Я провел слияние по всем правилам, запуская стрелу в прошлое.

Ох, и не завидую я самому себе!

— Аль! Просыпайся! Если ты сейчас же не встанешь, я уеду, не попрощавшись с тобой! Аль! Ну, вставай, лентяй, уже утро….

С трудом выпростав руку из-под одеяла, я поймал край ее ночной рубашки и уронил Тальму на себя. Вредная, любимая, родная, живая Тальма успела выставить локоть и со всей силы впечатала его мне в живот, выбивая воздух из легких. Я охнул от боли.

— Ты убить меня хочешь? — я любовался испугом на ее лице. — Ну, погоди!

Переворачиваясь, подмял ее под себя и принялся целовать. Рубашка мешала мне — и я ее испарил. Милая, если бы ты только знала, какая выдалась у меня ночь! Я корчился от боли и боялся даже пошевелиться, чтобы не разбудить тебя ненароком. Волосы до сих пор мокрые от пота. За дверью точно так же мучился Ферен — я еще мысленно держал его рядом, успокаивая и снимая его боль — снять свою не мог. Только перед самым рассветом отпустило, и я провалился в сон.

— Мы едем вместе, и даже не говори ничего! — прошептал я, и губы Тальмы растянулись в довольной улыбке.

Поцеловав ее еще раз, вскочил — пора привести себя в порядок. Волосы, одежда, сапоги — и я вышел из спальни.

— Ферен!

Внешний вид стоящего у окна тайла оставлял желать лучшего. Глаза потускнели, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Я положил руку ему на плечо, немного силы не повредит.

— Что теперь, Альвир, что теперь, — прошептал он, продолжая смотреть в окно.

— Теперь? Я перевел наш мир в другую реальность и у нас есть шесть тысяч лет, чтобы жить дальше. Но в той вероятности, где живет мой брат, нас не существует… пока.

— Я столько не проживу, Правитель, — усмехнулся он.

— Да куда ты денешься!

— Аль! Если ты сейчас же не выйдешь, я уеду сама!

Мы мчались в замок ее отца. Теро Рисеаль нас не ждал, но новость, которую мы везли…. Ему понравится, или я плохо знаю своего тестя. На шее жены сияло зелеными искрами ожерелье, развивались легкие одежды. Слева скакал Ферен, задумчиво глядя перед собой, он мысленно прокручивал открывшиеся перед ним перспективы. Я улыбнулся и вырвался на корпус вперед, подставляя лицо ветру. Вся наша группа уже давно была прикрыта щитом.

Больше ошибок не будет.

После пятнадцатиминутного сидения в кресле, Первый открыл глаза и посмотрел на моего отца.

— Пусто. В настоящий момент на планете нет ни одного живого существа.

Сказать, что сообщение меня расстроило — не сказать ничего. Не в силах задавать вопросы, а тем более, отвечать на них, я отвернулся к окну, предоставив остальным искать решение. Пока Атер находился в поиске, отец и Серон пытали Алонафта, просматривая его память уже не на экране, а напрямую подключившись к его мозгу. Алонафту это не нравилось, сопротивляться попыткам создателей завладеть его сознанием он не смел, но ему было больно. Судороги пробегали по коже, я чувствовал их ладонями, но ничем помочь не мог. Отвлекать Серона от процесса сейчас нельзя, излишняя сентиментальность с моей стороны только навредит.

Мысли путались. После вмешательства Первого стало легче, но все равно имя моего сына бесконечное число раз повторенное за эти полчаса не позволяло забыться.

Пейзаж за окном-иллюминатором не менялся — все те же облака, лениво плывущие под крылом, и рыжие острова суши, как я теперь знал — абсолютно безжизненные. Четким полукругом на планету медленно наползала тень — еще немного, и смотреть будет не на что, там, куда мы летели, уже наступила ночь. Может показаться странным, но это однообразие меня успокаивало. От бездумного созерцания мертвого мира меня отвлек отец:

— Ри! Мы что-то нашли. Я не уверен, правда, насколько это важно, но это первое несоответствие, которое нам удалось обнаружить.

Повернувшись на его голос, я увидел на вновь возникшем экране все тот же туман на месте когда-то прекрасного дворца. Отец рассказывал как-то… я только сейчас вспомнил.

