторое время ей хватит, а потом посмотрим. Встал и услышал:

— Вау! Они даже новые так не блестели! Я в растерянности, даже не знаю, чему удивляться в первую очередь: тому, что ты — дроу, или тому, что ты сделал с моими многострадальными сапогами? Боюсь, одного чая окажется недостаточно.

— Поживем — увидим. Давай пока начнем с чая? — улыбнулся в ответ. Да, милая, чая мне явно маловато будет. Но я не стану торопиться. Не в этот раз.

Лгать и придумывать очередную легенду, чтобы скрыть от нее свое происхождение, я не стал. Ни к чему хорошему это не приведет, я знаю точно.

— Тогда я ставлю чайник, а ты рассказывай, почему за мной следил.

Она остановилась возле сложенных около плиты дров и скептически на них посмотрела. Я взял инициативу в свои руки, а то чувствую, чай я буду ждать долго. Протянул ей чайник и отправил за водой. Когда она вышла в общий коридор, где был единственный умывальник на этаже, я заложил дрова, поджег магией и закрыл железную дверку. Через минуту металл нагреется, и можно будет вскипятить воду. Я бы мог нагреть ее и так, но мне хотелось растянуть наше первое свидание подольше. Пусть все идет, как идет. Катя вернулась и вручила мне полный чайник. Кажется, ей тоже хочется, чтобы я задержался. Капли воды зашипели, попав на раскаленную поверхность, когда я водрузил на нее чайник.