— Ри, что ты там рассматриваешь? У меня штаны порвались?

— Нет, штаны вроде целые…. Я хвост ищу.

— Ри, прекрати издеваться. Хочешь хвост — могу тебе устроить такое счастье. Дай я лучше тебя обниму, брат. Папа, какой ты молодец, что взял его с собой. Ну, идемте — нас уже Уна ждет. Уверен, что вы голодные, как моя рыба-рот.

— Кто? — спросил я, когда мы стали спускаться по лестнице.

— Да я тут мутанта поймал, рыбка такая чудная, на пол туловища пасть с клыками. А во рту язык раздвоенный, и она им, как руками, все в рот загребает. Тапочки мои видел? — Серон остановился посреди лестницы и задрал ногу, чтобы мы могли рассмотреть подошву.

— Что, только на тапочки рыбки и хватило? — поинтересовался папа.

— Нет, еще на коврик прикроватный. Его я Эське подарил.

— Сколько ей уже? — Эська — это младшая и самая любимая дочь Серона. И его самая большая головная боль.

— Пятнадцать исполнилось…

— А что голос такой невеселый? — не удержался я.

— Сейчас познакомишься — сам узнаешь. Ты мне лучше расскажи, как Рон себя чувствует после ранения?

— Нормально. Возится с Димой, как с маленьким, и меня к нему ревнует. Так я стараюсь не вмешиваться.

— А мама как?

— Велела тебя поцеловать, — ответил папа. — Но ты уж меня извини — я лучше твою жену поцелую.

— Серон, ты за ним посматривай — он у нас к русалкам неровно дышит.

— Цыц, детки! Не вашего это ума дело! — Мы с братом рассмеялись.

Пока мы болтали и подкалывали друг друга, лестница закончилась. Следующая ступенька уходила под воду.

— Э, нет! Я туда не полезу! — Я вежливо отошел в сторону, пропуская папу вперед. Он хмыкнул и совершенно спокойно пошел по воде вслед за ехидно улыбающимся Сероном. Я сначала присел и потрогал поверхность — под тонким слоем воды оказалось силовое поле.

Заметив мою неуверенность, Серон крикнул:

— Ри, поспеши, поле только вокруг меня, и чем ты ближе, тем меньше шансов искупаться.

С каждым шагом я шел все увереннее, но сапоги сразу протекли, и я тихо выругался. Первый этаж не имел пола — только кое-где из воды поднимались колонны, служившие постаментами для скульптур из белого и черного камня. Живенько так — вода, подсвеченная солнечным светом из широких овальных окон, переливалась всеми оттенками зеленого, и пускала блики на белый потолок. Мы пересекли холл и встали на идущую на второй уровень лестницу. И тут я с ужасом услышал, как с каждым последующим шагом мои сапоги издают все более странные звуки — это вода пыталась найти выход из сапог. Они чавкали, как голодные звери, хлюпали и оставляли маленькие лужи на каждой ступени, куда я становился. Я психанул и, под смешки папы и брата, уселся на пока еще сухую ступеньку и снял сапоги.

— Развели тут сырость, понимаете ли, сами босиком ходят, а я тут мучайся, воду выливай. Тонкая струйка вытекла из второго сапога и устремилась вниз, обратно в море. Надеюсь, русалы меня простят. Я оставил обувь на ступеньке, и, по знаку брата, ее тут же подхватила молоденькая служанка, к счастью, без хвоста — а то поплыли бы мои сапоги вместе с ней на дно….

Уна, жена брата, ждала нас в гостиной, не успел я опомниться, как оказался прижат к пышной груди и расцелован в обе щеки.

— Ты стала еще прекраснее! — Я не врал — необыкновенно приятные черты лица светились добротой, а глаза напоминали цветом морскую воду — переменчивая аквамариновая бездна с фиолетовыми искрами на дне.

Красавица Уна на полголовы выше меня, а если учесть мою страсть к крупным женщинам, то зеленоволосая жена брата занимает в моем сердце второе место после Линн. Надо будет Линку откормить слегка, что ли….

Уна — русалка и, как и все разумные обитатели океана на этой планете, оборотень. Сероний, как и наш отец, может принять любую форму, но если для нас естественно быть драконом, то у него любимая ипостась — мужик с рыбьим хвостом. Так сказать — по образу и подобию…. Но иногда он превращается в морского дракона — необыкновенное зрелище. В последнее посещение им нашего мира года три назад он устроил показательные выступления для Таси и Тоси — и покорил их сердца навек!