— Это произошло сегодня, около часа назад, когда мы уже прилетели на спутник. Смотри внимательно.

На слепке памяти, в самом центре тумана, появилось светлое пятно. Оно продержалось ровно десять секунд, и на следующем слепке его уже не было.

— Слияние? Но они не вышли за пределы планеты! Такое впечатление, что они просто исчезли, провалившись в никуда.

Атер встал возле меня, и я явственно почувствовал его тревогу. Учитель моего отца… интересно, какой он? Легко ли с ним найти общий язык, или он только и делает, что читает лекции?

"Ни фига я не читаю! Так… балуюсь иногда" — Его голос ворвался в мой мозг низким рокотом прибоя. Предупреждал меня Серон не снимать щиты! — "Хе, наивный, все эти ваши щиты — это иллюзия, в которую вы верите. Не забывай, мой мальчик, они не помеха тому, кто их изобрел. Вопрос в желании и целесообразности: если мне неинтересны чьи-то мысли, я их даже без щитов не стану слушать. Серон не дурак, и прекрасно об этом осведомлен. Так что, не трать напрасно силы. Но я тебя отвлек от главного — дети улетели — это факт, но вот куда? Безумно интересная задача…. А в том, что они живы, я не сомневаюсь"

Не дожидаясь моего ответа, он повернулся к отцу:

— Какие у тебя предложения?

Но ответил ему я:

— Предлагаю связаться с Владом — он находился в Верете на момент их отлета и наверняка знает причину.

— Хорошо, еще идеи?

— Осмотреть все внизу, — предложила Фарлина.

— Не логично, я там уже все осмотрел. Не стоит терять время в этих развалинах.

Отец убрал руки с пульта, разрывая связь с Алонафтом, и повернулся к нам лицом. Я смотрел на отца и думал о том, что история эта началась такую бездну времени назад, что и представить страшно. Как и все дети, я никогда не задумывался о том, сколько лет моему отцу. Нет, число мне известно, вот только…. понять, что она означает, я смогу, прожив столько же, сколько и он. Я считал его присутствие рядом и готовность всегда прийти на помощь естественными, да еще его возраст, скрытый вечно молодым обликом, не давал мне уйти от стереотипа, что он всегда будет рядом. Лишь теперь, заглянув в глаза отца, я увидел там боль и страх, перекликающиеся с моими, и понял, что время для него не прошло бесследно — за последний час творец постарел на десять лет.

Время… я мысленно вертел это слово, и оно иногда сталкивалось с именем моего сына, росло, обретая плоть, пока не оформилось в совершено невероятную мысль. Я не спешил ее озвучивать, настолько неправдоподобной она казалась. Обвел взглядом находящихся в рубке демиургов. Серон все еще общался с Алонафтом, возложив руки на пульт управления — мозг живого спутника планеты. Отец полулежал в кресле, готовясь к сеансу связи с Владом, а Фарлина то ли помогала ему, то ли сочувствовала — только она крепко держала руку отца в своих тонких пальчиках и неотрывно смотрела ему в глаза. И только Первый, накручивая на палец кожаную полоску, заменяющую ему прядь волос, внимательно меня разглядывал.

— Мальчик, ты гений. — Я удивился, не ожидая подобного вывода, но понял, что демиург не хвалит меня, нет, просто констатирует факт. — Я беру тебя в ученики. Найди меня лет через двести.

Услышав голос Атера, отец вырвал свою руку из цепких пальчиков богини и встал.

— Ри?

— Думаю, они могли уйти в прошлое, — я озвучил свою идею и подумал: "Если это действительно так, я ему уши оторву" — вызывая улыбку на лице Первого.

— Почему ты так решил?

— Отец, это только предположение. Свяжись с Владом, может быть, его ответ подтвердит мою теорию.

Серон поморщился — они с Владом с трудом находили общий язык. Если я любил их обоих, и они отвечали мне взаимностью, как ни как, младший брат, то между собой постоянно ругались и спорили по любому поводу. Серон, как старший, еще сдерживался, а Влад… ревновал старшего брата ко всему. Демиурги, у каждого уже по несколько тысяч лет за спиной, а ведут себя, как дети малые. А отец, наблюдая за их перепалками, только усмехается. Атер прочитал мои воспоминания и сделал круглые глаза, заставляя меня улыбнуться.