Брат потянул меня за рукав, вырывая из мягких объятий Уны:

— Перестань обнимать мою жену и иди, переоденься — ты еще не сварился в своих кожаных штанах? Идем, я покажу тебе твою комнату. Эська тебе одежду приготовила.

Одежда — такие же штаны, как у Серона и лапти с десятком ремешков лежали возле бассейна с пресной водой, в который я с удовольствием нырнул. При такой жаре поневоле станешь водоплавающим! Штаны я одел без проблем, а вот в веревочках запутался и пошел босяком, волоча тапочки за собой по полу. Был бы здесь Рон — он бы мне помог…

Не успел я захлопнуть дверь, как у меня на шее повисло сказочное чудо — моя племянница Эська. Эсилавира… пятнадцатилетний подарок судьбы.

— Дядя Ри! Как я рада тебя видеть!

Волосы водопадом до попы, на руках звенящие браслеты и ярко красное парео — просто кусок ткани, завязанный на шее. Добавьте мамин рост — и вы получите портрет Эськи.

— Девочка, как ты выросла! И ты меня сейчас задушишь!

Она отпустила мою шею, но тут же вцепилась в руку и потащила за собой:

— Идем, я тебе свой аквариум покажу!

— Не могу, стой, коза!

— Кто?

— Коза — упрямое животное с рогами. О том, что твой дядя кушать хочет, ты не подумала?

Она смутилась, но ненадолго:

— С козой я потом разберусь, пока прощаю. — Тут она ослепительно улыбнулась, а я в который раз поразился ее сходству с Алиной. — Идем тогда к родителям.

— Не могу! — я помахал перед ее носом лаптями. — Мне с ними никак не справиться, а босиком неудобно.

— Тоже мне — проблема!

Эська толкнула меня на ближайшую каменную кушетку, одну из многих, в изобилии стоящих в холле третьего уровня, и через минуту мои щиколотки украшали кокетливые бантики. Я в восторге! Такой обуви у меня еще не было, надо будет Линн такие захватить, о чем я тут же сказал Эське.

— Линн — это твоя новая жена? Папа мне сказал, что ты женился. А почему ты ее с собой не взял?

— Она пока просто дракон, через лет пятьдесят обязательно возьму, а может и раньше, если твой дед поможет.

— Она красивая?

Я подвесил в воздухе перед лицом Эськи экран с портретом Линн в свадебном платье.

— Ох, какая она… необыкновенная. Дядя Ри, я тебе поздравляю! — и мне пришлось пережить еще одну попытку удушения.

— Спасибо! Так мы идем кушать или нет?

— Конечно, идем! Вперед! Нас уже давно ждут!

И словно в подтверждение ее слов в моей голове раздался голос папы: «Ри, где ты ходишь?»

Морепродуктов я тот вечер наелся на всю оставшуюся жизнь, причем ни на вид, ни на вкус не узнал ни одной рыбы. А может это и не рыба была вовсе? Зато отец наслаждался жизнью — ему, чем экзотичнее, тем интереснее. Даже самое противное на вид он всегда тщательно пережевывает, пытаясь понять — а что в данной еде такого, что ее считают деликатесом? Иногда, глядя на него, я думаю, что в процессе ознакомления с очередным шедевром кулинарии, он успевает сделать химический и спектральный анализ продукта, и проследить, с какой скоростью составляющие его белки, жиры и углеводы усваиваются в его организме. Чтобы не испортить себе аппетит, на папу лучше не смотреть. Как оказалось, на Серона тоже…

Наблюдая, как брат и его жена режут на мелкие кусочки нечто похожее на рыбьи кишки, и с наслаждением это… хм… поглощают, я с трудом справился с желанием покинуть столовую и подавил в зародыше мечту о свиной отбивной. Или жареной курице…. Да я и на сосиску согласен!

Чтобы окончательно не опозорится перед невесткой — на брата мне плевать, он переживет — я украсил свою тарелку несколькими листиками морской капусты — продукт, в котором я более ни менее уверен — и…. Вот оно счастье! Нашел соленую селедку — и обрадовался ей, как родной. Ноздреватый хлеб с добавлением орешков — я себя убедил в том, что это именно орешки, а не, скажем, глаза морских коньков, дополнил натюрморт на моей тарелке, а чтобы родственники ничего не заподозрили, я принялся их развлекать рассказами о нашей жизни. Недавнее покушение на Диму вызвала бурю возмущения у Уны. Воинственная русалка так треснула кулаком по столу, что посуда подпрыгнула, и Серону пришлось наводить порядок.